Андрей Красников - Серебряные колокольчики

— Но…

— Да умолкни ты, — раздраженно произнес Джаред из соседней кабинки. — Вы лучше подумайте — вам не кажется, что после такого мы можем потребовать гораздо большую компенсацию?

— Кстати, правильно мыслишь, дипломатик, — согласился энергично вытирающийся полотенцем Ахмед. — Нас тут напрягли конкретно и чуть не завалили, а взамен только какую-то писульку всучили.

Я легонько заржал и тоже пошел вытираться.

— Чего смешного?

— Да так. Ты не обращай внимания, паренек. В суд еще подай на безопасников. Раком их поставь, ага, — я снова не удержался и фыркнул.

— Слышь? Ты что, самый умный, что ли? — Ахмед, придерживая рукой полотенце, направился ко мне.

— Отвали, а? — я перестал смеяться и сосредоточенно натягивал штаны.

— Ты это, к нему лучше не лезь, сейчас и так все на взводе, — посоветовал Карл из своей кабинки.

— Я сам решу, что мне делать! Ты, тушкан помойный, за слова ответить не хочешь?

Достал меня этот спектакль. А Ахмед сам дурак, если его разыгрывать взялся. Выпрямившись, я поднял руки вверх, словно потягиваясь, а затем, развернув корпус, просто и без затей двинул его по ногам, срубив, словно молодое деревце.

Гордый представитель золотой молодежи или кем он там представлялся, рухнул на пол, едва не разбив буйную головушку о керамику.

— Да вы что, так нельзя… — ничего себе, даже Седьмой включился в разговор и теперь пытается защитить ворочающегося на полу Ахмеда от меня. Карл, что характерно, смотрит с любопытством и вмешиваться не собирается.

— Ты… Ты, падла, конкретно попал…

Дальше я не стал слушать, выйдя из душевой и захлопнув дверь.

Капитан сделал вид, что ничего не знает о случившемся и долго уговаривал меня все же погулять по столице. Но я в конце концов сумел ему доказать, что самый лучший отдых для меня — это валяться на койке в родной казарме. Хотелось как можно быстрее скрыться из поля зрения спецслужбы.

И вот черный флаер снова набирает высоту. Через полчаса я буду дома…

Огненная кромка приближается с кажущейся неторопливостью. Но где-то в глубине души я точно знаю, что стена огня пожирает сотни километров в секунду.

Не спрятаться. Не убежать.

Можно только стоять на холме и смотреть, как в твою сторону несется пелена огня.

Все ближе. Ближе. Ближе…

На подготовительные курсы в офицерскую академию я записался почти сразу же после кончины доктора Золя. К чему тянуть, спрашивается. И следующие пять месяцев учился как проклятый, тратя все свободное время на освоение неизвестных мне дисциплин, попутно размышляя о том, как же правильно выстроить учебу, чтобы в итоге взлететь повыше.

В принципе, в проекте меня готовили к тому, чтобы я стал старшим офицером на одном из тяжелых космических кораблей. Но прямо сейчас я понимал, что путь туда для меня стал чертовски сложным. Мало кто становится капитаном корабля, начиная при этом с десанта. Обычно люди долго учатся, а потом сразу идут в академию. У меня же единственный возможный путь на флот пролегал через армию. Весьма кривой путь, надо сказать.

Единственное, что меня хоть как-то могло протолкнуть в нужном направлении — это полученное специальное образование. Информационная безопасность на флоте в большом почете.

В итоге, получается, что сделать ход я могу только в этом направлении — учиться на офицера информационных служб. Остальное будет нелогичным, подозрительным или просто глупым.

Подготовительный курс был хорош. И стоил чертовски много, съедая почти всю мою зарплату. Но благодаря ему я вспоминал надежно запрятанные знания, старые и новые, начинал заново разбираться в электронике. Даже напросился к техникам — помогать при профилактике десантных ботов. Те особо не отпирались — кому помешает лишняя пара рабочих рук. Так и шла моя служба — учеба, боевые вылеты, затем возня с техникой. И по новой.

Очень радовало то, что командир части, узнав про мой график, взял и отменил для меня дежурства по части. Все та же система, помогающая армии ковать нужные ей кадры. Я вздохнул с облегчением, а ребята из взвода не обиделись, видя, что свободного времени у меня все равно не остается.

