внезапно делает шаг вперед Архейн, никогда ранее не пытавшийся заговорить.
— Потому что у меня есть мечта.
— Мечта? Какая?
— Тебя не касается.
— По-моему, меня касается в первую очередь, — тихо шепчет Архейн в чужую спину, пощелкивая седьмым и шестым пальцами от раздражения. — Разве ты не хочешь жить?
Фредер не оборачивается, скрываясь за дверью тренажерного зала. Нет ни единого шанса, что он не услышал этот вопрос.
«Зороки действительно умирают, если не могут исполнить свою заветную мечту».
Архейн кривит губы, продолжая щелкать пальцами. Как можно умереть из-за мечты? Разве не глупо жить только ради какой-то одной цели? Идти к ней, страдать, ломаться раз за разом, собирать себя по частям, чтобы однажды столкнуться с кем-то вроде него и потерять все? Просто не повезло. Одна маленькая неудача — и весь твой мир, вся твоя жизнь теряет смысл, уничтожается, исчезает. Так зачем зороки, люди, археймы, нгулуки и тысячи других рас живут в надеждах и мечтах? Не лучше ли просто жить не мечтая?
Архейн пинает очередную стену. Дверной замок молниеносно сканирует его вытянутое тело, издавая приветственную мелодию.
— Ну как? Сдал? — прилетает настойчивый вопрос, когда дверь только успевает чуть отъехать в сторону.
— Угу.
— Счастливый, — завистливо тянет Уиллоухэйм, потягиваясь на кровати. — А я вот динамику завалил.
— Как? — живо интересуется Ахрейн, не позволяя надежде слишком сильно трогать сердце.
— Да как-как. Просто не смог ответить на тридцать восьмой вопрос в билете. Не понимаю я все эти крепления-нудения…
— Тридцать восьмой — это динамическое соединение шаттлов в межзвездном пространстве? — удивленно приподнимает глаза Архейн. — Садись, я покажу.
— Откуда ты знаешь, какой вопрос идет под этим номером?! Вы ведь практически не изучаете динамику… — неподдельное удивление вместе с возмущением звучат в крике Уиллоухэйма.
Архейн лишь едва заметно ухмыляется в ответ. Его быстрые пальцы ловко хватают планшет и тонкую магнитную-кисть, выводят четкие ровные линии внутреннего устройства шаттла. Мягким уверенным тоном он рассказывает о способах соединения, как это происходит в шаттле на самом деле и где борт-механика может ожидать подвох. Он все говорит и говорит, вспоминая, как это было еще после робомехов, почему от них отказались, и заканчивает предложением совершенно нового способа стыковки. Уиллоухэйм смотрит на соседа все с большим ужасом и восхищением одновременно.
— …это уменьшит потери от космических перемещений и создаст непрерывную связь.
— Арх, у тебя экзамен через десять минут, — перебивает Уиллоухэйм, выдирая планшет из четырнадцати цепких пальцев. — Спасибо, я правда впервые все понял. И откуда ты столько знаешь? Ты ведь не конструктор.
Архейн замирает на какое-то время, становясь похожим на серую безжизненную статую своего отца, которая украшает собой все главные площади приграничных городов. «Не конструктор» стучит в голове, отдается какой-то тоской. Не конструктор, не конструктор, не конструктор. Может быть, в этом проблема?
— Уи, у тебя есть мечта? — Архейн поджимает губы, задавая этот вопрос. Он словно борется с собой, спорит глубоко внутри, но совсем не может разлететься, как горейн, чтобы унять внутренние сомнения.
— Мечта? Я просто мечтаю поскорее выпуститься, устроиться на работу и немного пожить в свое удовольствие. Ну и, может, когда-нибудь изобрести что-нибудь такое великое, чтобы все Межмирье меня помнило. — Уилоухэйм смущенно потирает розоватую от смущения щеку.
— Ясно. — Архейн выдыхает и задумчиво поднимается с кровати.
— А ты?
