– Не очень-то приятно об этом говорить, – сказала она, – но не могу сказать, что я была расстроена его исчезновением.
Исчез навсегда. Такова была судьба тех, у кого возникали конфликты с властями. Люди уходили и не возвращались.
Собственно, во взрывах домов не было ничего из ряда вон выходящего. Мы выяснили, что за двадцать семь лет правления Арами Клива данная тактика применялась регулярно. В некоторых случаях дома, очевидно, сносили, стремясь избежать утечки потенциально опасной информации. Порой же это служило предостережением.
Пожилая женщина, работавшая тогда консультантом, похоже, до сих пор боялась обсуждать те события.
– Люди моего поколения, – сказала она, – не любят говорить о политике. Никогда не знаешь: вдруг он вернется?
– Келтон?
– Арами Клив. Некоторые его родственники все еще живы, и многим хотелось бы их возвращения к власти. – Она понизила голос. – Ходят слухи, будто где-то хранится его клон. И ждет.
– Как вы думаете, из-за чего это случилось? – спросил Алекс. – Что могло двигать Никорпусом?
– Не знаю, господин Бенедикт. – (Мы сидели в скромном ресторане через улицу от городского совета. Была середина дня, и посетителей было немного: собственно, еще двое, кроме нас.) – В те времена не обязательно требовалась причина. Люди просто исчезали.
– Мэр никогда ничего не опасался? Не говорил, что может случиться нечто подобное?
– Насколько мне известно, нет.
Она помешала чай, и на лице ее отразился страх.
– Удивительно, – заметила я. – Даже заниматься политикой при такой системе было опасно.
На площадку перед городским советом опустился скиммер, из которого вышла молодая пара. Женщина проследила за ними взглядом.
– Вероятно, собираются пожениться, – сказала она и продолжила: – Нет, на самом деле не слишком опасно. Коррупция была вездесущей, но, если играть по правилам и не высовываться, тебе ничего не грозило. Я не имела никакой власти, и Никорпус даже меня не замечал.
– Клив сам избирался на свой пост?
– Конечно. Каждые пять лет, как часы. Кливы постоянно делали вид, будто у нас республика. Проводили выборы и всегда выигрывали с большим перевесом, получая до девяноста девяти процентов голосов. Но на эту тему никто никогда ничего не говорил. – Она задумалась. – Кроме Кэти Дойл.
– Что с ней случилось?
– Она баллотировалась на пост мэра, еще до Билла, и проиграла, почти не набрав голосов. Вскоре она выступила с заявлением о том, что ошибалась насчет Клива и что он – великий лидер, а потом уехала из города. Мы так и не узнали, что с ней стало. Наверняка она пыталась убраться подальше, но не знаю, удалось ли ей сделать это.
Молодые люди быстро прошагали по дорожке и вошли в здание. Помню, я подумала, что они выглядят слишком юными для женитьбы.
– Еще один вопрос, – сказал Алекс.
– Слушаю.
– Он может показаться странным.
– Ничего страшного.
– Вы знали его жену?
– Конечно. Все мы знали Дженнифер.
– Кто-нибудь из них, Дженнифер или Билл, хоть раз заводил разговоры о космосе, об инопланетянах или астероиде, куда летал «Лантнер»? Обо всем таком?
– Не знаю точно, что это за астероид. Нет, такого не было. Мэр проводил время на охоте, за картами и светскими беседами. Больше он ничем не интересовался, за исключением политики. Дженни я знала плохо, но, похоже, она думала о земных делах. И никакого космоса.
«Квантум лабс» прекратила свою деятельность несколько лет назад, но в Университете Трэвиса еще остались те, кто помнил Дженнифер.
– Хорошая женщина, – сказал нам один из них. – Спокойная, выдержанная. Пожалуй, она чувствовала себя неуютно за преподавательской кафедрой, но физиком была способным. – Он тяжело посмотрел на нас, думая, стоит ли продолжать, а потом решился и заявил: – Биллу она не слишком нравилась. Он постоянно бегал на сторону, обманывал ее. Впрочем, какая теперь разница? Но их никогда не видели вместе, разве что на свадьбах или похоронах. Извините, – смущенно заметил он. – О мертвых плохого не говорят, и все такое. Но вы сами спросили.
– Есть мысли насчет того, что случилось той ночью в их доме?
– Вы про взрыв?
– Да.
– Мы всегда считали, что ее муж нарвался на неприятности и Никорпус с ним попросту расправился. – Он пожал плечами. – К несчастью для Дженни, при взрыве погибла и она. Правда, когда за дело брался Никорпус, пострадать мог кто угодно.
– Вы не знаете, из-за чего он мог нарваться на неприятности? Ничего не слышали об этом?
– Нет, Алекс, ничего. Мэр был крайне осторожен. Случившееся всегда меня удивляло – я считал, что уж ему-то нечего опасаться тайной полиции. Но видимо, он обидел кого-то очень важного.
