Как, впрочем, и командира-норвежца и его женщины-консультанта по научным вопросам, с которой они вместе смотрелись, как рекламная пара в магазине по продаже лыжного снаряжения. Это было, вроде, совсем недавно на коротком инструктаже в день начала «Игр». Мне показалось, что они вряд ли способны на большую хитрость, чем организовать попойку в студенческом общежитии, однако меня удивило то, как быстро они смогли разработать оригинальную систему связи друг с другом при помощи лампочки медицинского сенсора, подмигивание которого за деревьями и раздражало, и стимулировало мои творческие способности по созданию чего-нибудь подобного для наших собственных целей. Меня обычно не волновало, насколько женственной я кажусь окружающим, тем более, в такое время, как сейчас, однако я ощутила легкий приступ ревности к женщине, столь женственной и изобретательной одновременно.
Сарда почувствовал перемену в моем настроении.
— Что-нибудь случилось, лейтенант? — спросил он.
— Они организовали связь друг с другом, — проворчала я. — Это всего лишь простейший световой код Якобса, но он дает им преимущество.
— Почему это так волнует вас?
— Почему? Потому что мне самой это даже не пришло в голову.
Он замолчал, очевидно, пытаясь лучше понять меня, затем согласился.
— Любая связь — это преимущество. Однако, их связь ограничивается тем расстоянием, на котором можно разглядеть не очень яркую лампочку в дневное время.
— Согласна, — ответила я. — Кроме того, есть и другой недостаток такого рода связи.
— Какой именно?
— Их сообщения нетрудно прочитать соперникам.
Сарда задумался, затем кивнул головой каким-то своим мыслям.
— А также по ним легко локализовать источник, — добавила я. — Нужно что-то другое, получше. Во всяком случае, чтобы сообщение нельзя было прочитать при помощи органов зрения.
— Но ведь нам не разрешается пользоваться стандартными средствами связи во время «Игр», — ответил он.
— Ты не прав. Нам не выдавалось приемников и передатчиков. Но это не означает, что нам запрещено ими пользоваться.
Он встал на одно колено.
— Не надо играть словами, лейтенант. У нас нет средств речевой связи на расстоянии с усилителями и наушниками. И нам негде их взять.
— Вы чересчур пессимистичны, — заметила я. — Попытайтесь напрячь свои мыслительные способности.
— Ни умственное напряжение, ни необоснованный оптимизм не в состоянии изменить фактов, — раздраженно отозвался он.
Его раздражение оказалось заразительным.
— Для вулканца у вас не очень хорошо работает голова, — огрызнулась я. — Обязательно должен быть выход. Его нужно только отыскать или изобрести. Выход или что-нибудь в этом роде. Я знаю только то, что мы должны победить.
От моих слов Сарда сразу помрачнел и с желчью произнес:
— Точно так считают и другие. Думаю, что в желании победить мы не одиноки, лейтенант Пайпер. Ваше человеческое упрямство вряд ли приведет к каким-либо результатам.
Времена, когда мне не очень нравилась правда, бывали и раньше. Так было и на этот раз. Я всегда не переваривала, когда мне говорили то, что я уже знала сама.
— Давайте объединим наше снаряжение, — предложила я. — Возможно, мы что-нибудь придумаем.
— Мы уже пытались это делать.
— Придется попытаться еще раз.
Он печально посмотрел на меня и начал медленно распаковывать свой вещевой мешок. На мох легли нехитрые запасы пищи и вещи, необходимые члену любой группы высадки: медицинский сканер, электронные спички, игрушечный фазер, заправленный краской, крючки и леска для рыбной ловли или капкана, аварийный буй и нехитрый стальной нож. Ни компаса, ни трикордера, ни устройства связи. Аналогичный набор был и у меня.
— Пока ничего, — пробормотала я, а затем взяла в руку медицинский сканер и электронные спички.
— Если бы нам удалось каким-то образом изменить некоторые механические детали… Сможете сделать из всего этого устройство связи?
— Без необходимых инструментов, без транслятора, без?…
— Лучше подумать о том, что у нас есть, чем о том, чего нет, потребовала я, — и о том, из чего можно сделать приемник и передатчик устройство, которое позволяло бы нам поддерживать связь друг с другом на расстоянии. Может быть, для этой цели пригодятся сенсоры Фейнбергера, которые могут быть модифицированы с помощью вашего воображения?
Сарда рассматривал эти устройства без всякого интереса, трогал их пальцами, затем снова внимательно наблюдал за ними по очереди. В конце концов, он покачал головой и поджал губы.
— Я не вижу возможности для создания какой-либо схемы, пригодной в качестве средства связи.
У меня словно что-то оборвалось внутри.
— Ей не обязательно быть очень сложной.
Все, что от нее требуется — это принимать и передавать речь. Пусть даже не очень громко.
Он нахмурился, услышав мою необычную фразу и еще раз попытался оценить возможность выполнения поставленной перед ним задачи. Наблюдая за его внутренней борьбой, я решила прийти на помощь.
— На этом планетоиде геологические слои и энергетические поля очень похожи на земные, скажем так, в доиндустриальную эпоху. Как бы мы могли сейчас это для себя использовать?
Я надеялась, что он не станет философствовать на эту тему, а просто применит на практике все, что сможет придумать. Я никогда раньше не работала с вулканцем в столь тесной связке и все же почувствовала, что у Сарды терпения значительно меньше, чем должно было бы быть у вулканца.
Вместо элегантного контроля над своими эмоциями, я увидела в нем больше заторможенности, чем спокойствия. За внешней холодностью я ясно ощущала движения его души. Они волновали его значительно больше, чем мои необоснованные домогательства. Я чувствовала внутреннюю борьбу в его душе и вдруг поняла, что победа в этих играх нужна ему не меньше, чем мне. Это было ясно, как божий день. Он снова сжал губы, прищурил свои янтарные глаза, отражавшие в себе зелень папоротника, и снова взял в руки медицинский сканер.
Его глаза блеснули. Он рассеянно смотрел впереди себя, слабо шевеля губами. Он вслушивался. Я напряглась.
— Что-нибудь новое?
Сарда наклонил голову и поднял вверх свои янтарные глаза, в которых отражались облака.
— Кто-то приближается к нам, — произнес он. — Очень осторожно.
— Уверен?
— Да.
Мы мгновенно собрали свои вещи и упали на мох. Я достала свой игрушечный фазер и прицелилась в стену из листвы. У меня дрожали плечи и кисти рук, плотно обхватившие оружие. Если я так реагирую на военно-полевых маневрах, то как же я смогу участвовать в боевых походах, где убивают по-настоящему?
