На заре астронавтики люди довольствовались одной — двумя такими летающими обсерваториями. Но сейчас иные времена. Человечество нуждается в одновременных данных о результатах измерений в разных точках земного шара и на разных высотах. В этой работе экипажу «ИС-87» помогают многие другие, меньшие по размерам, искусственные спутники (преимущественно автоматические).
Над экватором реют также три коротковолновых радиотрансляционных станции. Соединяющие их воображаемые линии образуют огромный равнобедренный треугольник. Каждая из сторон его имеет длину в 73 тысячи километров. Летающие обсерватории установлены также на двух новых крохотных лунах, открытых около десяти лет назад.
Заканчиваю корреспонденцию. Через пять минут мой первый радиоразговор с Землей.
5 марта 2009 года. 12 часов 30 минут
Земля стремительно уходит от нас в мировое пространство. Вспоминаю мороз и буран, провожавшие нас в Москве, гляжу в иллюминатор и наслаждаюсь окружающим нас миром вечного солнечного лета. Однако мы еще не распрощались с родной планетой. Мы видим освещенную половину ее диска. Она кажется нам совсем крохотной.
Но цели нашего путешествия — Меркурия — еще не видно. Он теряется сейчас в ярких лучах по ту сторону Солнца.
В момент нашего подъема с Земли Меркурий был в 195 миллионах километров. Ракета летит к нему по полуэллиптической дуге. Этот окольный путь самый доступный. Мы спустимся на Меркурий, когда он будет находиться по ту же сторону Солнца, с какой мы начали наше путешествие.
Наш пилот — опытнейший астронавт, но всех его знаний и опыта недостаточно для того, чтобы направить корабль по абсолютно верному пути. Пилоту помогает прибор — автомат, корректирующий траекторию корабля, «искатель Меркурия», как мы его назвали. В первые дни полета он очень «нервничал». То и дело слышались тихие, глухие потрескивания электромагнитных выключателей и переключателей. Это означало, что прибор обнаруживал какие-то отклонения от правильной траектории, что скорость и направление полета еще не достигли той совершенной точности, какая является непременным условием успешности экспедиции.
Даже здесь, вне сферы тяготения Земли, изменение скорости на один метр в секунду повлечет за собой перелет или недолет на тысячи километров.
Трудности отыскания точной траектории вызваны не только дальностью пути, но и тем, что Меркурий — очень «суетливая» планета. Она непрерывно то приближается к Земле, то отдаляется от нее. За первые 58 суток она уходит от Земли на 116 миллионов километров, за вторые — приближается к ней на то же расстояние.
Вот уже сутки, как «искатель Меркурия» почти успокоился. Ровное, тихое жужжание аппарата заверяет нас, что направление и скорость полета точно отвечают требованиям астронавтики.
Экипаж загружен работой. Одни ведут наблюдения за космосом, другие заняты вычислениями. Дважды в сутки производим контрольную проверку исправности механизмов. Ваш корреспондент немалую долю своего времени затрачивает на составление корреспонденции.
Здесь, в условиях невесомости, это не так легко и просто. Прежде чем усесться за стол, я должен закрепить свое тело, иначе каждый неосторожный взмах руки может унести меня в противоположный угол кабины. Ведь я теперь, как пушинка, в любой момент могу быть поднят вверх, к потолку, и опущен на пол, отброшен вправо и влево. Я сижу на привинченном к полу кресле, ноги мои вставлены в скобы, которые удерживают меня от полетов к потолку. Перила на кресле, как на детском стуле, ограждают меня спереди и с боков. Лист бумаги, на котором я пишу эти строки, надежно закреплен рамкой, карандаш удерживается цепочкой: он все время норовит убежать от меня.
Да, наша жизнь здесь, на корабле, несколько необычна. Вот сейчас мне захотелось пить. Я освобождаюсь от перил, вытаскиваю ноги из скоб, медленно поворачиваюсь и ухватываюсь за поручни, прикрепленные к стенке кабины. Осторожно, стараясь не сделать ни одного резкого движения, я перебираю руками по поручню и так добираюсь туда, где находится наш буфет. Вынимаю из него резиновый флакон с водой, похожий на грелку, и, нажимая на его упругие бока, вталкиваю в рот воду.
Попытка просто напиться из флакона, как это сделал бы каждый человек на Земле, оказалась бы безрезультатной. Вода не потекла бы: ведь и она здесь ничего не весит. Я мог бы стукнуть по дну флакона, но тогда вода либо ударила бы мне в лицо, либо отлетела бы в сторону. Если снять стакан с воды, как снимают рубашку с человека, вода застыла бы прозрачным, стекловидным комком где-то между полом и потолком.
За эти десять дней, как пишется в рапортах по начальству, «никаких происшествий не случилось».
Наша жизнь течет, как в санатории, — равномерно и однообразно. В положенные часы зазтракаем, обедаем и ужинаем, группами по расписанию укладываемся спать.
Свободное время проводим за чтением. В нашей корабельной библиотечке несколько сот книг. Конечно, не обычных книг — они утяжелили бы корабль и заняли бы слишком много места, — а микрофильмов. Есть, понятно, и аппараты для чтения.
В часы отдыха мы нередко сидим и за шахматными досками. Шахматы у нас так называемого дорожного типа: фигуры не ставятся на доску, а втыкаются сделанными внизу шпеньками в отверстия в доске. Это усовершенствование, придуманное некогда для игры в поездах железных дорог, оказалось, как видите, вполне пригодным и для межпланетных путешествий.
Я начал свою корреспонденцию словами: «Никаких происшествий». Вношу поправку: есть происшествие! Я забыл написать вам, что наш врач, страстный любитель природы, очень удивил нас в первые же сутки полета. Вечером он кинулся к своему чемодану. Когда он открыл его, мы все ахнули: чемодан был доверху наполнен обыкновенной землей. Доктор сколотил ящик, насыпал в него землю и посадил лук. Ящик закрепили у самого большого иллюминатора, обращенного к солнцу. Так вот сегодня наш лук дал первые светлозеленыо ростки. Нежные и слабенькие, они пробились наружу, напоминая нам о всемогуществе жизни, которая нашла себе место и в межпланетном пространстве.
В наших своеобразных буднях это, конечно, событие. Со всех сторон нас окружает огромный безжизненный Космос. Лишь изредка проносятся мимо нас небесные странники — метеоры. Об их приближении мы узнаем заранее благодаря радиолокаторам, и если нам угрожает столкновение с ними, наш автомат заблаговременно чуть изменяет траекторию полета, а потом снова выправляет ее.
Земля все еще остается для нас самым ярким светилом на небосводе, но наблюдать ее фазы нужно уже с помощью телескопа. С момента отлета и до сих пор фаза Земли растет. Сейчас перед нами почти полноземлие.
