– Что ж, достаточно открыто и честно, – усмехнулся Круг. – Но когда я стану Первым офицером, вы будете удивляться при воспоминании, как можно было терпеть такого пуриса, как Гидрис.
Капитан с удовлетворением поймал себя на мысли, что его Второй офицер заслуживает гораздо большего уважения и внимания.
– Смотрите сами, Круг. Смотрите сами...
* * *
– Красиво, правда? – восхищался Зулу, заботливо присыпая вокруг огонь-цветка.
Склонившись к растению, Ухура шумно вдохнула воздух.
– Не пахнет? – спросил Зулу.
– Абсолютно никакого запаха, – серьезно подтвердила лейтенант.
– Вот если бы это было какое-нибудь земное растение... – Чехов не отрывал взгляда от диковинного цветка, мысленно сравнивая его с цветом сумеречного петербургского неба. Яркое освещение ботанического сада позволяло во всех подробностях рассмотреть чужеземное растение, о котором было столько разговоров. – Цветок, конечно, красивый, – рассуждал Чехов, – но есть в нем что-то...
– Что? – поинтересовалась Ухура.
– Есть в нем что-то хищническое. Кажется, что он вот-вот прыгнет на тебя и снесет голову.
– Ну уж выдумал, – усмехнулся Зулу. – Цветок же не плотоядный.
– А вот этого мы еще не знаем, – сомнительно качая головой, произнес Чехов.
– Пока не знаем, – добавила Ухура и нежно обняла его за талию. – Знаете, Павел, для человека, который претендует на пост капитана корабля, вы слишком часто игнорируете факты.
Рулевой Зулу кивнул в знак согласия с Ухурой и добавил:
– И слишком осторожны. Если вы испугались клингонского растения, что же вы будете делать, когда встретитесь с самими клингонами? Свернете в другую сторону?
– К вашему сведению, – внутренне напрягшись, ответил Чехов, – я уже встречался с клингонами и, разумеется, никуда не сворачивал.
– Конечно, ведь вы сидели тогда за штурвалом рядом со мной и поэтому не могли никуда свернуть, – напомнил Зулу. – Я говорю о встрече с клингонами лицом к лицу, как говорится, тет-а-тет.
Русский обиженно фыркнул.
– Нет никакой разницы, где я находился. Я, действительно, не испу... – неожиданно его глаза округлились, и Чехов закричал:
– Смотрите!
Инстинктивно Зулу отдернул руку и прижал се к груди. Лишь через мгновение он понял, что был разыгран.
– Ну, чего же вы испугались? – заложив руки за спину и довольно улыбаясь, спросил Чехов. – Надеюсь, не этого маленького растения?
Ухура прикрыла ладонью рот, чтобы не выдать своей улыбки. Посмотрев на собеседника, заулыбался и сам рулевой.
– Ну и разыграли же вы меня, Павел! – Чехов бережно, почти по-отечески, погладил длинные лепестки огонь-цветка.
– Да ладно. Чего уж там.
* * *
Кирк догнал Маккоя на пути в спортивный зал.
– Разве ты не слышал, как я окликнул тебя, Боунз?
Доктор, конечно, все слышал, но не признался в этом.
– Окликнул меня? – спросил Маккой и пожал плечами. – Я ничего не слышал.
Капитан внимательно посмотрел на своего главного медика.
– Мне необходимо поговорить с тобой, – серьезным тоном сообщил Кирк. – Если бы я тебя плохо знал, то решил бы, что избегаешь меня.
Маккой сделал вид, что у него и в помине не было такой мысли.
– Послушай, Джим, это ведь целиком твоя идея. Я думал, что ты будешь неслыханно рад, если я, наконец, займусь собой. – И доктор первым перешагнул порог спортивного зала. За ним последовал капитан.
"Боже праведный, – подумал Маккой. – Если ты, Кирк, не исчезнешь отсюда, то я что-нибудь натворю".
– Ничего подобного, – проворчал капитан. – И потом, совсем недавно у тебя не было ни малейшего желания заниматься в спортзале, а теперь проводишь здесь каждую свободную минуту.
– Ну, что тебе сказать? – вздохнув, произнес Маккой. – Если ты хилый от рождения, то ты таким и останешься.
На самом деле, Боунзу не нравилось заниматься физическими упражнениями сейчас еще больше, чем прежде. Просто он нашел прекрасный повод, позволяющий избегать частых бесед по душам с капитаном.
Раньше Маккою нравились эти разговоры, и часто он сам искал встречи с Кирком, чтобы посидеть с ним в непринужденной обстановке. Но сейчас Боунз попал в неприятную и необычную ситуацию. Ему предстояло сделать выбор между дружбой с капитаном и профессиональными обязанностями.
Больше всего доктор боялся "перебрать лишнего" и в состоянии сильного опьянения выложить всю правду о Дэвиде. Не надеясь на свою волю и характер, он решил просто избегать откровенных разговоров с капитаном Кирком.
Быть может, то, что сейчас капитан находится именно в спортзале, было и хорошо. Здесь можно говорить о пустяках, о ничего не значащей ерунде, и это тоже будет общение. А полное молчание может вызвать подозрения.
– Конечно, нельзя быть таким недоверчивым, – рассуждал Кирк, – но... – было заметно, как тщательно он подбирает слова. – Но я ничего не могу поделать. Это так не похоже на тебя.
– Думаю, ты сам убедишься, – ответил доктор и стал на борцовский ковер с наигранным энтузиазмом. – Ты выпустил джина из бутылки.
Вокруг ковра, подбоченясь, стояли три члена экипажа. Все сильные, хорошо тренированные ребята. Одним из них был Галлахер, офицер безопасности, самый мускулистый из троицы, хотя и ниже всех ростом. Галлахер и Маккой, увидев друг друга, почувствовали неловкость хотя совершенно по различным причинам. Галлахеру было неудобно от того, что ему вновь и вновь придется швырять доктора, как мешок с мукой, а Маккою не хотелось опять играть роль этого мешка.
– Все нормально, – стал уверять Боунз Галлахера. – Давай-ка попробуем еще один прием.
Молодой офицер безопасности сконфуженно покачал головой и попытался отговорить Маккоя.
– Может, не стоит?
– Давайте попробуем, – настаивал доктор. Бороться с Галлахером было нелегко, но другие члены экипажа могли неосторожно причинить Маккою еще большую боль.
– Никогда не думал, что увижу такое зрелище, – признался капитан, наблюдая за неравной схваткой.
– В смысле? – успел спросить Маккой прежде, чем партнер приподнял его над ковром и с силой швырнул вниз.
– Да ничего, – ответил ошарашенный Кирк. – Ничего важного. Послушай, схожу-ка я в кают-компанию, сыграю партию-другую в шахматы. А ты пока тут занимайся.., своей оздоровительной программой. – Капитан бросил долгий прощальный взгляд на потиравшего поясницу доктора. Кирк чувствовал, что здесь что-то не так, но не знал, что именно. – До встречи, Боунз.
Молча провожая капитана к выходу, Маккой едва сдерживал эмоции. Ему не терпелось крикнуть, что у Кирка есть сын, которого тот никогда не видел. Ему хотелось прочесть искреннее изумление на лице своего друга. Но доктор не имел права крикнуть. Не мог, черт возьми.