Мы сидели в офисе нашего собеседника, который он делил с двумя другими преподавателями. Как раз в этот момент вошла одна из них, молодая женщина. Мы представились. Женщина извинилась и сказала, что рада с нами познакомиться, но ей надо бежать. Взяв со стола несколько бумаг, она вышла. Алекс стоял, прислонившись к подоконнику.
– Мэра или его жену что-нибудь связывало с Эдвардом Демери? – спросил он.
– Ага, я так и думал, что вы спросите. Нет, мне об этом неизвестно.
– И Дженнифер тоже?
– Они были знакомы, но больше я ничего не знаю.
– Дженнифер имела отношение к «Лантнеру»?
Он ненадолго задумался.
– Это корабль, который исчез? Нет. При чем он тут?
– Вероятно, ни при чем.
– Я действительно ничего не знаю. Оба дома взорвали в одну и ту же ночь. Видимо, Никорпус послал целую команду убийц, которые разделались сразу со всеми. Вы знаете, что погибли не только они? Были разрушены еще пятнадцать или шестнадцать домов по всей округе.
– Знаем.
Он покачал головой:
– Скорее всего, так было проще – взорвать всех одновременно.
Молодого человека, который погиб в ту ночь, находясь в гостях у Келтонов, звали Джарис Коул. Несмотря на прошедшие годы, во взгляде его матери до сих пор чувствовалась боль.
– Такое очень тяжело пережить, – сказала она мне. – Это единственное, что я хотела бы изменить в своей жизни, если бы могла. И единственное, что имеет для меня значение.
Выглядела женщина совершенно обычно: тихая, ушедшая в себя, с обреченной улыбкой. Ее муж умер через несколько лет после случившегося. Других детей у нее не было.
– Джарис собирался жениться на Маринде, дочери мэра. Симпатичная девушка. Могла бы стать прекрасной… – Она замолчала, прикусив губу. – Была уже назначена дата свадьбы.
Мы сидели под навесом от непогоды, глядя на легкий дождь над лесом. Алекс не пришел, решив, что со мной наедине она откроется в большей степени.
– Вам она понравилась бы, Чейз.
– Не сомневаюсь.
– Совсем не похожа на свою мать.
– Вам не нравилась Дженнифер?
– С ней все было в порядке, просто она из тех, с кем тяжело сойтись. Но мы вместе готовились к свадьбе, строили планы. Хорошее было время.
– Наверняка.
– Мы даже подружились. – Порыв ветра обрызгал нас каплями, но женщина, похоже, даже не заметила этого. – Как-то раз мы встретились в закусочной «Солнечный свет», возле парка, – вон там, даже отсюда было бы видно, если бы не деревья. Мы хотели поговорить о деталях церемонии. Проблема была в том, что Келтоны не отличались особой религиозностью. Мэр лишь притворялся – иначе за него не проголосовали бы. Но все решения в семье принимала Дженнифер, и она резко возражала против религиозного обряда. Я спросила Джариса, и он ответил: ничего страшного, позже они найдут того, кто благословит их брак. Тэнка, моего мужа, это не слишком радовало, – продолжала она, – но мы решили: пусть будет так. К чему лишние сложности? Я собиралась сказать Дженнифер, что мы подумали и решили обойтись гражданской церемонией, но отложила разговор напоследок. Поев, мы с ней пришли сюда, на это самое место. Но едва я заговорила обо всем этом, Дженнифер подняла руки, словно упрашивая меня не продолжать. Лицо ее исказилось, будто она собиралась расплакаться. Лишь через минуту она овладела собой и сказала: «Не беспокойся, мне все равно, если хотите, устраивайте религиозную церемонию. Ничего страшного».
– Она не объяснила, почему передумала?
– Нет. Просто сказала, что это не важно.
– Вы не спросили, почему?
Женщина нахмурилась:
– Чейз, я решила не настаивать.
Она явно чего-то недоговаривала. Я ждала. Наконец она продолжила:
– Насколько я помню, она сказала: «Будь проклят этот Кальенте», а потом: «Эльда, это больше не имеет значения».
– Кальенте? Что это?
– Остров.
– Где?
– Не знаю. Где-то на другой стороне планеты.
– Эльда, – сказала я, – я прекрасно понимаю, как вам тяжело.
– Все в порядке. – Она сдавленно улыбнулась. – Так даже легче.
– Еще один, последний, вопрос. Вы рассказывали эту историю другим?
– Да.
– Кому? Викки Грин?
– Да, – ответила она. – Вы знаете Викки Грин?
Тем же вечером я пересказала наш разговор Алексу. Пока я готовила на кухне сэндвич, он общался с искином. Через несколько минут я снова села рядом с Алексом, и он поинтересовался: уточнила ли Эльда, что Кальенте – именно остров?
