— Вот только до мостика ещё нужно добраться.
— Да. Наших парней ведь что-то убило. Значит, всё не так просто.
— Просто не нужно так же ломиться. Иди спокойно туда, куда сможешь пройти. Вдруг найдётся что-то, что поможет во всём разобраться.
— Хорошо бы. Понимаешь, там в этой темноте. Там, как будто кто-то есть. Сейчас мне она не кажется такой жуткой, но когда я был там, всё было совсем по-другому.
— Алекс, ты просто никогда не был в полной темноте. Здесь даже ночью всегда остаётся освещение. Вот поэтому она и действует на тебя так угнетающе.
— Может быть. Может быть.
— Если бы вечерний брифинг не отменили, мне было бы в пору на него выдвигаться, — сказал Дубов, поглядев на часы.
— Значит, уже скоро домой?
— Да.
— Ладно, хватит размышлений на сегодня. Пойдём к семьям, а завтра будет видно.
— Пойдём, только подожди, я всё проверю, а то мало ли кто чего не закрыл.
— Да. Ты педантичен до мозга костей, — сказал Спенсер, вставая, — это у вас семейное или все врачи такие?
— Семейное, но я считаю, что все врачи должны быть такими. Ну или хотя бы главные. У меня в кладовке обезболивающее хранится. На Земле такое без рецепта нельзя было достать. И здесь я лично его выдаю под подпись. Редко конечно.
— И приходилось выдавать?
— Лично мне только один раз. Помнишь, Оливер что-то в главном обогревателе не то открутил?
— А. И его обожгло сильно. Да?
— Да. До сих пор со шрамами ходит на полтела.
— Тогда ещё мой отец был капитаном. Я помню, как он его тренировал за это.
— Да мало ему, нужно было больше. Настоящий остолоп. Его теперь Генри ни на какие работы одного не отправляет.
— Понятное дело.
Они вышли из кабинета Дубова, и пошли по коридору. Тот попутно проверял, все ли двери заперты.
— А в лаборатории у нас вообще что угодно можно сделать. Там синтезатор особой точности для редких и опасных лекарств. Конечно, ещё мой дед все книги по химии соответствующего содержания спрятал у себя, но я всё равно слежу, — сказал Дубов, проверяя электронный замок большой двустворчатой двери.
— А почему мне об этом ничего неизвестно?
— Тебе-то зачем? Он это сделал, потому что у них там был один ярый экспериментатор. Мирный конечно, но чересчур любознательный. Вот чтобы он ничего не наэкспериментировал, дед и позаботился.
— Тогда ладно, — улыбнулся Спенсер, — грамотный у тебя был дед.
— Это у нас семейное, — легко улыбаясь, с наигранным пафосом сказал Дубов, — по мужской линии передаётся.
Едва Алекс переступил порог, Джулия бросилась его обнимать. Но быстро опомнилась и относительно спокойно пригласила его к столу. Всё-таки их видели дети, от которых нужно было скрывать происходящие события. Однако за ужином все молчали. Спенсер лишь уловил, как дети переглядываются между собой. Слухи уже распространились по всему звездолёту. Двадцать шесть человек не могут пропасть так, чтобы об этом никто не узнал. Назревал разговор, но Спенсер не стал начинать его сам.
— Как долго вы будете это скрывать? — наконец спросил Михаил.
— Что скрывать? — Алекс с удивлением посмотрел на сына.
— Мы ведь нашли корабль.
— В самом деле? Кто тебе об этом сказал? — негромко, но строго спросил Спенсер.
— Вадди. Его старший брат сегодня не пришёл домой, — ответил Михаил, — а до этого он говорил, что ещё пятерых человек послали на корабль и они погибли.
— Вадди слишком много говорит о том, чего не знает, — всё также строго глядя на сына, ответил Алекс.
— Но ты ведь знаешь! Почему ты не можешь рассказать нам?
Спенсер оглядел детей и прочёл на их лицах выражение ожидания. Ответ на вопрос хотели слышать все.
— Потому что тогда завтра главным заливалой в школе будет уже не Вадди, а ты. И нам самим пока мало что известно.
— Но вы же должны сказать всем об этом? — спросила Элис.
— Мы подумаем об этом завтра.
— Ты ведь был там сегодня. Что ты там видел? — не унимался Михаил.
— Это тоже Вадди говорил? — Спенсер строго посмотрел на Жену, — как быстро до него информация доходит, несмотря на то, что брат уже пропал.
— Жена Хигена звонила, — тихо сказала Джулия, — ей ответила Элис. Она подумала, что ты рассказал всем нам.
— Хиген завтра отхватит, — злобно сказал Алекс.
— Пап, пожалуйста, скажи, что там было? — спросил Ричард.
— Темнота. Это корабль, мёртвый корабль. Его реактор не работает, а резервный генератор почти на исходе. Видимо, он стоит здесь уже давно.
— Это земной корабль? — спросил Михаил.
— Земной. И это последнее, что я вам сказал на эту тему. Всем ясно? — Спенсер сделал настолько строгий взгляд, насколько мог и оглядел всех детей.
— Ясно, — тихо сказал Михаил и стал продолжать ужинать.
— И ещё одно. Если завтра я узнаю, что вы кому-то что-то сказали, все будут наказаны. Я не буду разбираться, кто именно это сделал. Это тоже ясно?
— Да, — ответил за всех Михаил.
— Отлично.
Настроение было окончательно испорчено. Дети отправились по комнатам, а Спенсер продолжал сидеть на кухне. Он выпил несколько кружек кофе и продолжал размышлять, для вида разложив перед собой книгу. Джулия пыталась несколько раз поговорить с ним на посторонние темы, но Алекс отвечал односложно, после чего переключал страницу и с ещё большим интересом смотрел на экран. Потом его жена принялась укладывать детей. Сегодня это заняло больше времени, чем обычно — видимо приходилось успокаивать каждого по отдельности. Закончив с этим она молча пошла в спальню. Посидев ещё немного, Алекс принял таблетку снотворного и отправился вслед за ней.
— Что ты там видел, Алекс? — Джулия предприняла ещё одну попытку поговорить, когда они легли в кровать, — мне-то ты можешь рассказать.
— И чтобы об этом завтра знали дети? — ехидно улыбнулся Алекс, повернувшись к ней.
— Я клянусь, что звонила жена Хигена. Только обещай его не наказывать за это. Они все очень сильно волновались. Просто не говорят тебе этого.
— Хорошо.
— Так ты расскажешь мне? — она положила руку ему на плечо.
— Я видел там девочку.
— Девочку? — спросила Джулия.
— Да. Лет семь-восемь, не больше.
— И что она тебе сказала?
— Сказала, что все погибли. И они, и наши парни.
— А из-за чего? — Джулия даже привстала.
— Она не сказала этого.
— Тебе нужно было забрать её сюда. Здесь же безопаснее.
— Я как-то об этом даже не подумал.
— Может быть, она бы согласилась.
— Не знаю. Знаешь, мне показалось в ней что-то не так.
— Что именно?
— Я в этом корабле чувствовал себя очень странно. Некомфортно. Там очень темно и тихо, и это давит. А она как будто бы всё видела и всё знала. Она шла без фонарика, а вокруг темнота, хоть глаз коли. И она прошла через дверь, которую я до этого не мог открыть. Уже одно это странно. И она ушла в то место, куда тянулись кровавые следы. Кто-то или что-то утащило туда наших ребят, а она сама туда пошла.
