— А откуда ты узнал про все это?
— Ну, Доктор, кроме всяких прелестей вроде злобных тюремщиков, кошмарного холода и ужасной еды на Волаг-Ноке есть отличная библиотека. Там, конечно, ужасно много беллетристики и всяких отстойных триллеров, но отдел истории — просто прелесть. У меня было в запасе семьдесят тысяч лет, Доктор. Читай — не хочу.
Доктор покачал головой, закрыв глаза.
— И ради этого ты выдал ситтуунцев?
Слипстрим приблизился к Доктору и заговорщически зашептал:
— Я бы о них так уж сильно не волновался, Доктор. Тот каньон? На западе? Вот только мостика-то того, нету уже. Капут. Этим дикарям далеко не пройти.
Наконец они дошли до конца еще одного коридора, и, протиснувшись в люк, оказались в большой комнате, с обеих сторон обрамленной огромными экранами, пустыми, безжизненными и серыми. Люк вывел их на узкую дорожку, под которой и располагалась комната, пол был примерно в тридцати метрах под ними. Они были в центре корабля, в комнате управления. Тысячи лет назад она была заполнена членами экипажа, сотнями людей. Теперь же тут не было ничего, кроме плюща и облаков пыли.
— Это та комната! — сказал Манко, — Та, о которой я говорил. Эти экраны… они не работают.
— О, это мы еще посмотрим, — сказал Доктор.
Он прошел по дорожке, мимо Тако и Санчо, пока не дошел до ряда панелей, которые несколько мгновений изучал.
— Доктор… — сказал Слипстрим, — У нас нет времени на твои игрушки.
— Видишь? — сказал Доктор, указывая на свое лицо, — Это я концентрируюсь. И это значит, что теперь твоя очередь заткнуться!
Слипстрим поднял пистолет.
— Видишь, Доктор? Это пистолет. И это значит, что ты будешь делать, что я скажу.
Доктор улыбнулся.
— Хорошая попытка, Слипстрим, — сказал он, — Но я тебе нужен, забыл? Так, с этим за секунду разберемся…
Прежде чем Слипстрим успел сказать еще что-то, Доктор прицелился звуковой отверткой на консоль. Она ожила, и вся консоль одновременно загорелась огоньками.
— Что он делает? — зашипел Гобо, — Башня священна! Башня — это обитель Гобо!
Санчо пошел к Доктору, поднимая копье, но тут, один за другим, огромные экраны на стенах начали зажигаться, показывая только белые жужжащие полосы. Санчо замер.
На консоли Доктор понажимал на клавиши и переключатели, и экраны загорелись голубым. Доктор повернул последний выключатель, и на экране появилось изображение мужчины, его лицо было на каждом из дюжин экранов по всей комнате. На мужчине была форма защитного цвета, его фамилия, Веласкес, была вышита у него на груди.
— Я — капитан Закари Веласкес из грузовой компании Гобокорп! — сказал он, его голос гремел и отзывался эхом, как в церкви.
— Что это? — заревел Тако, негодуя и цепляясь за перила костлявыми пальцами.
Веласкес продолжал:
— ГФC Вестник Нанкин совершил аварийную посадку в этом мире, на внешнем крае Баттани 045. Из 3000 членов экипажа в живых осталось только 500. Если вы смотрите это, скорее всего, все мы уже мертвы. Земля в двадцати пяти световых годах отсюда, и наше положение безвыходно. Помилуй Бог наши души.
Доктор нажал кнопку.
Изображение на экранах затряслось, сбилось, и снова все экраны засветились голубым. Тяжело дыша, Тако повернулся к Доктору.
— Что это за произвол? — взвыл он, — Что это за ересь? Доктор! Скажи мне!
Доктор повернулся к Тако, сунув отвертку в карман.
— Мне очень жаль. Но это правда. Вы — потомки выживших.
Тако затряс головой и начал рвать на себе одежду когтями, его голос сорвался на крик.
Санчо смотрел на светящиеся синие экраны с ужасом.
— З-земля..? — заикаясь, сказал он, — Это не… это не Земля?
Доктор покачал головой.
— Но… но… он сказал «корабль». Человек… человек сказал «корабль». Он сказал, они здесь разбились. И Гобокорп. Что такое Гобокорп?
Доктор повернулся к консоли и нажал другую кнопку. Экраны снова ожили и показали изображение капитана Веласкеса. Доктор повернул рычаг, проматывая последние несколько секунд видео, и теперь они видели изображение клоуна Гобо, который тащил посылку. Клоун положил посылку на землю, открыл ее, и оттуда выплыл ярко-красный воздушный шарик. Когда шарик поднялся в воздух, Гобо проткнул его иглой, и на месте шарика появились буквы «Гобокорп».
— Гобокорп! — сказал радостный голос, отдававшийся эхом по комнате, — Для любых доставок обращайтесь в Гобокорп!
Санчо отвернулся, зажмурил глаза, как будто закрываясь от того, что видел.
— Нет… — захныкал он, — Нет…
Затем он повернулся к Тако.
— Вы нам солгали! — крикнул он, — Ты… Джанго… Ложь… Это все было вранье. Надо сказать другим. Надо сказать всем!
Тако с негодованием посмотрел на Санчо, покачал головой, на краю его рта выступила пена.
— Нет! — завизжал он, прыгая к стражнику, — Нет!
С ужасающей жестокостью Тако ударил Санчо по голове тростью и одним движением толкнул его на край дорожки, бросив вниз, на пол комнаты управления, куда тот приземлился с глухим стуком.
Все произошло так быстро, что Доктор не успел вмешаться.
— Нет! — закричал он, — Тако! Что вы натворили?
— Видишь? — сказал Тако, — Так распространяется ересь. Ты, Доктор! Это ты виноват!
Он снова поднял трость, готовясь ударить Доктора, но увидел, что прямо ему в лоб смотрит дуло пистолета Слипстрима.
— Я так не думаю, Тако, старичок. Мы и так потратили кучу времени. Пойдем дальше.
Оперевшись на консоль, Доктор тяжело выдохнул. Слипстрим сопровождал Тако и Манко дальше, все еще целясь в них. Он повернулся к Доктору.
— И ты тоже идешь, Доктор, — сказал он.
Незаметно для Слипстрима и остальных Доктор перед уходом повернул один последний рычаг.
Капитан Джамал сел за контрольные панели Золотой Ветви. Он никогда не управлял таким кораблем раньше. Ветвь была древней, и точно не была ни военным, ни торговым судном. Это был корабль из таких, какие мужчины вроде Дёрка Слипстрима водят исключительно с целью порисоваться. Они называли их хот-роды. Наверное, какой-то старый земной термин. Наверняка корабль был быстрый и достаточно мощный, но проблема была в не самой большой практической пользе.
Панели выглядели такими древними, что он весьма удивился, обнаружив автопилот. Но все равно капитан был уверен, что разберется. Если бы сейчас он только мог заставить себя позвать доктора Ниву на корабль и улететь, сделать этот последний шаг. Покинуть Круг.
Но дело было даже не в необходимости покинуть Круг. Все к тому и шло, он бы так и так активировал бомбу и улетел. Нет, что-то еще держало его здесь, мешая уйти. Его гнев уже прошел, и на его место пришло странное и тревожное чувство. Чувство, которое не было похоже ни на что, что он испытывал раньше. Знай он о людях больше, он бы понял, что это человеческое чувство. Страх.
