— Расскажи мне эту захватывающую историю, — предложил полковник и он был прав, пытаясь отвлечь мои мысли. Верное решение. — Только не говори, что слез с дерева именно для этого…
— Именно для этого, — согласился я, — так что смотри, не повтори моих ошибок. Этот мир — минное поле даже для того, кто понимает что к чему…
И, кривясь и охая, прерывая рассказ, чтобы отдышаться или выругаться, я поведал ему печальную историю своего похода за добычей.
Яр тем временем тщательно промыл рваные и довольно глубокие раны, после чего оставшимися салфетками прикрыл выглядевшие особенно плохо. От этих манипуляций, от голоса живого человека рядом мне стало легче. Ночь вокруг нас было подозрительно тихой, никто не стрелял, и даже тело рептилии, валявшейся под стволом, никто не пришел есть. Изредка порыкивала мэйская кошка и, видимо, напуганные ее голосом, остальные твари старались держаться от нашей «елки» подальше. Кажется, жизнь налаживалась.
Планета Мэй. День четвертый.
Когда я проснулся, Яра в развилке не было. Он ушел, забрав мачете, автомат и три обоймы, оставив мне одну целую и полупустую. Кошка никуда не делась и внимательно наблюдала за мной, но не проявляла никаких признаков агрессии. Болела голова, температура не спала. Я лежал на боку, скрючившись, и мое тело превратилось в один сплошной сгусток боли.
Сделав несколько жадных глотков воды, я бросил мэйской кошке очередную галету и снова уснул. И, кажется, больше в себя не приходил.
Планета Мэй. День пятый.
Кошка переступала с лапы на лапу. Ее охватило волнение: короткий поводок не давал подойти и обнюхать брата. Она чувствовала себя потерянной.
Второй из ее новой стаи ушел и не вернулся. Как она не слушала, но не слышала его быстрых шагов.
Ей хотелось есть, но ни одна тварь не рисковала лезть на деревья. Днем кошка схрумкала жука, но это была ее единственная добыча за весь день.
И вот, наконец, вернулся второй из стаи. Он был грязен и зол, лез на дерево долго и с натужным сопением. Кошка знала: второй из стаи вернулся без добычи. Она чувствовал его усталость и тоску. От голода она тихо взвыла и, свернувшись клубком, уснула.
Планета Мэй. День шестой.
— Ахренеть!
Я с трудом приподнялся на локте, потеряно оглядываясь, и увидел мэйскую кошку без ошейника. Она, как и ничего непонимающий Тверской, стояла посреди прогалины, пялясь на изменившееся пространство.
— Яр, автомат, — хрипло напомнил я, и тот повернулся к хищнице. Запоздало, надо сказать. Если бы тварь решила нами полакомиться, она бы уже разорвала Тверского на части и приступила к коронному блюду: беззащитный Доров в собственном соку. Но кошка внезапно подскочила и метнулась прочь.
— Тебе лучше? — уточнил Яр, глядя, как улепетывает животное, получившее неожиданную свободу.
Хочешь не хочешь, плохо — не плохо, а надо было вставать и разбираться, что произошло.
Морщась и ругаясь сквозь зубы, я кое-как поднялся и задал самый обычный в такой ситуации вопрос:
— Мы где?
И оказалось, что он совершенно неуместен!
— Не знаю, — честно ответил Тверской, озабочено глядя на меня. — Сядь, сейчас упадешь ведь.
— Как мы тут оказались? — попробовал я зайти с другой стороны.
— Не знаю, — тем же заботливым тоном отозвался полковник.
Я осторожно сел обратно, разглядывая небо надо головой. Никаких лиан, никаких планирующих листов. Вокруг валяются наши вещи, словно бы…
— Пить дай, — попросил я.
Тверской протянул мне фляжку.
— Есть у меня одна идейка на счет того, что это такое, — я глотнул воды. — Похоже, мы попали в пространственную или временную аномалию.
— ЧТО?! — Яр так и не двинулся с места. — И чего теперь, мы все еще на Мэй или где?
— Навигационный прибор у тебя, — вяло напомнил я и отвернулся. Вода пошла обратно сразу же, это при том, что я уже давно ничего не ел, а тело мое сгорало от жара и жажды. Тупое тело.
Утерев губы, я снова осторожно стал пить. Маленькими глотками, делая по нескольку вдохов и выдохов после каждого глотка. Яр склонился и быстро тронул мой лоб.
— Ты провалялся двое суток, но становится только хуже.
— Как и предсказывал, — согласил я. — Сдается мне, у нас вахтенный метод: сначала ты в отключке, потом я. Теперь твоя очередь, с меня хватит!
— Ну, уж нет, — возмутился полковник. — Я тоже пас. Мы на Мэй, ближе к полюсу. Чувствуешь, стало значительно прохладнее? Прямо облегчение какое-то.
— Если день стал прохладнее, то и ночь будет холоднее, — сделал я единственный возможный вывод.
— Надо искать новое убежище, мы тут засиделись…
— Тебя долго не было, я приходил в себя…
— Бывал по делам, — отрезал Яр, но я уточнил:
— По каким?
— По важным, — полковник был очень недоволен моими расспросами.
— И что, не нашел подходящей маркировки? — уточнил я. И так все было ясно.
— Не нашел, сам с трудом ноги унес! Чертова планета, чертовы твари! Два полных магазина отстрелял, пока свою шкуру спасал, и еще один, пока возвращался.
— Повезло тебе, что мне их удалось достать, — ухмыльнулся я и с трудом встал, опираясь на приклад автомата.
— Тут поблизости какие-то камни, но радиации нет, проверим? — Тверской торопливо собирал все наши вещи в один рюкзак. И ежу было понятно, что с тем, что у меня на спине, я вес нести не смогу.
— Как скажешь, — согласился я. От воды мне стало легче, но это не значило, что лихорадка отступила. Ноги были ватными и подкашивались от слабости, хотелось только одного: лечь и снова впасть в беспамятство, но здесь, в отличие от дерева, ни о какой безопасности и речи быть не могло. К тому же произошедшее говорило само за себя: наверняка всех выживших собрали в одном месте, так что теперь округа стала еще опаснее. И, хотя выстрелов до сих пор слышно не было, я бы скорее поверил, что у участников кончились патроны, чем в то, что вокруг никого нет.
— Нахрена все это? — отвечая моим мыслям, проворчал полковник. — Сидели на дереве, никому не мешали, тот на тебе…
— Согласись, это совершенно не зрелищно, когда кандидаты, должные каждое мгновение драться за свою жизнь, прохлаждаются в относительной безопасности и минимальном комфорте…
Яр внимательно глянул на меня, но ничего не сказал. Шутки и предположения, что еще у нас оставалось?
— Да это же разрушенный город, — обалдело выдал Тверской, остановившись и привалившись к стволу дерева. Я заметил, он здорово настрополился разбираться в местных разновидностях фауны и очень ловко решал, за что можно хвататься руками, а что лучше обойти за километр.
