— Семьдесят лет назад. Я так хочу умереть. Я устал от темноты и тишины. Убей меня.
— Я не могу.
— Тогда уходи. Мне остается только продолжать свои разработки. Я добился успехов, но не могу использовать их. нет электроэнергии, нет материалов. Я хочу у мереть, и если ты не можешь помочь, просто уходи.
Я вздохнул, поднялся и вышел. Что можно было сделать для последнего из мэй? Подарить смерть? Наверное, он прав, это лучший выход, но я не хочу в этом участвовать, ведь, нажав на курок, я оборву историю целой цивилизации. Я похороню под гнетом чей-то злобы гениальные открытия и, возможно, великие технологии. Я зря пришел сюда. Эта жизнь теплилась под землей многие годы, для чего-то необходимая, сохраняющая память, а я вторгся в чужой мир и отворил дверь, которую трогать не стоило.
Закрыв люк, я насыпал сверху пыли — благо ее здесь было как на летних проселках Подмосковья — рухнул без сил обратно на свою импровизированную кровать, и даже не заметил, как уснул, а проснулся снова от жалящего укола в плечо и порхания светового пятна по стенам.
Надо мной на коленях стоял Яр, зажав фонарик в зубах.
— Живой? — уточнил я хрипло и закашлялся.
— Ты даже не представляешь, насколько! — усмехнулся полковник и сел рядом, неловко вытянув раненую ногу. — Мешает, — пожаловался он, проследив мой взгляд, — подводит регулярно.
— Могу отрезать, — предложил я без тени улыбки, — чтобы не мешала.
— Твоя пантера объявилась. Ходила за мной, тварей всяких распугивала и, кажется, клянчила сухпай. Никогда бы не подумал! Эту животину даже сперолл испугался, взвыл в кустах, словно я в него пальнул, и тикать. Ты знаешь, что в сперолле килограмм триста полезной плотоядной массы? Да откуда тебе знать, ты же у нас принципиальный…
— С чего бы это мэйской кошке тебе помогать, она же тупое животное…
— И ничего не тупое, — обиделся Яр. — Она очень умна и, по-моему, она нанялась за галеты на нас поработать. Я ее твоей порцией подкармливаю, ты все равно ничего не жрешь…
— Ну вот, мои харчи разбазаривают… — протянул я. — Что ты мне вколол?
— То, что и нужно было, биостимулятор. Удалось словил пришельца. Сероватый парень с планеты Сетра, слыхал о такой? Я что-то не в курсе, ну да ладно. Дурак дураком, попался в простую ловушку. Я натянул лиану, и ствол подпер, почти полчаса корячился — как раз на тропе, по которой мы прошли. Ну, на всякий случай. А он за лиану дернул.
— Пришибло? — уточнил я.
— Да нет, живой, лежит там наверху, ноет, когда меня видит, но кричать боится. Оружия у него не осталось, да и сам он один из пары только выжил.
— Его там пантера не сожрет? — уточнил я.
— Не думаю, я с ним долго беседовал, она к нему привыкла.
— О чем? — уточнил я.
— Да жалился мужик, просил освободить, рассказывал, как нужна ему эта победа, вроде как у них планета на грани катастрофы или что-то такое, у него хреновый общегалактический, лопочет быстро, да и ребра дерево ему переломало, я так и не понял. Заливал, короче, на жалость давил…
— Иди и освободи его, — велел я.
— Что? — не понял Тверской.
— Иди, — разделяя каждое слово, отчеканил я, — и… освободи… его.
— Мда, я слыхал, что от лихорадки мозги вскипают, но не думал, что увижу такое, — усмехнулся Яр.
— Тверской, я не шучу. У него нет оружия, ты отобрал у него медикамент, теперь отпусти беднягу.
— Антон, — почти ласково сказал Яр, — это естественный отбор, ты забыл?
— В любой ситуации надо оставаться человеком, — сухо отрезал я, без стыда вспоминая, как сам стрелял из-за деревьев по мародерствующим стрелкам. Яр моего намека не заметил.
— Ты подумай головой, — едва сдерживаясь, заговорил полковник, — он ведь не упустит повода пальнуть тебе в спину. Зачем так рисковать?
Я вздохнул и встал, подняв автомат. Как же неудобно с ним без ремня, приходится все время держать в руках.
Голова закружилась и я, пошатнувшись, чуть не упал.
— Пойду сам.
— Послушай меня! — заорал Тверской, но я остановил его жестом.
— Я — твой капитан. По меньшей мере, ты обязан мне жизнью, мой шприц достался тебе. Я же тебе обязан рассыпавшейся на осколки жизнью…
— Я не разбивал твою семью и не убивал твоего ребенка, — твердо сказал полковник то, что уже однажды говорил.
— Ну тогда это сделал Господь Бог, случай, случайность… мне плевать! — ровно продолжил я. — Если хочешь играть со мной в одной команде, веди себя соответствующе и попробуй завоевать уважение, потому что доверие мое ты уже потерял.
Я заставил его посторониться и поднялся по ступеням, отодвинул тяжелую дверь, со скрипом подавшуюся вглубь гнезда, и выбрел на поверхность. В ночь. В кромешную, беспроглядную темноту. Но я видел! Как видит человек в сумерках, или при очень плохом освещении.
Я обалдело оглянулся — Тверской поднялся следом и включил фонарик.
— Выруби, — попросил я. — И не свети им перед инопланетянином. Настучит — нам несдобровать.
— А если и настучит, плевать, — проворчал Яр. — Это их проблемы, что не доглядели. Я внимательно читал пункт три дробь тридцать девять. Там говорится, что если что-то было найдено на планете или иным другим образом попало к участникам, то виноват инспектор.
— Интересный пункт, — согласился я. — Отмазывает нас.
— Именно, — согласился Яр. — Кстати, у меня и плохие новости есть. Я разбил прибор, так что осталась надежда только на маячок Рика. С радиацией тоже непонятно как, так что больше я из нашего убежища ни ногой.
— Где этот сетриец то? — уточнил я.
— Прямо, — указал Яр и тут же дернулся — кошка подкралась к нам совершенно бесшумно (я то ее слышал и решил подшутить над полковником) и издала за спиной приглушенный рык.
— Мать твою, — переведя дыхание, подвел итог Яр. — Напугала то как, стервозина! Держи галету.
Я заметил, что руки Тверского после испуга слегка дрожат. Адреналин, приятель, что уж тут поделаешь?!
Я прошел по тропе, прорубленной Тверским, и сразу же увидел и дерево и пленника. Он лежал, распластавшись, и, кажется, ждал конца. Заслышав наши шаги, приподнялся. У него участилось дыхание, сердце колотилось как бешеное, и я отчетливо различал его биение. А, может, для него это нормальная физиология? Или у него два сердца? Не понять, бухает, словно лошадь на галопе копытами перебирает.
— Как тебя зовут? — присаживаясь рядом, мирно спросил я. — Кто ты?
— Я с планеты Сетра, я помощник капитана, зовут Иунозенерик, капитан погиб, — затараторил инопланетянин. Произношение у него и вправду было чудовищное.
— Антон Доров, — с достоинством представился я. — Объединенная Земля, капитан корабля Шквал. Сейчас мы тебя освободим. Маяк остался?