— Я мечтаю никогда не стать военным пилотом, — шепчет Архейн, испытывая странное чувство, которому у него нет названия. Что-то очень похожее на теплые радужные пузырьки, расползающиеся по всему телу.
Дверь за его спиной закрывается, оставляя потерянного Уиллоухэйма переосмыслять динамику.
Коридор в этот раз гудит десятками голосов, как довольных, так и не очень. Кто-то идет с экзаменов праздновать успех, кто-то рыдает, разлетается или бьется головами о стену. Впрочем, последних быстро ловят роботы-сторожи. Дуглукуанцы тем временем хвастаются друг другу, кто сколько экзаменов завалил. Архейн фыркает, наблюдая за их танцами счастливых щупалец, представляя разочарование и вопли, когда они все получат аттестаты. Ведь чтобы подчистую завалить — нужно знать все верные ответы.
— Опаздываешь, — раздраженно рыкает Кэллин Лоуэл, пронзая его нескромную персону множественными взглядами.
— А опоздание считается поводом для несдачи экзамена? — слабо улыбается Архейн, медленно переступая порог.
— В твоем случае нет, — сжимает губы в тонкую полоску профессор Лоуэл.
— Жаль, — тихо шепчет Архейн, облокачиваясь на преподавательский стол.
— Мне тоже, — громко отвечает Кэллин, вызывая улыбку своего студента.
— Я хочу бой с Вечной двойк… Простите, с герром Фредером, — быстро вставляет свое слово Архейн, пока ему не успели назначить самого слабого противника.
— Вытягивай поле, — с едва заметной улыбкой кивает профессор.
Архейн впервые улыбается так искренне и ярко, нажимая синюю кнопку возле экрана. Неважно, какое выпадет поле, неважно, какое оружие. Если он проиграет это сражение, то никто не посмеет поставить ему зачет. Как хорошо, что профессор его ненавидит. Как замечательно, что Фредер не проиграл ни одного сражения.
— Зона А, планета двести восемьдесят тысяч девяносто первая. Бой без оружия, — нежный голос искусственного интеллекта обволакивает, заставляет улыбаться уже от уха до уха.
— Архейн, Фредер, кабины шесть и девять, — растягивает слова, как музыку, профессор Лоуэл, празднуя первый в этой академии провал генеральского сына.
Архейн силится подавить улыбку, но ничего не может с собой сделать. Он проходит рядом с девятой кабиной, запинается о торчащую трубку и в сгустившейся тишине летит на пол. Никто не смеется. Лишь Фредер подозрительно щурится, пытаясь понять, показалось ему или… Архейн с растерянным видом поднимается и неловко улыбается. Фредер высматривает признаки нервозности, увиливания, но не находит ничего, поэтому молча заходит в свою кабинку. Архейн прищелкивает шестым и седьмым пальцами, восхваляя свое актерское мастерство. Маленькая зеленая лампочка под капсулой больше не горит.
К своей кабине он идет пружинистым шагом, подпрыгивая от восторга. Остальным кажется, что Архейн слишком нервничает, боится не сдать, хоть и сам вызвал на бой Вечную двойку. В двух шагах от входа Архейн приседает, старательно стряхивая пыль с сапог. Кэллин Лоуэл недовольно закатывает все четыре пары глаз, продолжая раздавать партнеров и планеты для спаррингов. Зеленая лампочка тухнет. Красная кнопка оказывается вдавленной.
Архейн улыбается ловкости своих пальцев и скрывается в кабине. Быстро вводит несколько команд, меняя режимы битвы. Шлем, который он должен был надеть, опускается, а куча свисающих проводов исчезает где-то в стене. На их месте появляется стенд, обитый мягкой тканью, точно повторяющий контуры тела зирка. Архейн занимает свое место, чувствуя, как его плотно сжимают и разжимают валики. Шлем опускается на голову, заставляя мир перед глазами бледнеть и покрываться черной пленкой пустоты. Мягкий голос провожает Архейна:
— Зона А, код планеты А03245,
