Мостик представлял собой… впечатляющую сцену.
Гражданка капитан Галланти стояла в центре, с побагровевшим лицом, вперив взгляд в разделённый на две части экран. Одна часть показывала мостик флагмана адмирала Чин. Юрий увидел на нём саму Женевьеву, стоявшую там вместе с коммодором Огилви и комиссаром Вилкинсом. В центре группы, казалось стоявшей вдоль линии фронта, находился Виктор Каша.
Каша, как всегда, представлял собой импозантную фигуру. Даже на голоэкране, фигура юноши, казалось, излучала силу. Но взгляд Юрия немедленно привлекла к себе другая половина экрана. На ней была Шарон Джастис, а показывала она мостик второго супердредноута ГБ, «Джозефа Тилдена». Во всяком случае, так он предположил, исходя из того, что рядом с ней стоял капитан супердредноута Вези.
Облегчением для него было то, что Шарон находится в добром здравии. И даже в хорошем настроении, если на то пошло. Лицо её выражало серьёзность, но Юрий прекрасно её знал и мог уловить скрытое…
Возбуждение? Может быть. Сложно сказать. Но, как бы то ни было, она определённо не выглядела мрачной.
С другой стороны, капитан Вези был как раз мрачен. Несколько точнее, возможно, было бы описать выражение его лица как «нервное, обеспокоенное и более чем слегка подавленное».
Даже по позам этих двух людей уже было очевидно, по крайней мере, одно — что бы ни происходило на «Тилдене», распоряжалась там Шарон, а не номинальный капитан супердредноута.
На данный момент это было достаточно хорошо. Юрий оторвался от экрана и быстро оглядел мостик самого «Гектора». Все нижние чины и все офицеры, что могли себе такое позволить, насколько только могли изображали загруженность текущей работой. Как и поступают забитые подчинённые при очередной истерике их госпожи, изо всех сил пытаясь выглядеть как можно незаметнее.
Разумеется, для некоторых офицеров это было невозможно. Сама суть их обязанностей требовала от них прямого внимания к словам гражданки капитана.
Старпом «Гектора Ван Драгена» стоял неподалёку от Галланти, обратив на неё тщательно отработанный взгляд подобострастной безучастности. Имя этого человека, на собственный лад, было не менее комичным, чем у давно страдавшей от этого Дианы Гражданки. Кит Карсон, никак иначе[4]. К счастью для него, в оперативном соединении Юрий Радамакэр был одним из немногих обладавших достаточным знанием истории для понимания того, насколько смехотворным было сочетание имени и характера этого человека.
Юрий исключил его из рассмотрения. Карсон был пустым местом. Из остальных присутствующих на мостике старших офицеров большую часть своего внимания он уделил тактику, Эдуарду Баллону. Отчасти из-за того, что в обязанности Баллона, как тактика, входил контроль вооружения корабля. Но в основном потому, что Юрий знал, что если кто-то помимо Галланти и создаст им проблемы, то это будет Баллон.
Строго говоря, тактик не был «фанатиком» Госбезопасности. Во всяком случае, не таким, как Каша. У Баллона не было особо сильных идеологических убеждений. Но он относился к числу озлобленных, неприятных, низких людей, которых естественным образом тянуло к организации типа ГБ. Он не был садистом, нет. Просто слепленным из того же теста, что безжалостные селяне, всегда готовые первыми поднять крик «Ведьма!» — и всегда получающие удовлетворение от наказания других. Как будто это подтверждало правильность занимаемого ими в мироздании места.
Ни Галланти, ни Баллон на него не смотрели. На самом-то деле никто из них даже не заметили появления Юрия на мостике, настолько их внимание было приковано к экрану. Радамакэр воспользовался случаем и кивнул в сторону Баллона, выразительно посмотрев на следовавших за ним сержантов. Сержант Ролла без напряжения кивнул в ответ; Нед Пирс только улыбнулся слегка и приподнял свой дробовик на сантиметр-другой.
«Итак, время пришло. Вперёд».
Юрий повернулся лицом к Галланти. И внезапно понял, — неужели жизнь постоянно должна быть такой до абсурда нелепой? — что первым препятствием, которое ему придётся преодолеть, была банальная проблема заставить эту треклятую бабу услышать его. Та производила достаточно шума, чтобы заглушить оркестр.
— … полнейшая херня, Каша! Мне по барабану заковыристые титулы, которые на тебя навешаны! Я — капитан этого корабля, и всё будет как я сказала! А если ты думаешь, что когда вокруг творится измена, я соберусь разоружить корабль Госбезопасности, то ты сошёл со своего долбаного ума! Импеллеры и гравистены останутся поднятыми… и вот ещё что я тебе скажу, молокосос на посылках. Твоего любимого папочки Сен-Жюста больше нет, и прикрывать твою задницу больше некому. Ты, сопляк, теперь сам по себе. Давай, попробуй стрельнуть мне в голову из своего сраного пульсера, и увидишь, какой ад способен разверзнуть супердредноут! Ну, давай, попробуй!
Юрий заметил, что капитан Вези поёжился. К его чести, он попытался вмешаться.
— Джиллиан, пожалуйста. Пока мы не знаем, что на самом деле происходит на Хевене…
— Заткни хайло, ублюдок бесхребетный! Что? Эта сучка Джастис напустила на тебя страху? Я её не боюсь. И вообще никого — включая тебя. Это твоё корыто может и считается однотипным с моим кораблём, но главное — кто командует, и не думай иначе. Если дойдёт до драки — к чему мы по-настоящему близки — я разнесу твою шаланду прямо у тебя под жопой, прежде чем заняться превращением соединения этой сраной Чин в корм для собак. Увидишь, что СД способен превратиться в погребальный костёр быстрее, чем ты можешь поверить!
Юрий постоянно слышал об истериках Галланти, но впервые наблюдал это лично. Каким чудом эта женщина получила под свою команду корабль? Даже у Госбезопасности должно было хватать соображения, чтобы сознавать, что она не годится для подобной ответственности. Если бы Юрий был настроен снисходительно, то сравнил бы Галланти с избалованным пятилетним ребёнком, бьющимся в припадке.
К счастью, пятилетние дети, как бы избалованы они не были, никогда не заполучают контроля над ужасающей мощью супердредноута. В отличие от Галланти. Что переводило ситуацию из просто патетических в смертельно опасные. С учётом обстоятельств, Галланти была опасна, как разъярённый медведь.
Она, наконец, остановилась перевести дыхание, и Юрий хотел уже вставить слово, но не успел. Мостик заполнил усиленный динамиками голос Виктора Каша.
Как обычно, голос этот был холоден.
— Что вас так задержало, помощник специального следователя? Я начал было уже думать, что вы опять предпочли пассивность.
