— Понятно, — хмыкнул Гога Хриплый, — лучше б голову забыл.
С этими словами он достал свой мобильник, который не бросил бы ни при каких обстоятельствах. Посмотрев на маленький экранчик, Брыкин убедился в наличии сети и, ободренный этим, набрал номер Лелика. Однако и его ждало разочарование: приятель-подельник даже не думал брать трубку. Более того: противный и тонкий, лишенный всяческих эмоций, голос, принадлежащий явно какой-то стерве, сообщил, что абонент-де находится вне зоны доступа.
Никогда еще Брыкин не испытывал столько ненависти — и к этому голосу, и к его неизвестной хозяйке.
— Что ж, теперь твоя очередь, — молвил он хмуро, обращаясь к Руфи Зеленски.
Та лишь развела руками.
— Толку-то? — сказала она, — мы ведь даже не знаем, где оказались. Ну дозвонюсь — дальше-то что?
Артур вздохнул, а Хриплый горько усмехнулся. Действительно, их внешне невзрачная и вроде бы «домашняя» спутница снова оказалась права. Одно-единственное обстоятельство множило на ноль всю полезность попыток «выйти на связь». Одно обстоятельство — зато какое!
Действительно, окружающая обстановка никоим образом не позволяла сделать даже грубую географическую привязку. Мало того что пейзажи, окружавшие отель, отнюдь не являлись сугубо российской прерогативой — вдобавок дизайн самой гостиницы был предельно космополитичным. Словно принадлежала она какой-то крупной международной компании с одним-двумя проектами на весь мир. Обстановка была рафинирована настолько, чтобы не оставить ни малейшего намека на национальный колорит.
Даже часы… несколько одинаковых с виду часов, выстроенных под потолком в ряд, показывали время для нескольких поясов сразу. Нью-Йорк, Лондон, Париж, Берлин… Москва, Токио. Правда, над стойкой администратора красовалась англоязычная надпись «Reception», однако и это не говорило ровным счетом ни о чем. Подобные проявления аглицкого лоска можно было встретить даже в российской глубинке: в самой захудалой из тамошних гостиниц, рассаднике тараканов, не тянущем даже на одну звезду.
— Ну и дела… — вновь повторил юный Санаев. Других, более подходящих, слов у него не нашлось.
— Думаю, вывод ясен, — обстоятельно заключил Брыкин, — помощи ждать неоткуда, но в нашем распоряжении теперь целый отель. В приличном состоянии. Без служащих и охраны… да ну и хрен с ними. Так что… предлагаю почувствовать себя как дома!
— Дома? — переспросил Артур, в то время как выражение его лица менялось от грустно-растерянного к воодушевленному, — и вправду, какие проблемы? Будем обустраиваться. Лично я — в люксе.
— А я бы поел… для начала, — предложил Хриплый, — должен же быть тут ресторан…
* * *
Ресторан нашелся — по характерному запаху пищи… ну и, конечно, по надписи «Restaurant» у входа. Выложена эта надпись была такими же блестящими золочеными буквами, что и «Reception» над стойкой администратора. Отличие заключалось в двух схематичных изображениях короны — располагавшихся слева и справа от надписи; бравших ее в своеобразные скобки.
Последний элемент дизайна в определенных кругах наверняка бы назвали «понтами» — ибо на королевскую роскошь ресторан все-таки не тянул. Однако усталые путники, коими и являлись единственные постояльцы этой странной гостиницы, о роскоши и не думали. И были бы рады, наверное, даже простенькой кафешке.
Не внутреннее убранство ресторана привлекло Брыкина, Санаева и Зеленски — но «шведский стол», уставленный разнообразной снедью. Имелись в наличии и огромные чаны с кофе и чаем: к ним достаточно было подставить кружку и открыть краник. Причем содержимое чанов оказалось не теплым, а даже горячим; не успели остыть и горячие блюда.
Складывалось впечатление, как будто персонал гостиницы специально озаботился судьбой приезжих на время своего отсутствия. Здравого смысла в подобном предположении было не больше, чем воздуха на Луне, однако более разумной версии происходящего попросту не нашлось. И даже быть не могло.
Подкрепившись, самозваные постояльцы направились в трехместный люкс, выбранный ими для проживания. Несмотря на вроде бы отсутствие источников опасности, Руфь, Артур и Гога Хриплый почти инстинктивно предпочитали держаться вместе. Виной тому, видимо были их злоключения в чужой галактике.
Зато время, свободное от бытовых хлопот, каждый употребил по-своему. Так, Артур Санаев больше получаса отмокал под душем, а затем еще почти час провалялся в горячей ванне. Он как будто старался смыть с себя наиболее свежие (и неприятные) воспоминания — о плене у Глерг Лана и о пребывании на Ржавом Острове.
В свою очередь, Руфь Зеленски пыталась разобраться в происходящем… и раз за разом терпела неудачу. Ее стремление влезть в администраторский компьютер оказалось бесплодным, едва на экране возникло окошко запроса пароля. Никакой документации в бумажном виде на «ресепшене» не нашлось. Памятки же постояльцам, найденные в номере, дублировали информацию сразу на нескольких языках — в том числе и на русском. А вот версии на иврите почему-то не было.
Ничего полезного не удалось вынести и из просмотра телевизора — огромной плазменной панели, наличествующей в номере. Руфь переключала канал за каналом… и не могла узнать ни один из них даже по логотипу. Хотя вообще-то дома у нее была спутниковая антенна. Другое дело, что просмотру злосчастного ящика девушка предпочитала чтение книг и вылазки в Интернет.
Не радовало и само содержимое передач на этих незнакомых каналах. На одном друг друга сменяли музыкальные клипы, а стареющие, выцветшие, кое-как подкрашенные «поп-идолы» чередовались с юными старлетками обоих полов. И тех и других Руфь знала разве что по именам — и то из разговоров однокурсников. Никаких явных предпочтений канал не имел: в его эфирной сетке нашлось место исполнителям и из США, и из России, и из всевозможных европейских стран. Пару раз промелькнули и соотечественники Руфи
Еще на одном канале показывали древний американский мультик — черно-белый и почти без озвучки… если не считать музыкального сопровождения. Последнее было представлено грубоватой и довольно примитивной мелодией, искаженной к тому же в силу старости записи. Сюжет мультфильма оказался под стать саундтреку: уж больно много в нем было травматизма, равно как и элементарного насилия.
Следующий канал без тени стыда демонстрировал простой и незатейливый немецкий фильм о буднях простых тружеников сферы услуг: сантехников, горничных. Шел фильм на языке оригинала… который, впрочем, задействован почти и не был. С брезгливым отвращением Руфь переключила канал… чтобы увидеть ряд разноцветных полос, знакомых каждому телезрителю.
