И инженер, порождающий невероятные, легче воздуха, при всей тяжести своей, конструкции. И пилот, который умеет летать.
Сила.
Сила.
Сила.
Хотелось бы знать, что она такое. От ума к уму, от сердца к сердцу. Сила того же творчества. Которой подчиняются — добровольно…
Эрикен помассировал правый висок.
— Чувствую себя суперменом.
— А я — суперзабраком, — тут же отозвался Тий. Вид у него был усталый. — Но при этом не тру рога.
— Что? — удивился Рик, перестав заниматься височными манипуляциями.
— Это я просто так. Обращаю твоё возвышенное внимание на этот скромный факт. Жаль, нельзя надраться.
— Моё возвышенное внимание не успевает за бурным потоком твоей мысли, — сказал Рик, сдерживая смех.
— Тогда оно не возвышенное, а тупое. Пить нельзя, а хочется. И ещё больше хочется от того, что не знаю — когда нам ещё удастся, и удастся ли вообще.
— Какой трагизм. Это была твоя последняя в жизни пьянка, — на этот раз откровенно смеясь, ответил Рик. — Я даже не знаю, как ты сможешь это перенести.
— Никак. Упаду и погибну. А вообще, — произнёс Тий в пространство. — Такая малявка, мелочь, я её одной рукой вынесу… а…
— А? — Рик уже хохотал.
— А нихрена себе даёт…
— Кто? Ринка?
— Угу.
— Тий, — сказал Рик очень интеллигентным голосом, — следи за своей речью.
Забрак улыбнулся и кивнул.
— Я не люблю быть в ситуации, которую не контролирую. И которую плохо понимаю, — ответил он.
— Хочу тебя утешить: думаю, и мастера, и сама Рина тоже не до конца врубились в то, что происходит. Интересно пользоваться тем, что пока не понятно.
— Опасно.
— Жить опасно.
— Особенно рядом с нами.
— Мда… Знаешь, — сказал Рик, — а я ведь готов пойти на всё, только бы это осталось существовать.
— Что?
— Тёмная империя во вселенной, полной света.
Тий искоса посмотрел на него. Они читали разные книжки. Тий — по технике, Рик — по Силе. Но они понимали друг друга. Всегда.
— Ты этого не видел, — продолжил Рик. — Не ощущал. Я тоже почти не помню. Зримо. Но знаю ощущение. Поля. Мягкого. Ненавязчивого. Глобального. Отовсюду. Которое поглощает и растворяет. Переделывает под себя. А потом чёрный всплеск боя. По мозгам… Та ночь, — его глаза туда и смотрели, — была одной из самых удивительных кусков моей жизни. Я потом не раз слышал, как пахнет смерть. Но это было впервые. И мне отчего-то кажется, что вкус её был другой. Тогда казалось, что рушится целый мир. А знаешь, — Рик резко перешёл от созерцательности к деловому тону, — джедаи нам очень помогли. Сами произвели отсев достойных и недостойных. Так что джедаи, которых вырезали…
— Не принадлежали сельхозкорпусу, — машинально ответил Тий.
— Что было удобно.
Они, не сговариваясь, посмотрели себе за спину, туда, за мостик, на дверь. Империя использовала большое количество джедаев из сельхозкорпуса. Не совсем — джедаев. И они были отнюдь не против…
Это было давно.
— Только бы Ринка не сгорела, — вдруг сказал Тий.
Рик ответил машинально:
— Такая не горит. И мои ощущения говорят мне, что это не похоже на изматывающую работу буром. Скорей… цепная реакция. Растекается прореха. Тем более — не она одна.
Тий усмехнулся. Прислушался. Вздохнул.
— Да, — сказал он. — Растекается прореха. И что из неё пойдёт…
Они оба долго молчали. Под ними плыла удивительно зелёная планета. А на их ментальном экране серебристыми точками подходили к пространственному пересечению корабли.
— Здесь всё закончится, — лиричным тоном сказал Рик.
— Главное, чтоб не навеки, — буркнул Тий.
— Надеюсь.
Они ухмыльнулись друг другу. Тий сказал:
— Скоро будет готова вторая Звезда.
— Это когда ещё будет готова.
— Она в рабочем состоянии, только нетранспортабельна, — ответил Тий. — Движка нет.
— Вот именно. Я как раз об этом говорю.
— И целого сегмента нет, — махнул рукой Тийен. — Но если постараться…
— Джерджеррод постарается, — хмыкнул Рик. — Мастер его напугал. Молниями, понимаешь, расшвырялся. Узнать подобное о своём тихом, скромном, старом императоре — такой шок…
Оба ситха проржались и посмотрели друг на друга.
— Ничего, переживёт, — сказал Тий.
— И даже найдёт в этом свои плюсы. Ведь, — ухмыльнулся Рик, — помолодевший, полный сил император и столь же полный сил главком с чёрным, ну очень чёрным юмором и безо всякой склонности проникаться чужими чаяниями и проблемами…
Они посмеялись вновь.
— Детские мысли такие, — признался Тий. — Выманить ны-фы к Эндору и пальнуть.
— Поздравляю. Ты блестяще воспроизвёл план императора относительно повстанцев. Что тебя заклинило на Звезде?
— Хорошая машинка…
— Не спорю.
— Очень хорошая машинка, — серьёзно продолжил Тий. — Замечательная вещь, если использовать профессионально. Доказано: планету может взорвать с полпинка. А значит, любой другой объект — тоже. Классическое оружие устрашения, которому достаточно выстрелить один раз. И действенная штука при экстраординарных обстоятельствах. Нам бы только ещё продемонстрировать господам офицерам, что если им захочется полетать на такой штуке самим и поизображать раздумье — а не взять ли на пушку Корускант? — это будет очень прискорбно для их мозгов. Вскипят.
— Стань командующим Звездой смерти.
— Скучно, — улыбнулся забрак. — Полетать и пострелять я могу. А чтобы всю жизнь быть привязанным к какому-то объекту…
Рик поднял руку, призывая к молчанию.
— Внимание, — сказал он. — Готовность…
— Она отказалась, — сказал Куай-Гон.
Шат кивнул, не выказывая удивления, не скрывая досаду.
— Я надеялся, — только и ответил он. Задумался. Тяжело. Надолго. — Я выношу решение. Мы отпускаем Силу. В сущности, у нас нет выбора, — произнёс он. — Нам его не оставили. Мы её не удержим. А так…
Куай смотрел в лицо великого эмиссара. Тёмные глаза. Пустые от усталости.
— Так последствия будут минимальны, — сказал тот. — Сила ударит прежде всего по ним. Источнику дисбаланса. Уничтожит. Галактика ничего не заметит. Заметит… потом не вспомнит. А если мы не откроем шлюз… продолжим из милосердия искусственно удерживать поток… равновесить… удар придётся по галактике. Всей. И на её месте будет пустота. А так… только локальные разрушения и небольшие раны. Затянет.
Мы отпускаем Силу.
Шат смотрел в пустоту.
