- Ну и как? Получилось? – скептическим тоном интересуюсь я, заведомо зная отрицательный ответ.
- Почти, - уклончиво отзывается Мэд.
Её ответ вгоняет меня в ступор. Что значит «почти»?! Побери меня Отар, получается, что я совсем не знаю свою собственную мамашу!
- Таисье удалось удержать Жезл пару секунд, но потом… Жезл отторг её. Рука, которой она держала Жезл, начала каменеть. Как только это произошло, император добил Таисью огненным шаром. Ей оторвало руку. Говорят, шатера умерла в страшных муках на глазах у всего народа. Её смерть стала назиданием для всех безумцев, кто мечтал покуситься на второй трон. После того случая больше не было ни одного желающего попробовать взять в руки Жезл Власти.
М-да… Теперь мне есть над чем поразмышлять на досуге. Вот только в этой истории слишком много «белых», непонятных мне пятен.
- Не понимаю… Если Таисья была такой проблемной шатерой, почему эту картину отсюда не сняли?
Мэдлин смотрит на меня, как на сумасшедшую, которая только что сказала откровенную крамолу.
- Ты что?! Как можно?! Это же история Дария! Она – легенда!
- Дура она, а не легенда, - раздражённо фыркаю я.
Интересно, повторила бы Мэд свои восторженные слова о моей мамочке, если бы увидела беспутную Акрабу пьяной и грязной в кабаке Катара, когда та пристаёт к очередному мужику, предлагая свои услуги? Подозреваю, что вряд ли. Потому что моя пропитая мамуля походит в этот момент на кого угодно, но только не на легенду.
Задумываюсь. Теперь, когда я знаю всю эту историю, слова матери, сказанные мне напоследок, начинают обретать новый смысл.
Не бунтуй. Не высовывайся. Не иди против… - Акраба знала, что говорила. И самое странное во всём этом, что, говоря это, она… желала мне добра. Мать вполне искренне пыталась меня предупредить об опасности, таящейся в Руаре.
Надо же! Оказывается, правду говорят, что материнское сердце – ещё те потёмки. Даже в самом тёмном иной раз находится проблеск любви.
***
Переступаем порог нашей спальни и застываем от испуга. Возле распахнутой двери балкона стоит Дэус Карл. Задумчиво смотрит вдаль. Резкие порывы ветра развивают его плащ. Не надо иметь семь пядей по лбу, чтобы понять – это начало конца. Карл прекрасно знает (а если и не знает, то наверняка догадывается), что это мы избавились от его ученика. В противном случае его бы здесь не было
Верховный воин медленно поворачивается. Смотрит в упор на меня.
- Слышал, у вас ночью был гость?
На моё счастье Мэд оказывается прекрасной актрисой. Она переводит невинный недоумевающий взгляд с воина на меня. Теперь я понимаю, как она все эти годы выживала здесь в Руаре. Главное правило: не показывай своё истинное лицо и не дай никому понять, что делается у тебя в душе.
- Простите, Дэус Карл, я не понимаю, о чём Вы… - лепечу я и уже в следующее мгновенье чувствую, как сильная мужская рука хватает меня за одежду и тащит на тот самый злополучный балкон. Секунда и пол уходит у меня из-под ног.
Верховный воин на вытянуто руке держит меня над пропастью. За его спиной стоит парализованная от страха Мэд.
Ледяной ветер стегает моё тело. Слышу, как внизу об острые скалы разбиваются мощные волны океана. Всерьёз подумываю закрыть глаза, но внезапно понимаю, что не хочу умирать вот так во тьме и страхе. Хватит с меня уже и того, что я почти всю жить прожила в этой тьме.
Терять всё равно уже нечего, поэтому в упор с вызовом смотрю в лицо Верховного воина. Пусть запомнит меня такой. Может, и жила я в Катаре с опущенной головой, но погибать буду с гордо поднятой. Наши взгляды пересекаются и тогда…
***
- Я не смог её убить, - злой, раздражённый, ошарашенный Дэус Карл сидит, сгорбившись, обхватив голову, в старом кресле напротив камина в личной обители Глэдис. Его задумчивый взгляд блуждает по пламени.
Старуха вольготно расположилась в кресле напротив, с нескрываемым интересом, слушая воина. Не так часто Карл приходит к ней с такими душевными излияниями.
- Я уже был готов разжать руку. Я мечтал сбросить это отребье в пропасть. Уверен: это она убила моего воспитанника. Видела бы ты, с какой наглостью она врала мне! С каким вызовом смотрела мне прямо в глаза! Вися над пропастью, Глэдис! В паре секунд от своей смерти... Она не боится смерти, Глэдис. И это плохо. девчонка не пригодна для Руара. Но что ещё хуже…
Верховный воин не выдерживает. Встаёт. Нервно прохаживается по каменному полу. Его твёрдые шаги гулким разлетаются под высоким потолком.
- Я уже видел раньше этот взгляд. Только не могу понять, где и у кого? Это какая-то магия… Дурная магия. Я не смог разжать пальцы, Глэдис… И знаешь почему? – голос Верховного воина перешел на шепот. Безумный шепот. Ради этого он и пришел сегодня сюда. Чтобы получить ответы на мучащие его вопросы. - Если бы эта зарвавшаяся рвань полетела в пропасть… Я бы бросился следом за ней. Я ничего не понимаю, Глэдис! Что со мной происходит?! Где ты взяла её?! Кто она?! Почему я не могу убить её?! Почему мои инстинкты кричат, что я должен защищать её даже ценой собственной жизни?!
Конечно, она подозревала, что Карл, возможно, инстинктивно почувствует ту разбавленную толику крови древних, что течёт в жилах это девочки, но… Признание воина стало откровением даже для неё.
Ясно лишь одно, с этой конфликтной ситуацией пора заканчивать. Ей надо, чтобы девчонка дожила до следующего Дня Солнцестояния. А это ещё несколько лет, поэтому, лучше примирить Карла с воспитанницей. Глэдис прекрасно понимала: Верховный воин не успокоится. Если он не может убить новенькую сам, то подошлёт к Аде другого убийцу. В этот раз девчонке несказанно повезло, но удача не всегда будет на её стороне. Поэтому, лучше сказать ему правду. Точнее – половину.
- Она дочь Таисьи, Карл, - тихо прошелестела Верховная ведунья. – Возможно, девочка напомнила тебе мать. Поэтому ты и не смог убить её.
- Таисьи?!
Имя из прошлого. Такое желанное и болезненное для Карла. И Глэдис это прекрасно знала.
- Да. Таисьи.
Верховному воину требуется время, чтобы осмыслить услышанное.
Чушь! Бред! Чудо…
- Но это невозможно! Таисья умерла! Там! На Плато семи ветров! В тот проклятый день! У меня на глазах! И я ничего… Ничего не смог с этим поделать! – шокированный Карл, сам того не замечая, вплотную подходит к старухе. Кажется, ещё секунда и он схватит её за грудки, чтобы вытрясти из этого ветхого тельца правду и душу.
- Той Таисьи, которую ты помнишь, действительно больше нет, Карл, - в голосе Глэдис угадываются нотки сожаления. – От неё осталось лишь изуродованное тело и сломленный дух. А ещё дети. Двойняшки. И теперь только от тебя будет зависеть, выживут они в Руаре или нет.
