Возникла пауза, никто из подчиненных не хотел проявить инициативу. Первым рискнул начальник дипломатического отдела:
– Может, заявим официальный протест?
– И что мы им предъявим? У нас ни агента, ни оружия, только это.
Деформированные пули в качестве доказательства смотрелись как-то неубедительно.
– Но теперь мы знаем имя.
– Нам скажут, что лейтенант Дескин сейчас находится на другом конце Галактики. А нам он оставил только пули и пару смазанных отпечатков, непригодных для идентификации.
Опять возникла пауза, других предложений не было. Начальство еще раз провело взглядом по опущенным головам подчиненных и приняло решение:
– Все. Закрываем это дело и в архив. Оформите семье погибшего пенсию, проследите, чтобы раненые получили достойное лечение. С министром я буду объясняться сам.
Машина атташе по культурным связям влетела на территорию посольства, едва не задев не успевшие до конца открыться створки ворот. В подземном гараже она въехала на обычно занимаемое ею место. Водитель торопливо вышел и открыл багажник. В багажнике, свернувшись калачиком, лежал Вольдемар Дескин. В правой руке он по-прежнему держал снятый с предохранителя пистолет.
– Вылезайте. И уберите наконец свою железку. Ну и натворили вы дел. Это же надо, положить группу захвата в полном составе. Есть хоть за что?
– Вот. Арманд передал.
Вольдемар достал из кармана карточку. Атташе по культурным связям готов был перейти к совсем некультурным выражениям, но сдержался.
– Вам никто не говорил, что вы везучий дурак? От этой карточки вы должны были избавиться в первую очередь.
– Но ведь… – начал оправдываться Вольдемар.
– Ладно, – отмахнулся атташе, – идите, готовьтесь к эвакуации, а я поеду вытаскивать своего помощника.
Курьер республиканского посольства прибыл на борт «Галактического экспресса II» вместе с объемистым ящиком, обмотанным контрольными лентами. На поверхности планеты для погрузки в челнок потребовалась пара грузчиков. В условиях невесомости курьер управился сам. Лайнеры типа «Галактический экспресс», принадлежащие одноименной транспортной компании, оставались одними из немногих, кто еще работал на регулярных линиях, до которых не добрались имперские или коалиционные рейдеры.
Курьер втащил ящик в двухместную каюту и запер дверь. Потом он сделал то, чего не должен был делать никогда: сорвал с ящика контрольные ленты. Дальше стало еще интереснее. Курьер достал электронный ключ, которого у него не могло быть ни при каких обстоятельствах, и открыл ящик. Под крышкой лежал Вольдемар Дескин.
– В порядке? – поинтересовался курьер.
– В полном, – откликнулся Вольдемар. – И как я только не задохнулся? Ни одной дырки!
– Наше ноу-хау, – усмехнулся курьер. – Очень интересный материал, воду не пропускает, а воздух – пожалуйста. Одному человеку вполне хватает, а никому и в голову не придет, что в нем людей возить можно.
– И даже не подозревают? – усомнился Вольдемар.
– Подозревают, конечно, но доказать ничего не могут. Поначалу несколько раз роняли эти ящики, и даже дважды разбили, но ничего не нашли. А сейчас мы их регулярно туда-сюда таскаем, по большей части с балластом, и следим внимательно. А так дипломатический груз, по всем правилам оформленный, не подкопаешься.
По судовой сети прошел сигнал готовности к старту.
– Давайте пристегиваться, скоро дома будем.
– Еще месяц назад кто-то сидел в этом кресле и прикидывался белым и пушистым, – сенатор Тасселер явно находился в хорошем настроении. – И вдруг я узнаю, что этот зайчик, не моргнув глазом, расстрелял троих человек.
– Это была группа захвата, по мою, кстати, душу.
– Эдак скоро и до адмирала дойдет, – продолжал веселиться сенатор, вспоминая разговор месячной давности.
– Скажите лучше, зря я в них стрелял или нет.
– Если представите счет за патроны, то оплатим без вопросов.
– Значит, не зря.
– И да, и нет.
– Как это? – удивился Вольдемар.
– С одной стороны, никакой особо ценной информации на привезенной вами карте не было, только прогноз имперских экспертов на дальнейшее развитие событий.
– Совпадает с нашим? – уточнил Дескин.
– Более или менее, но не это главное. Если такой прогноз уже есть и составлен он одновременно с нашим или даже раньше, то это значит, что мы движемся в одном направлении. И если не произойдет ничего экстраординарного, то мы договоримся. Я это чувствую, а своей интуиции я привык доверять.
– Если дело сделано, то я могу быть свободным?
Дескина мучили плохие предчувствия. Причем, чем дольше он находился в этом кабинете, тем сильнее попахивало очередными неприятностями. Предчувствия его не обманули.
– Не торопитесь, капитан, – голос сенатора вернул Вольдемара обратно в кресло. – У меня для вас будет еще одно задание.
– Уже поступил заказ на кого-то из Кагершемов?
Сенатор удивленно взглянул на Вольдемара, он не сразу понял, что это шутка. Но, поняв, поддержал:
– Нет. Пока нет.
Это «пока» сенатор особо выделил, так сказать, еще не время, по крайней мере, до окончания боевых действий. Но все может случиться. Затем он продолжил:
– Но если поступит, я вас обязательно найду.
Вольдемар оценил шутку сенатора.
– Только учтите, сенатор, за такие заказы я дорого беру.
Или это была не совсем шутка?
– Сочтемся, капитан. А если серьезно, то дело в том, что мне нужен обоснованный расчет корабельного состава республиканского послевоенного флота.
– Но почему я? – последовала естественная реакция здорового военного организма.
– А кто кроме вас? – последовала естественная реакция любого начальства.
Видимо, к старости Тасселер растерял все остатки совести. Впрочем, вопрос о том, была ли она у него вообще, так и остался открытым.
– Да тут целому отделу на год работы! – возмутился капитан Дескин. – А меня, между прочим, от выполнения должностных обязанностей начальника подотдела никто не освобождал.
– Значит, будете меньше спать, – отрезал сенатор, – и меньше по бабам шляться.
– Какие бабы? Какие бабы? – вскипел Вольдемар. – Да я уже забыл, с какого бока к ним подходить!
– А вот это напрасно, такие вещи нужно помнить. Это в моем возрасте такой склероз простителен, а вам еще рано, вы еще молодой, – вставил шпильку сенатор. – Остыньте, капитан. Никого из штабных офицеров флота, кроме вас, у меня нет.
– Я не штабной, – набычился Вольдемар.
