— Эй, полегче, — попросил я. — Если ты это сделаешь, никто не узнает настоящей правды о Мэй.
— Чего ты там бормочешь? — нервно спросил Яр. — Знаешь, кто он? Очередной спасенный тобой?
— Нет, ты главное не рыпайся, ладно? Иначе мы все умрем…
— Что ты там говоришь? — взвизгнул карлик. С Яром и Сетрийцем я говорил на межгалактическом, естественно, абориген ничего не понимал.
— Прошу их не двигаться с места, — покорно пояснил я.
— Вот пусть и не двигаются, я все равно убью его…
— Доров, ты что, понимаешь его язык? Что он говорит?!
— Заткнись, Яр, — немного нервно попросил я. — Если что нужно будет, я расскажу.
И снова перешел на мэйский:
— Почему ты назвал его убийцей?
— Потому что это сетрийцы прилетели на больших кораблях!
— Нихрена себе совпадение, — не сдержавшись, выругался я по-русски.
— Это они убили нас! — продолжал карлик. — Теперь я знаю, зачем провел в заточении все эти года, зачем не мог умереть! Чтобы отомстить! Чтобы убить хотя бы одного!
Его рука с ножом слегка подалась назад, увеличивая замах.
— Подожди, — попросил я. — Месть может быть и другой!
— Какой?!
— Доров, он на пределе, если ударит по фляге, нам кранты, — прошипел полковник.
— Заткнись, без тебя знаю, — отозвался я. — Мы можем сделать все это достоянием гласности, понимаешь? Ты можешь передать нам разработки, все ваши расчеты по порталам. Мы можем раскрыть правду. Зачем убивать одного сетрийца, который ничего не делал? Он и родился то позднее, чем все это произошло. Дети никогда не виноваты в том, что наделали их родители…
Если галактическое Сафари, так же, как и Вселенская Пьеса в реальном времени фиксируется на камеры и транслируется дальше, — подумал я, — тогда это уже не нужно.
Но говорить такое не стоит, вдруг карлик решит, что, раз уж всем все известно, можно под конец уйти красиво?
С другой стороны, кто знает, как вообще осуществляется трансляция. Нам же велели сохранять все в тайне, выходит, материалы будут преподнесены на блюдце зрителям в самом конце, когда в гонке определится фаворит.
— Виноваты! Дети такие же, как родители! Генетическую память никуда не денешь и природу не выжжешь. Только смертью.
— Думай! — видя, как напрягается рука карлика, крикнул я. — На одной чаше весов отмщение и правда, а на другой убийство одного единственного врага!
Пространство расчертил серебристый импульс, карлик вскрикнул, уронил нож, звякнувший об пол, а сам завалился назад. Выпуклая фляга покатилась по полу к ногам выстрелившего Иуно. Яр не заставил себя ждать, резким движением выбил у инопланетянина прикарманенный автомат, после чего уронил того себе под ноги и прижал коленом.
Я рванулся к карлику, но там все было кончено — сетриец стрелял в голову.
— Может, это и был лучший способ разрешить ситуацию? — проворчал Яр по-русски. — Что-то я сам подвис…
— Знаешь, за что этот карлик хотел его убить? За то, что сетрийцы спровоцировали уничтожение его планеты.
Я поднял карлика на руки и, пригибаясь, отнес его вниз. От попадания заряда в голову на ее месте осталась лишь белесая, похожая на гель слизь. Стараясь не испачкаться, я устроил покойника на кресле, вздохнул, думая о том, насколько жестоки отношения между различными планетами, и насколько легко, на самом деле, более сильному решить судьбу более слабого.
Потом поднялся наверх и плотно закрыл люк.
— Ты знал о его существовании? — уточнил полковник. Здесь ничего не изменилось, Тверской по-прежнему прижимал к полу Иуно.
— Знал, — согласился я. — Свяжи его.
— Какого черта?! — заорал Тверской. — Сначала ты притащил одного ублюдка, потом спрятал другого! Да мы только что чуть все в частицы не превратились!
— Это не важно, свяжи его.
— Я выстрелил, потому что он был готов убить нас всех, — слабо подал голос сетриец. — Антивещество…
— А ты заткнись, — посоветовал я, опускаясь на пол.
Осталось совсем немного, скоро нас всех отсюда заберут и я больше никогда не увижу твоей рожи. Прав был карлик: дети — такие же, как родители.
— Вы не поймете, — тихо сказал сетриец. — Ведь есть еще обстоятельства. Есть и другие факты, о которых можно молчать.
— Ничего не хочу знать! — я отвернулся.
Тверской, тщательно связав Иуно, открыл люк, выпустив наружу сноп света, и спустился вниз, видимо, желая обследовать подвал.
— Торговля у нас не вышла, слышите? — повысив голос, настойчиво сказал сетриец. — Мы просили, обещали, умоляли! Их химра — тот самый материал, который мог помочь нам добраться до ядра умирающей планеты. Только он. Такого другого в природе Вселенной не существует. Но нам отказали в спасении, и мы пришли как завоеватели. Сетра взяла лишь столько, сколько было необходимо! Мы никого не убивали… старались не убивать.
Когда Нуарто подогнало миротворческие корабли, мы откатились в свою систему и все дальнейшее — не наша вина!
— Ты понимаешь межгалактический? — терпеливо уточнил я.
— Да, — Иуно удивленно заморгал.
— Что в слове «заткнись» тебе не усно?
Сетриец, открывший было рот, с хлопком закрыл его, глядя на меня испуганно и с глубоким пониманием.
— Вот и поспали, — полковник поднялся к нам. Теперь он говорил только по-русски, чтобы инопланетянин не понимал. — А в принципе не так уж и плохо, через четыре часа, если все нормально, нас заберут. Ненавижу эту планету! Не-на-ви-жу!
— И что с того? А я ненавижу тебя…
— Тебе жалко этого карлика?
— Он просидел тут в одиночестве семьдесят лет, его разум превратился в кашу, — я в полумраке пожал плечами. — Он сам просил меня убить его.
— Тогда я бы на твоем месте за него порадовался, для него весь этот ужас уже закончился. А для нас он только начинается. Ты так и не ответил на мой вопрос, Доров. Найдя подвал и аборигена, ты, тем не менее, промолчал?
— Как видишь, — я кивнул в сторону люка. — Спустись еще раз, только не порть там ничего. Если найдешь какие-то цифровые носители — бери. Планета разрабатывала установки портального типа, за что их и стерли в порошок.
— Весело, — проворчал Яр и нырнул в люк. Вернулся он довольно скоро, хмурый и ни с чем.
Разобраться в чужом оборудовании он не смог. Принципы действия очень сильно отличались от всех знакомых землянам, ничего похожего на информационный накопитель из приборов Яр достать не сумел. А через четыре часа над джунглями загудел челнок.
— Надо будет вернуться сюда потом и разобраться с техникой, — сказал я, заставив сетрийца подняться.
