Благо вспоминалось легко: навигационная подсистема милитума комментировала местность в полном соответствии с базой данных и той информацией, что поступала от бортовых сенсоров и внешних источников по каналу Оперативный Штаб – батальон – рота – взвод. Компьютер моей экоброни видел местность не хуже, а пожалуй, и лучше, чем я сам.
Но геостанция – это ерунда. Главное – лес.
Деревья с раскатистыми плоскими кронами высотой метров под-семьдесят напомнили мне картинку с замшелого диска, который я во время оно раскопал в дедовском барахле. Кажется, она принадлежала художнику эпохи Раннего Освоения, но возможно, я путаю с Ранним Возрождением.
На картинке был вот такой же точно лес, даже ракурс и освещение показались мне знакомыми. Тогда, в детстве, я чуть не расплакался – до этого я не встречал ничего прекрасней: Кроме девочек, конечно.
Девочки у нас в нулевой школе попадались очень хорошенькие. Прямо секс-мутантки какие-то. Половое чувство во мне проснулось лет в пять.
Но возможно, лес был даже прекрасней моих одноклассниц. По крайней мере, в памяти моей все перемешано: золотистые прядки Мишель, загорелые лягвии Яси, худенькие предплечья Клариссы и густо-зеленые облака листьев на узловатых ветвях толщиной с женский торс…
– Повторяю:, скорость – ноль, все на грунт! Барракуда, тебе что, персональное приглашение выслать, говорящей открыткой?
Только теперь я сообразил, что изрядно удалился от берега. В то время как пунктир красных точек, обозначающий на лазерном планшете моих корешей по оружию, замер вдоль кромки воды.
– Виноват, сениор! Похоже, связь барахлит!
Я неспешно повернул назад бухнулся в мягкий песочек. Что такое, почему остановка?
– Я тебе устрою «барахлит»! Я ж тебя до последней косточки вижу! У тебя все работает как Солнце!
В сержантской экобронё есть дополнительный экранчик, где написано и про наше здоровьице, и про работу нашей простой солдатской экоброни. Гусаку лучше не врать, а то можно попасть под циркуляр «О сознательном саботаже перед лицом врага».
Этот документик в последнюю войну работает что твоя циркулярная пила. «Вж-ж-жик» – и голова с плеч.
– Сейчас появятся «Фалькрамы», – сообщил сержант Гусак. – Советую всем включить полные фильтры, а новеньким – заткнуть задницу.
Фильтр я включил, два раза просить не надо было. Хоть я и салабон, но что такое «Фалькрамы», знаю.
Как и положено настоящим штурмовикам, «Фалькрамы» появились практически бесшумно. Даже когда они пролетали прямо над нашими заткнутыми задницами, я не услышал ничего, кроме едва уловимого гудения.
И исчезли все три сквада штурмовиков практически мгновенно, уйдя свечкой вверх и, с разворотом через две «полубочки», – назад, туда, откуда явились.
Они улетели, освободившись от боезапаса, составлявшего половину их полетного веса. Всего лишь несколько секунд потребовалось кассетам, чтобы щедро разбросать бомбы. Тем временем из-под оранжевых куполов геодезической станции потекло нечто блестящее.
Не потекло, это мне только показалось, что потекло. Фильтр мешал. На самом деле – побежало.
Пресловутые термиты кровернов, многоцелевые роботы размером с собаку.
Там все-таки была засада! Может, весь лес ими кишмя кишит. Молодцы штабисты, предусмотрели, держали наготове тяжелую авиацию!
А на том берегу… На том берегу!..
Если бы лес был нарисован на стекле и потом кто-то пшикнул на картинку плавиковой кислотой… Или если бы стекло швырнули в кипящую сталь…
Все, что я видел, стремительно потекло вниз, растворяясь в жирном фиолетовом тумане. Потом силуэты деревьев подросли. Превзошли почти вдвое свою первоначальную высоту. И исчезли в жарком мареве.
Озеро пыхнуло клубами пара, будто в него уронили уголек размером с астероид.
Милйтум запиликал и сообщил, что температура воздуха близка к критической. Он, видите ли, вынужден задействовать дополнительное охлаждение. Казалось, мне прямо в позвоночный столб заливают жидкий гелий. Ноги чуть не отнялись.
Однако уже совсем скоро я почувствовал себя как в сауне. Морозилка экоброни работала вовсю, но даже ей приходилось нелегко. Если бы у меня в руке была сырая индейка, на тот берег озера я принес бы уже жареную. .•: Хорошо, что индейки не было, – все равно пожрать мне бы не дали, пришлось бы выбросить.
И хорошо, что «Стил Скин девелопмент» – проверенная фирма. Подозреваю, экоброня «Дженерал Урал-Мадрас моторз» скисла бы вместе со своим содержимым.
Фиолетовый туман удивительно быстро выпал на землю космически-черными хлопьями. Коагулировал, значит. Водяной пар резво раздергало по сторонам сильными порывами ветра. Я только тогда сообразил, что за бортом не только жарко, но и очень ветрено.
Геостанции больше не было. Термитов – не было. И леса тоже не было. Вообще.
Земля, на которой лес стоял, – и та исчезла. Озерная вода, стремительно замутняясь и чернея от тяжелых спекшихся крупиц того, что раньше было лесом и почвой, заполняла новое ложе.
Ложе было неглубоким, но просторным.
Пейзаж адский, просто адский.
В агитационном ролике вербовщиков не помешали бы, пожалуй, такие слова:
ВАМ ПОКАЖУТ КРАСОТУ И УБЬЮТ ЕЕ НА ВАШИХ ГЛАЗАХ.
ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ? ПРЯМО НА ВАШИХ ГЛАЗАХ!
Путь был свободен до самых Копей Даунинга.
Через одиннадцать минут отделение Альфа вышло к объекту атаки, то есть – к Копям Даунинга. И атаковало его.
Промышленный объект, занятый противником, – это страшный сон любого офицера штурмовой пехоты. Нельзя вызвать «Фалькрамы», чтобы они стерли с лица земли проклятые сортировочные блоки и стоящие под погрузкой челноки кровернов. Танкам нельзя стрелять на полную мощность – можно уничтожить ценнейшее сырье, из-за которого затеяна вся операция.
К тому же в индустриальном лабиринте любой безвредный кибермех сослепу сойдет за боевого робота противника. Расстреливать приходится каждую подозрительную железку. А ведь после неаккуратной стрельбы на тебя то и дело норовит завалиться потолок или башенный кран!
И наконец, в любое мгновение ждешь грандиозного взрыва. Кто знает, как поведут себя кроверны? Почему бы им не взорвать свой корабль вместе с половиной местного плюгавого континента?
Почему бы им, в конце концов, не растормозить любой из промышленных реакторов? Почему не удрать, предоставив выжечь эту фабрику, «однодышащих» своим планетарным крейсерам?
К счастью, нас было много. Только для боя непосредственно в Копях Даунинга командование выделило больше дюжины взводов.
Были и танки. Зти, впрочем, не столько воевали, сколько стояли на стреме. Оно понятно: танк в промзоне – что слон в посудной лавке.
