у них уйдут миллионы лет. Фактически, они оказались в тупике. Да только понять, что бегают по кругу — для этого надо меньше спать. Даже их хранительницы проводят большую часть времени в дреме, что уж об остальных говорить.
— Мы можем их исправить, — сказала Дора.
— Можем, и сделаем, когда появится время и ресурсы. Не стоит распыляться, сначала решим вопрос с гоаулдами, потом займемся ими. Одной из ошибок лантийцев стали асуране. Они потратили на них много сил и ресурсов. Хотели использовать как сдерживающий фактор, но в итоге осознали, что допустили ужасную ошибку. Поняли — асуране пойдут путем наименьшего сопротивления, дающим гарантированный результат.
— Уничтожат кормовую базу рейфов? — глаза Тран засветились.
— Да. При этом сами лантийцы уже не проходили проверку асуран на разумность и, скажем так, биологичность. Им пришлось использовать рейфов. Кто-то из них пожертвовал собой, чтобы направить королев. В итоге асуране получили новую директиву и сидели на своей планете, — сказав это, Велес в два глотка опустошил стакан и продолжил рассказывать о прошлом: — Последние из лантийцев вернулись на родину. Они собирались учить клонов, собранных на Таури, но их ждал малоприятный сюрприз — еще один свихнувшийся собрат. Этот возомнил себя богом и, не иначе как в припадке гениального безумия, додумался насытить тела клонов наквадахом. Вот только этого ему оказалось мало — он вернули им часть пси-генома и заставил молиться себе.
— Это же…
— Да, солнце мое, он повторил путь Анубиса, но, в отличие от шакалоголового, у этого лжебога имелось глубокое понимание и опыт. Он смог как бы заякориться мириадами тоненьких нитей и уподобиться пауку в паутине. Вернувшимся домой лантийцам пришлось уничтожать людей, собрата и весь наквадах на планете. На Таури случился тот еще рагнарек с армагедоном. Лантийцы справились, но учить им оказалось некого. Все, что они успели сделать — привести в порядок родину и собрать на нее клонов с других планет. Кое-каким мелочам они все же сумели научить людей перед свой гибелью, но это ничего не изменило — популяция успешно деградировала и начала с каменного века. Правда, на тех планетах, с которых людей не забрали, все закончилось еще хуже. Большинство миров вымерло, меньшинство одичало до возвращения в животное состояние.
— Мой бог, вы говорили о том, что гоаулды в итоге спасли потомков лантийцев, — напомнил Эразм.
— Психов, вроде создавших рейфов типов, наверняка хватало. Не всех устраивали клоны, споры об улучшении породы и переделки ее до неузнаваемости в обществе древних кипели жаркие. Кто-то точно попробовал. Но… — Велес посмотрел на собравшихся.
— Большинство разумных видов было уничтожено или обращены в дикость гоаулдами, — озвучил общую мысль Ярополк.
— А еще именно они растащили людей по другим мирам, — добавила Фрея.
— Теперь вы все в общих чертах знаете, чем опасен пси-геном, чего от него ждать и к чему стоит готовиться.
— Мой бог, но наибольшая опасность грозит вам! — воскликнул Фрост.
— С одной стороны — да, с другой — нет. Анубис имел почти стопроцентный пси-геном намного дольше моего, и ничего, вполне себе жил. Полагаю, мне вполне хватит времени на перевоспитание гоаулдов, превращения Анклава в Империю, которая лет за двести раскинется не только на родную галактику, но и на Пегас. Дело-то нехитрое, да что там, решенное оно, хоть и муторное. Но даже если каким-то образом умудрюсь сойти со сцены раньше, все равно уже сделал главное — предупредил вас. Не просто предупредил, но и рассказал о том, как избежать ловушки и к чему стоит готовиться, чтобы стать истинным богом или подобной ему сущностью. Впрочем, думаю, я еще успею сделать Зарю столицей Империи. По-моему, это будет символично.
— Ты ведь не откажешься от тела, да? — спросила Фрея, когда они с Велесом остались наедине.
— Нет. Времени у меня впереди много, к тому же — кому как не тебе знать о том, что я особенный?
— Да уж, никто так не тренирован регулярными попытками не зазнаться и не закален отрицанием собственной божественности, — усмехнулась Фрея, прижимаясь плотнее к Велесу.
— У меня есть козырь — я научился справляться с накачкой от веры. Правда, случайно получилось, несознательно делал, но результат налицо.
— Хочешь сказать, что идеальный кандидат в подопытные, — вздохнула Фрея.
— Может и не идеальный, но эксперимент все равно уже начался, — пожал плечами Велес. — Не вижу смысла его прерывать.
— Тогда — проведем его вместе, и сделаем так, чтобы он увенчался успехом, — сказала Фрея. — Тогда и другие смогут пройти нашим путем, не убившись, не свихнувшись и не растворившись, как лантийцы.
— Ты ведь не отступишься? — вздохнул Велес.
— Нет, я слишком люблю тебя и во мне осталось крайне мало от змея-паразита с божественным зазнайством.
— Ладно, но начнешь с постепенного наращивания пси-генома.
— Хорошо.
Примечание к части
xbnfntkm13, бечено
Разношерстная толпа детишек лет двенадцати возбужденно галдя прошла за наставником в звездные врата и затихла, оказавшись в огромном парке. С высоты трехступенчатого основания открылся вид на остроконечную макушку Первохрама, когда-то бывшего Домом бога. Увиденное не впечатляло своей монументальностью, не поражало изяществом выверенных линий строгой архитектуры, не заставляло замирать в восхищении от великолепных узоров орнамента. Все это было, но в других местах Зари, столицы великой Империи, раскинувшейся на три галактики. И все же именно Первохрам производил неизгладимое, раз и навсегда въедающееся в память и душу впечатление. У него была своя, особая аура.
Каждый ребенок знал, что Первохрам — всего лишь старенький Хатак, вот уже тысячу лет стоящий на обычной причальной пирамиде, а гоаулды — разумный высокоразвитый вид симбионтов. Но все это не имело значения — Первохрам олицетворял прошлое и будущее народов Империи. Он являлся зримым воплощением мира, в котором они все жили сегодня, его символом мира и той цены, которая была за него заплачена.
— Идемте, дети, — сказал наставник, помогая своим ученикам справиться с робостью.
Парк представлял собой огромный мемориальный комплекс, в котором нашли отражение события минувших веков. Сходя по ступеням, мальчишки и девчонки ощущали себя погружающимися в прошлое. Всего три шага, и они оказались на аллее героев — прямому пути к Первохраму. Слева и справа от них возвышались статуи, и, казалось, будто каждая из них вопрошающе смотрит на потомков.
Август сбился с шага и невольно сглотнул вставший в горле ком, оказавшись под взглядом великого лорда-адмирала. Он отошел от начавшей разбредаться группы и остановился напротив статуи. Повинуясь внутреннему порыву, он поклонился ей, выпрямился, взглянул за плечо Огуна и тихо сказал: «Текматей, дедушка». На миг Августу показалось, словно его далекий предок улыбнулся. А может, это тень от крохотного облачка скользнула по лицу лорда-адмирала,
