Всегда, когда что-то шло не так, мама Кирана делала какао.
Он сделает какао. И тогда он снова будет в состоянии соображать.
Он достал кружку из длинного ряда шкафов, наполнил ее кипящей водой и, порывшись в аварийных запасах, запрятанных в глубоких стенных шкафах, нашел коробку, набитую пачками какао. Он насыпал коричневого порошка в дымящуюся кружку и уселся на один из привинченных к полу металлических табуретов, машинально помешивая какао. Он тянул горячую жидкость, обжигающую губы и язык, пока не почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Резкий голос Сета спросил:
— Кто в Центральном Совете?
— Никого, — ответил Киран. Услышав свои слова, он осознал вдруг, как это звучало. — Я как раз собирался обратно.
— Нет, ты не собирался, — возразил Сет. Киран услышал смешок и, обернувшись, увидел четырех мальчиков, вошедших вместе с Сетом. — Ты тут просто сидишь без дела.
— Если ты считаешь, что это так важно, то иди сам, — сказал Киран.
— И пойду, — бросил Сет через плечо, выходя из кухни. Другие мальчики последовали за ним. Сили Арндт взглянул на Кирана и с отвращением покачал своей бугристой головой. Этим измученным мальчикам необходим был человек, который возьмет на себя ответственность. И если это будет не Киран, то они будут вполне довольны и Сетом.
Киран взял с собой кружку и по мрачному, как гроб, коридору побрел к Центральному Совету, где обнаружил Сета с несколькими мальчиками, глядящими в монитор. Киран наклонился к монитору, надеясь увидеть изображение потерянного шаттла своей матери. Но нет. Они смотрели на команду Мейсона Ардвейла, лихорадочно работающую в машинном отсеке. На некоторых из них были радиационно-защитные костюмы, но большинство работали в повседневной одежде. Они сновали туда-сюда, ударяли по рычагам панелей управления, наблюдали за циферблатами приборов, настраивали клапаны. Пробежала женщина с коробкой инструментов в руках. Она споткнулась в грубых ботинках от радиационно-защитного костюма и упала, растянувшись на полу, и все инструменты из коробки рассыпались. Никто не остановился, чтобы помочь ей.
Все были в каком-то исступлении.
— Они пытаются исправить то, что ты натворил, — сказал Сет.
— Не я был причиной взрыва, Сет.
— Ты отнял у них время. Если бы они сразу попали в машинный отсек…
— Если бы я не герметизировал двери, весь корабль заполнила бы радиация, — перебил Киран.
— Да ты герой, — презрительно бросил Сет. — Им пришлось взломать двери, чтобы пробраться в машинный отсек, и теперь они повреждены и их нельзя будет снова герметизировать. Весь первый уровень загрязнен радиацией. Ты должен был герметизировать сразу все уровни.
— Это отняло бы больше времени, — сказал Киран, но он уже понимал, что в глазах остальных мальчиков проиграл спор. Все они смотрели сейчас на него. Взгляд Сета был колючим, словно засохшая глина. Макс оглядывал Кирана с головы до ног, словно выбирая, куда его ударить, но, когда Киран встретился с ним взглядом, он неловко усмехнулся и отвел глаза.
— Я сделал все, что мог.
— Это оказалось недостаточно, — ответил Сет.
Киран понимал, что уже не сможет остановить волну неприязни, которая распространялась по центральному бункеру, словно раковая опухоль. Он был слишком измучен и подавлен, чтобы волноваться о том, что о нем подумают другие. Он побрел к видеоэкрану Капитана, зная, как это разозлит Сета. Сев на капитанское место, он нашел канал машинного отсека. Беспомощный, он смотрел, как несколько оставшихся на борту «Эмпиреи» взрослых отчаянно борются за спасение корабля.
В течение нескольких часов Киран, Сет и несколько других старших мальчиков наблюдали за лихорадочно работавшей командой в машинном отсеке. Киран сидел у своего экрана, а Сет с друзьями столпились у второго экрана на другом конце комнаты, изредка посматривая в сторону Кирана. После нескольких часов, проведенных у видеоэкрана, его глаза горели. Наблюдение было совершенно бесполезным занятием, потому что команда снова и снова делала одно и то же. Люди пытались остановить утечку охлаждающего состава, потом кто-нибудь делал перекличку, считывая показания счетчиков, и тогда они на время оставляли утечку, переходя к более срочным проблемам. Они сновали по отсеку, словно крысы, и ничего не могли довести до конца.
Киран переключился на экран правого отсека для шаттлов, где произошла перестрелка, и задохнулся от ужаса. Так много мертвых. По меньшей мере три дюжины человек, совершенно неподвижно лежащих на полу отсека. Он вглядывался в каждое тело в поисках признаков своего отца, но знал, что ничего не найдет. Он узнавал большинство тел; многие из них были родителями мальчиков в бункере. Нужно будет сказать им об этом. Кирана передернуло.
Он торопливо отключил питание от камер в отсеке для шаттлов, надеясь, что другие мальчики не включат их снова. Ему нужно было придумать, как сообщить им эти новости.
Тем временем надо было проверить, как там младшие мальчики. Киран встал с кресла, размял затекшую спину и вышел из Центрального Совета.
Маленький Брайан Питерс уже третий час кричал, пытаясь дозваться маму. Киран прошел между рядов из четырех сотен металлических коек и взял ребенка у Мэтта Олбрайта. Киран попытался усадить малыша к себе на колени, но тот заходился в крике. Он жалел, что не знает, где сейчас мистер или миссис Питерс, чтобы ребенок смог увидеть их хотя бы на экране. Они либо находились на одном из шаттлов, либо… либо были мертвы. В команде, занятой ремонтом в машинном отсеке, их не было, в этом он был уверен.
— Попробуй его обнять, — предложил Тимоти Арден, ковыряя в носу. Тимоти было восемь лет, но сейчас он возвращался к привычкам, которые были у него в детском саду. Многие мальчики делали то же самое, сосали большие пальцы или обнимали подушки, прижав их к груди. Но некоторые из старших, например Рэнди Ортега и Жак Миро, нашли в себе силы забыть свои страхи и помогали малышам открывать пакетики с аварийными пайками. Оглядывая спальню, