В каком-то смысле Хорзе повезло. У него не было ни друзей, ни влиятельных покровителей; родители умерли и вымер весь клан. Семейные связи в обществе Оборотней значили очень многое, и без влиятельных родственников или друзей, которые могли бы замолвить за него словечко, Хорза вышел из этой ситуации, возможно, куда удачнее, чем с полным правом мог бы ожидать.
Ему не пришлось морозить пятки в снегах Мира Шара даже год; он покинул планету, чтобы присоединиться к идиранам в их борьбе против Культуры — и до того, как эту борьбу официально назвали войной, и после. Во время пребывания на этой планете он близко сошёлся с одним из четырёх находившихся там Оборотней, женщиной Кирачелл. Она отвергала почти все, во что он верил, но Хорза все равно полюбил её и душой, и телом. Он знал, что его отъезд ранил её сильнее, чем его. Хорзе нравилось её общество, он её очень любил, но не ощущал ничего такого, что должны ощущать люди, когда говорят о любви; и когда он уходил, она как раз начала ему надоедать. Тогда он говорил себе, что такова жизнь, что, оставшись, причинит ей ещё большую боль и что уходит большей частью ради неё. Но выражение её глаз, когда он смотрел в них в последний раз, было таким, что он ещё долго вспоминал об этом с неохотой. Хорза слышал, что она по-прежнему ещё там, и думал о ней с нежностью. Чем чаще он рисковал своей жизнью, тем сильнее было желание увидеть её снова и тем желаннее казалась ему более спокойная и менее опасная жизнь. Он представлял себе сцену своего возвращения, выражение её глаз… Может, она уже забыла его и даже связалась с каким-нибудь другим Оборотнем на базе, но в принципе Хорза в это не верил и думал об этом только для подстраховки.
Йелсон, конечно, немного усложняла дело, но он пытался вкладывать в их дружбу и близость не слишком многое, хотя был почти уверен, что и для неё это не было ничем большим. Итак, он воплотится в Крайклина, как только сможет убить и занять его место. Он надеялся, что ему удастся расшифровать довольно примитивные системы идентификации, встроенные в компьютер «ВЧВ», или заставить сделать это кого-нибудь другого. Потом он отправится к Миру Шара, проведёт, если получится, рандеву с идиранами, но полетит туда в любом случае, если, конечно, мистер Адекват — эту кличку Оборотни базы дали существам Дра'Азона, охранявшим планету — пропустит его сквозь Тихий Барьер после неудачной попытки обмана выхолощенным чай-хиртси. Остальному отряду он постарается дать возможность выйти из игры.
Главной проблемой был выбор подходящего момента для расправы с Крайклином. Хорза надеялся, что отыщет такую возможность на Ваваче, но трудно строить точные планы, когда таких планов, похоже, не было и у самого Крайклина. Когда Хорза спросил его, тот начал говорить о каких-то «шансах» на орбитали, которые будто бы должны появиться из-за предстоящего её разрушения.
— Он трепло, — сказала Йелсон однажды ночью, когда они прошли около половины пути от Марджоина до Вавача. Они лежали вместе в постели при половинном тяготении в темноте корабельной ночи.
— То есть как? — спросил Хорза. — Думаешь, он летит вовсе не на Вавач?
— О, летим-то мы туда, но вовсе не потому, что там есть какой-то шанс получить выгодное задание. Он направляется туда ради игры-катастрофы.
— Что за игра-катастрофа? — Хорза повернулся в темноте на бок, к её голому плечу на его руке, и почувствовал своей кожей лёгкий пух. — Ты имеешь в виду Большую Игру? Настоящую игру-катастрофу?
— Да. На этом кольце. Когда я услышала об этом последний раз, это был только слух, но чем больше я об этом думаю, тем больше смысла в этом вижу. Она определённо состоится на Ваваче, если, конечно, удастся набрать достаточно участников.
