Бросив последний взгляд на приборы, он переключил управление на мостик линкора и, препоручив остальные заботы усталой, но улыбающейся Труссо, поспешил на главную палубу встречать флювийского посла.
Глава 4. Демонстрация флага
Все еще задыхаясь после спринтерской пробежки с мостика, Брим подоспел к шлюзовой камере за несколько тиков перед тем, как люк откинулся и флювийский посол ступил на борт «Звездного огня». Импровизированный судовой оркестр исполнил невообразимое сочетание взвизгов, писков и лязга литавр, являвшее собой флювийский гимн «И да взойдет звезда Фу'зелъ над полем брани!» — судя по всему, задуманный с целью наводить ужас на потенциальных врагов. Колхаун и Драммонд независимо друг от друга позаботились снабдить Брима литературой о Флюванне и ее обитателях. Впрочем, вряд ли какая-то литература могла подготовить его к встрече с той личностью, которая появилась в люке.
Посол Бейяж оказался стройным, хрупкого сложения типом, словно сошедшим со страниц исторического романа. Когда бы не его торжественные шаги по вестибюлю «Звездного огня», его можно было бы принять за внезапно ожившую статую с Дворцовой площади в Авалоне. Наряженный в мешковатые черные штаны, белоснежную сорочку с высоким стоячим воротничком под шелковым черным пиджаком и алую феску, вокруг которой был повязан небольшой белый тюрбан, он напоминал персонажа с тех немногих туристских плакатов со Флюванны, которые Бриму доводилось видеть. Помимо наряда, его отличали густые черные брови, глубоко посаженные, внимательные глаза бывалого звездолетчика и в довершение всего огромные пожелтевшие усы, острые кончики которых торчали вертикально вверх. Следом за ним из шлюза вывалилась целая вереница дорожных чемоданов всех цветов и размеров.
Казалось, миновала целая вечность, пока музыканты с «Огня» (в большинстве своем артиллеристы за исключением двух явно лишенных слуха стюардов) смолкли и в вестибюле воцарилась относительная тишина, нарушаемая только негромким рокотом генераторов. Посол церемонно поклонился, выпрямился и, приложив кончики пальцев сначала ко лбу, потом к губам, протянул руку ладонью вверх по направлению к Бриму в жесте, означающем по всей Галактике добрые намерения.
— Флювийская дипломатическая миссия испрашивает вашего разрешения ступить на борт К.И.Ф. «Звездный огонь», — торжественно возгласил он, одновременно салютуя во вполне современном духе.
Брим был настолько потрясен, что едва не забыл отсалютовать в ответ.
— Добро пожаловать, Ваше Превосходительство, — ответил он согласно протоколу. — Рад приветствовать вас на борту моего корабля.
— Приготовиться к отсоединению трапа, — послышался из динамиков внутренней связи голос Труссо. Несколько мгновений спустя массивная крышка люка скользнула обратно и с шипением загерметизировалась.
Брим отпустил оркестр. Посол тем временем обменивался рукопожатиями с присутствующими, препоручив хлопоты с чемоданами матросам, на которых его внешность и манеры также произвели немалое впечатление.
— Насколько я помню по тем временам, когда сам ходил в космос, — произнес флювиец, — вам, должно быть, не терпится отдать швартовы и отойти от «Королевы». Верно, капитан Брим?
За обшивкой приглушенно взвыли моторы, отводящие трап от обшивки «Огня».
— Ваша память не изменяет вам, Ваше Превосходительство, — кивнул Брим. — Не угодно ли вам осчастливить своим присутствием нашу ходовую рубку?
— Как сказали бы наши содескийские друзья, капитан, — с улыбкой отвечал флювиец, — «ни злым ветрам, ни жгучему снегу не остановить снежных волков». Вы согласны?
Брим поперхнулся.
— Абсолютно, Ваше Превосходительство, — выпалил он. — Сюда, прошу вас.
Действительно, Флюванна обещала оказаться очень и очень необычным местом.
Брим с Бейяжем заняли откидные места у задней переборки как раз вовремя, чтобы увидеть, как сияющий огнями трап «Королевы Элидеан» убирается в нишу. Мгновением спустя силовые лучи мигнули и погасли.
— Стыковка завершена, — объявила Труссо по внутренней связи. — Всем постам перейти на несение вахты согласно обычному распорядку.
Бейяж присмотрелся к Труссо и заметно оживился.
— Ваш старший помощник? — поинтересовался он.
— Совершенно верно, Ваше Превосходительство. Брови посла поползли вверх.
— Воистину поразительна, — заметил он тоном знатока. — Невысока ростом, но восхитительно сложена… и не слишком молода. Капитан! — встрепенулся он. — Мне совершенно необходимо при первой возможности познакомиться с этой дамой.
Совершенно застигнутый врасплох, Брим открыл было рот, но посол остановил его.
— Ах, капитан, — со вздохом произнес он, — прошу вас, успокойтесь. Не буду же я принуждать вашего в высшей мере соблазнительного помощника… в конце концов, мне этого не позволит мое воспитание. Но если она питает склонность к… скажем так, мужчинам среднего возраста с седеющей бородой, то… — Он пожал плечами, хотя взгляд его выдавал живой интерес.
Брим заставил себя улыбнуться. Он не был в претензии к послу; он даже едва не произнес этого вслух, но в последнее мгновение решил, что будет держаться с этим высокопоставленным дипломатом как можно официальное — по крайней мере пока не узнает его получше.
— На борту этого корабля личная жизнь лейтенанта Труссо является ее личным делом, господин посол, — выдавил он из себя, — если, конечно, это не затрагивает ее профессиональных обязанностей.
Он вдруг ощутил себя таким же сухим и казенным, как эта его фраза.
— Вот и отлично, — заметил Бейяж, не сводя взгляда с Труссо. — Я бы не отказался от небольшой экскурсии по вашему кораблю, капитан. Вы не могли бы освободить эту восхитительную даму от несения вахты, дабы она могла выступить в роли провожатого?
— Э… прямо вот сейчас? — не понял Брим.
— Ну разумеется, — отвечал Бейяж с едва заметным раздражением в голосе. — Только дурак колебался бы, имея перед собой такую возможность. Идемте же, капитан. Кстати, я впечатлен той невозмутимостью истинного профессионала, с какой вы реагируете на очарование этой неотразимой дамы. Впрочем, я не отличаюсь подобной стойкостью, и времени в моем распоряжении всего ничего. — Он приподнял кустистую бровь. — Так мы идем или нет?
— Я сам освобожу ее от вахты, — заявил Брим, приглашая Бейяжа пройти вперед, к постам рулевых. Что ж, он видел перед собой человека дела, падкого на красивых женщин. А Труссо, несомненно, принадлежала к последним.
— Я у вас в долгу, — произнес бородач тоном, в котором явственно слышалось удовлетворение. Он явно привык добиваться своего.