Свой двадцать третий день рождения я встретил в привычном ночном клубе. «Огни Короны» все также радовали глаз и сердце. Вот только Лили мне найти в этот раз не удалось. Как сообщила одна из порхающих вокруг нас крошек, она уволилась и пошла добровольцем на первый рейс с переселенцами на Корону-два. Умная и смелая, уважаю. Вместо того, чтобы тянуть до последнего с отъездом, надеясь на чудо, ушла в первой волне и теперь имеет шансы на получение нормальной работы и жилья. Пусть у нее все получится…

Я чокнулся бокалом с пустотой и снова окунулся в шум застолья.

Ребята из взвода от души пытались сделать мне приятное. Мои любимые блюда, самые красивые девочки клуба, то и дело присаживающиеся ко мне на колени и делающие прозрачные намеки, даже музыка — и та в мою честь.

Но особого веселья не было. Парни понимали, что я скоро отбываю на Корону-три, где пробуду, если все сложится удачно, целых четыре года. Я понимал это не хуже их. Улетать с райской планеты в ледяной угол системы не хотелось совершенно. Особенно, когда жизнь здесь, наконец, начинала приобретать нормальные черты.

В итоге мы банально напились в хлам и, сняв самый большой из имеющихся в клубе номеров, устроили какую-то дикую оргию с немалым количеством девушек из заведения. Этакое отчаянное прощание с прошлой жизнью, по времени случайно совпавшее с моим днем рождения.

У Петра совсем скоро заканчивался очередной контракт и он всерьез намеревался уходить из десанта, не дождавшись полной пенсии. Похоже, война надоела ему до чертиков.

Еще двое из взвода — Простак и Рыжий Хэнк, — вообще собрались рвать контракты, теряя тем самым любые пенсионные выплаты. Мы их отговаривали, как могли, но ребята грезили о небольшом отеле на берегу Кораллового моря. Бог им в помощь.

Наш сержант, как и я, собирался идти на офицерские курсы и тоже покидал взвод.

Гаррисон… Гаррисона не стало два месяца назад. Наверное, одна из последних потерь диктатуры на этой войне. Глупая смерть от пули какого-то подростка неподалеку от нашего постоянного ночного клуба.

Война потихоньку заканчивалась и взвод начинал распадаться, все быстрее и быстрее. Наверное, так и надо. Сейчас нужны руки, восстанавливающие нормальную жизнь, а не держащие оружие. А армия… Армия переформируется, оставит в своих рядах только уверенных профессионалов и станет только сильнее.

— Ваши документы.

Стоящий за регистрационной стойкой космопорта тощий очкастый шнырь вызывал страстное желание пересчитать ему ребра. Но я сдержался и протянул идентификатор.

— Гражданин Альт, ваш челнок стартует через час десять минут. Вы можете проследовать на борт. Выход шесть.

Уже давно ставшее привычным ускорение при старте с планеты. Проносящиеся за псевдоиллюминаторами облака. Бездонная чернота космоса с россыпями серебряных искорок. И толстый бок транспортника, на котором мне предстоит почти месяц лететь к третьей планете. Легкое издевательство от физических законов — гиперпереходы невозможно использовать для перемещения на расстояния, сопоставимые с размерами звездной системы. Слишком мала дистанция.

Но, по крайней мере, до соседней планеты путь занимает не несколько лет, как на заре исследования космоса, а всего пару недель.

За время полета в космосе я возненавидел его от всей души. Возможно, дело было в том, что я впервые за многие годы был предоставлен сам себе. Никто не стоял у меня над душой, вколачивая знания, никто не приказывал срочно куда-то лететь и в кого-то стрелять. Я просто сидел в каюте, гулял по общей палубе транспортника, смотрел какие-то идиотские фильмы в кинотеатре, разговаривал о чем-то с другими пассажирами. Хватило меня на три недели.

Оставшуюся я провел у себя в каюте, прилежно зубря материалы для поступления и выходя только для того, чтобы поесть.

Но все плохое когда-нибудь заканчивается. Транспортник пристыковался к одному из орбитальных причалов и началась обычная суета с отправкой пассажиров на планету. Челноки отчаливали один за другим и, наконец, пассажиров осталось приемлемое количество — давка закончилась. Я поднялся с кресла, где просидел последние два часа, наблюдая за толчеей, поднял сумку и пристроился в хвост очереди.

В иллюминаторе виднелась темная планета, покрытая клубящимися облаками. Я зябко поежился. Дом, милый дом… Мать его.

Завывая, словно кошак, которому наступили на хвост, челнок продрался сквозь атмосферу и плюхнулся на покрытое снежным налетом бетонное поле. Пассажиры, кутаясь в добытую из сумок одежду, направились на выход. Я натянул под куртку купленный на Короне-один свитер и с сомнением посмотрел на женщину, спрятавшуюся в шубу с ног до головы. Похоже, я немного не рассчитал здешнюю температуру…