— Игра кануна разрушения. — Хорза тихо засмеялся. — Как ты думаешь, Крайклин собирается просто поглазеть или будет участвовать сам?
— Думаю, попытается сыграть; если он действительно такой, как хвастает, ему, возможно, позволят, если только он сделает взнос. Точно так он будто бы выиграл «ВЧВ»… то есть он не отнял его в какой-то там игре; это должно быть какое-то довольно солидное общество, раз они играют на корабли. Но мне кажется, он удовлетворится и ролью зрителя, если иначе не получится. Могу поспорить, что ради игры мы и отправились на эту прогулку. Даже если у него будет какой-нибудь иной предлог, настоящая причина — катастрофа. Или он что-то услышал, или у него хороший нюх, но это чертовски очевидно…
Её голос стих, и Хорза почувствовал, как она покачала головой.
— А один из постоянных участников случайно не?.. — спросил он.
— Госсел. — Хорза снова почувствовал кожей руки кивок лёгкой коротковолосой головы. — Да, он будет там, если сможет. Он скорее сожжёт двигатели своего «Переднего края», чем опоздает на одну из крупнейших игр-катастроф, а судя по тому, как недавно накалилась обстановка в этом углу и какие чудесные возможности «мигом туда, мигом обратно» в связи с этим появились, я не представляю, что он сможет остаться в стороне. — Голос Йелсон звучал горько. — По-моему, Крайклин спит и видит себя рядом с Госселом. Он считает этого парня чертовским героем. Дерьмо.
— Йелсон, — прошептал Хорза женщине на ухо, и её волосы пощекотали ему нос, — во-первых: как Крайклин может видеть сны, если никогда не спит? И во-вторых, что, если он снабдил эту кабину «клопами»?
Её голова быстро повернулась к нему.
— И что тогда, чёрт возьми? Я его не боюсь. Он знает, что я в числе самых надёжных людей, какие у него есть. Прилично стреляю и не делаю в штаны, когда становится горячо. Кроме того, я считаю Крайклина самым лучшим из нас в качестве командира, и он это знает. Так что за меня не беспокойся! В любом случае… — Она опять пошевелила головой и плечами, и Хорза почувствовал, что она смотрит на него. — Ты ведь отомстишь, если мне выстрелят в спину, да?
Такая мысль ему ещё не приходила.
— Да? — повторила она вопрос.
— Ну конечно, обязательно, — сказал он. Она не двигалась, и он слышал её дыхание.
— Ты ведь отомстишь за меня, да? — настойчиво повторила Йелсон. Хорза обнял её за плечи. Она была тёплой, пух на коже мягким, а мышцы и плоть на тонких костях — сильными и крепкими.
— Да, обязательно, — сказал он, и только теперь ему стало ясно, что это всерьёз.
За время пути от Марджоина до Вавача Оборотень выяснил всё, что хотел узнать об управлении и защитных устройствах «Вихря чистого воздуха».
Крайклин носил на мизинце правой руки идентификационное кольцо, и некоторые запоры «ВЧВ» открывались только электронной сигнатурой этого кольца. Управление кораблём зависело от аудиовизуальной идентификационной связи. Лицо Крайклина и его голос, когда он говорил: «Это Крайклин», опознавались корабельным компьютером. Очень просто. Раньше кррабль имел ещё и систему опознавания по сетчатке глаза, но она давно перестала функционировать и была удалена. Это было только на руку Хорзе; слишком щекотливой и сложной была операция копирования узора сетчатки, и среди массы других вещей пришлось бы ещё тщательно отращивать вокруг радужки лазерные клетки. Тогда, наверное, было бы разумнее провести тотальную генетическую транскрипцию, причём ДНК объекта явилась бы моделью для вируса, который оставил бы неизменным только мозг Оборотня и, по выбору, его половые клетки. А воплощение в капитана Крайклина не стоило такого труда.
