– Не думаю, что… – начал было Строгов.
– Молчи! Ничего не говори! – перебила его Луиза. – Вы, мужчины, ничего не знаете, ничего не понимаете в этом.
– Куда уж нам… – согласился Николай, и в голосе его послышалась боль.
Луиза поняла, это была тоска по прошлому. По тому прошлому, где жил Николай Строгов – человек, мужчина, блистательный офицер, при виде которого женские сердца начинали биться часто и гулко. Глупо! Николай не понимает, что для нее он остался прежним. Таким же красивым, нежным, страстным и любимым. А этот его нынешний вид… это словно маскарадный костюм. Николай специально надел его, чтобы завести ее, чтобы девушка ощутила себя хрупкой и беззащитной рабыней огромного, неутомимого в любви зверя.
От этой неожиданно возникшей фантазии Луиза вся задрожала, кожа ее стала влажной, а низ живота стянул томный горячий спазм. Она была как в лихорадке, позабыла обо всем окружающем, о прошлом, настоящем, будущем. Единственное, чего она сейчас хотела, чтобы этот монстр взял ее, стиснул в железных объятиях, вонзил в ее бедра свои острые когти, подарил сладостную боль, а вместе с ней невиданные счастье и наслаждение. Он ведь может. Она точно знала, что может.
Пальцы корсиканки скользнули по боевой униформе Строгова и вцепились в застежку его поясного ремня. Дрожащими от нетерпения пальцами она принялась расстегивать ее. Но Луиза начисто проиграла турнир по раздеванию. Ее одежда первой оказалась на полу. Сильные руки Николая выдернули девушку из грубых космических ботинок, вознесли в небо, а затем ей развели ноги и мягко усадили ему на бедра.
Строгов несколько секунд просто удерживал ее на весу. Он словно не мог решиться. Его руки горели у нее на ягодицах, да он и сам весь горел. От этого Луизе было хмельно и сладко. Ведь пожар в могучем непобедимом Великом Мастере разожгла она, не кто-то другой, а именно она! И это только начало. Дальше они вместе окунутся в настоящую огненную бурю.
Не желая больше медлить, Луиза обхватила Николая ногами и вжала его в себя. Когда внутрь нее ворвалось сладкое и ласковое пламя, девушка тихо застонала.
«Добро пожаловать во второй день добровольных каторжных работ», – поприветствовал себя лейтенант Марк Грабовский, разбуженный омерзительным пиликаньем таймера. Сигнал долго звучал в гробовой тишине спасательного модуля. Никто из уставших, вымотавшихся людей даже не пошелохнулся, чтобы заткнуть глотку безжалостно пунктуальному компьютеру. А впрочем, нет… На соседнем кресле кто-то заворочался, послышалась крепкая польская брань, а затем вместе с гортанным выдохом «Ух!» воздух прорезал свист выпущенного метательного снаряда.
«Только бы не граната», – подумал Грабовский, переворачиваясь на другой бок.
Это была не граната, а скорее бомба, если учитывать то, с каким грохотом эта штука врезалась в приборную панель пульта управления. И, о чудо, электронный сверчок захлебнулся на полуслове. Через мгновение пассажирский отсек планетохода вновь наполняла благословенная тишина.
«Это же надо, попал! – Сладко зевнув, лейтенант поудобней устроил под голову оторванный от кресла подголовник. – Молодец Микульский, моя школа».
– Всем подъем! А то заспались мы что-то сегодня! – Властный голос Мастера подействовал не хуже холодного бодрящего душа.
«Н-н-да… Это уже не компьютер. Этого просто так не заткнешь».
«Головорезам» ничего не оставалось, как согласиться с мнением Марка. Отовсюду послышалось чертыханье и робкое шарканье. Именно такие звуки и должны производить живые существа, спросонья ступив на пол, который с креном в сорок градусов убегает из-под ног.
– И почему я не умер маленьким? – Грабовский, кряхтя, уселся на своем неудобном, но все равно таком желанном ложе.
Шутка лейтенанта не нашла поддержки у его соседа, пробудившегося на заднем ряду антиперегрузочных кресел. Куда больше Шредера взволновало отсутствие одного из его космических ботинок.
– Думаю, он валяется под пультом управления, – Микульский виновато взглянул на товарища. – Мне позарез требовалось что-то тяжелое.
– Идиот! – «Тепло» поздоровавшись, Георг пополз в указанном направлении.
Пока Марк, не торопясь, застегивал свой камуфлированный серо-черный комбинезон, на кресло рядом тяжело опустился Строгов.
– Целые сутки угрохали на строительство какой-то убогой примитивной тележки. Я полагал, мы управимся пошустрее.
Грабовский не испытывал столь пессимистичных чувств. Ведь основным достижением вчерашнего дня он считал совсем не сооружение какой-то там тележки. Главное, что удалось сделать, так это отремонтировать основной тормозной двигатель. Хвала Всевышнему, повреждение оказалось плевое. Чтобы обнаружить и устранить его, хватило даже их скудного образования. Плазмотрон просачковал при посадке… Ну, ничего, зато сейчас он поработает, еще как поработает!
– Да, ты прав. – Николай согласился. – С чисто техническими проблемами мы, кажется, справляемся, но вот время… Представь, сколько его уйдет на демонтаж и повторную установку плазматрона.
– На установку не так уж и много, а вот насчет демонтажа… – Марк нажал на потайную кнопку боевой униформы, активируя ее многочисленные функции. После того как на внутренней стороне запястья замигал маленький зеленый глазок, разведчик резво спрыгнул на пол. – Насчет демонтажа я, кажется, кое-что придумал.
В тусклом свете аварийных ламп четырехметровая сигара, одетая в доспехи из толстых обмоток высокочастотного соленоида, выглядела бомбой, только что свалившейся с небес, но по счастливой случайности так и не разорвавшейся. И вот на место прибыли саперы. Они, словно паутиной, оплели ее тонкими, но прочными тросами и бережно спускают прямо в кузов подогнанного грузовика.
– С блоками это ты хорошо придумал, – Строгов похвалил друга.
– Это было легко. Если лебедка находится снаружи, а ее услуги позарез необходимы внутри, то спрашивается, как выйти из такого затруднительного положения? Возможен лишь один вариант – прорезать дыру в борту и через систему блоков завести трос, так, как это делается в подъемных кранах.
– Никогда бы не подумал, что ты разбираешься в подъемных кранах.
Марк хохотнул.
– У меня в детстве был классный большой конструктор. Помнится, он позволял соорудить даже модель печатного станка.
– Нет, с печатным станком как-нибудь в другой раз, прокламации нам пока не нужны. А сейчас… на вот, принимай.
Строгов послал мысленный приказ Луизе, стоящей возле панели управления лебедкой, и толстый цилиндр замедлил движение. Затем «головорезы» дружно вцепились в широкое обгоревшее сопло и оттянули его в сторону. Продолжая опускаться, плазменный двигатель мягко улегся на подставленную под него тележку.