– Ты не прав. Снова не прав… Это не экскременты, куриный навоз называется так просто потому, что это навоз, и принадлежит он механическим курам. Но это вовсе не они его производят! Он всегда был здесь, сам по себе. К тому же, то, куда ты показываешь, может оказаться и куриным навозом, и утонувшей деревяшкой, и простым поверхностным слоем этого мира, и отдельной молекулой…
– Всё, не начинай!
– … Одного из веществ. Нет ничего абсолютного в этом мире. Всё зависит от того, как посмотреть.
– Да что тут смотреть… – глядя вдаль, задумчиво проговорил Боб, в очередной раз понявший, что спорить о своей правоте с Толстым бесполезно. – Тут смотреть нечего. Куриный навоз сплошной. Разломанные пустые курятники. Кое-где – скамейки старые. И – ни души.
Толстый присел на деревяшку.
– Ты не прав… Тут много интересного, я уже говорил тебе. А души… Их много тут, этих душ. Сотни поколений механических кур жили здесь, питались, бегали друг за другом.
Боб скинул с плеча охотничий карабин, присел рядышком.
– Бегали… Зачем бегать-то, не пойму? Ну и объясни тогда, толстый умник, куда они все убежали? Вот скажи мне, Толстый, мы уже третьи сутки тут, так?
– Ты не прав, здесь понятие «сутки» не вполне уместно – солнце-лампа светит и выключается неравномерно, с неявной периодичностью…
– Ну хорошо, скажи мне, вот уже примерно третьи сутки, по-нашему, земному времени, так?
Толстый молча почесал подмышку.
– Хорошо, так объясни, Толстый, почему этот мир зовётся «страной Механических кур»? Ведь за это время нам не попалась ни одна курица! Я что, зря приехал сюда охотиться?
– Ты опять не прав, Боб! Здесь полно механических кур. Просто они скрываются. Боятся нас. Ты их и сам распугиваешь, между прочим, своим пессимистом. Ты посмотри, как прекрасен этот мир!
Боб посмотрел по сторонам, попытался проникнуться чувством прекрасного, но в очередной раз чихнул.
– Да что тут прекрасного?! Вонь, полумрак. Грязь под ногами. Консервы на голову падают. Я хотел поохотиться, понимаешь? Я не хотел три сутки напролёт топать по куриным какашкам и питаться просроченными консервами.
– Ты не прав, эта вкусная еда из бидончиков не просрочена…
– Да заткнись ты! – Боб вскочил и пошёл дальше по куриному навозу. На место, где он сидел, свалилась ещё одна банка – маленькая, с чёрной этикеткой.
Толстый поднялся и затопал вслед за охотником.
– Говори хоть что-нибудь, Толстый, я не могу слушать эту долбаную тишину!
– Ты не прав, помимо всего, прочего, знаешь в чём? Куриный навоз очень полезен для нашего мира, на самом деле.
– Да, и что в них полезного? – бросил Боб через плечо.
– Он служит удобрением! Говорят, что очень далеко, наверху, растут can trees, консервные деревья, с веток которых и падают бидончики…
– Ага! – Боб обернулся. – Ты в первый раз не начал фразу со слов «Ты не прав»!
– Ты не прав, просто в прошлые разы ты не замечал этого. Так вот, когда бидончик с едой созревает, бессердечная сила гравитации срывает его с ветвей, и он, пролетев пару километров, падает сюда, на пол нашего мира. Чтобы быть съеденным ими.
Охотник криво усмехнулся.
– Получается какой-то дурацкий курино-консервный круговорот в природе. Но как куриный навоз, лежащий внизу, может удобрять деревья, растущие наверху? Бессмыслица какая-то.
– Ты не прав, всё логично. Просто ты не привык ещё к нашей логике, к логике страны Механических Кур. Посмотри, куда мы пришли.
Впереди находилось обширное поле с колдобинами, покрытое навозом. За ним виднелось огромное деревянное здание из горбыля и гнилых брусков, наполовину разрушенное.
– Смотри-ка, что это! – неожиданно воскликнул Боб. – Следы.
Толстый промолчал – это и вправду были следы. Трёхпалый огромный след механической курицы.
– Я думал, они меньше, с ладонь, а тут – почти полметра!
– Ты не прав, правильнее мерить не в метрах, а в футах – один фут, четыре дюйма, – поправил Толстый.
– Слушай, а они точно механические, как роботы?
– Ты не прав! – возмущённо воскликнул спутник Боба. – Никогда, ни за что не называй механических кур роботами! Да, они механические, но у них есть душа, разум, мысли и эмоции; они настоящие, разумные жители нашего мира, не имеющие ничего общего с этими вашими роботами. – Толстый встал в важную позу, устремил взор своих рыбьих глазёнок куда-то вдаль, на космические лампы, и провозгласил: – Запомни второй постулат нашего мира: «Механические куры – не роботы!» Никаких роботов.
– Ну, ладно, пусть не роботы. Хорошо, а ростом они сколько? Судя по следам, метра три?
– Ты не прав, когда пытаешься торопить события, ты всё увидишь сам. Если не будешь торопить события. Мне кажется, нам пора искать место для ночлега – пойдём же вперёд.
Они пошли через поле в сторону разрушенного строения. Куриный теремок из горбыля, как и все остальные здания в этом мире, был кривоватым деревянным строением, однако разительно отличался от увиденного ранее Бобом. По мере приближения замок становился всё больше, больше, как бы нависая над вонючим полем.
– Посмотри, какой архитектурный шедевр! – восхищённо воскликнул Толстый, всплеснув ручонками.
– Скорее, архитектурный выкидыш, – проворчал охотник.
– Ты не прав! Он восхитителен.
Позади Боба послышался звук громкого удара и плеск всколыхнувшейся жижи. На этот раз упавший предмет действительно не напоминал консервную банку и был похож на бидон или большую флягу.
– Посмотри же, что там, – порекомендовал Толстый.
– Похоже, вода! – сказал Боб и сделал пару глотков.
– Отлично, давай отнесём его вовнутрь куриного замка и попьём воды.
В замке, как оказалось, почти отсутствовала крыша – падающие консервы пробивали непрочные деревяшки. На дощатом полу, в середине пустого зала оказался лежащим странный серый мешок.
– Не открывай его! – Толстый остановил Боба, захотевшего заглянуть вовнутрь. – Это Великий Генератор Пыли. The Great Dust Generator. Помнишь, я говорил тебе?
– Генератор чего? Пыли? И зачем он нужен, этот пыльный старый мешок? Только не говори мне, что для того, чтобы генерировать пыль! Я имею в виду, вообще.
Толстый бережно положил Великий Генератор Пыли обратно, на пол.
– Ты не прав, он нужен именно для того, чтобы делать пыль, и не для чего другого. Придёт время, и он понадобится.
Боба не интересовали старые пыльные мешки – ведь он пришёл сюда, чтобы охотиться на механических кур. После того, как они оба утолили жажду водой из принесённой канистры, охотник, немного повеселев, развернул свой спальный комплект на старой скамейке и спросил Толстого:
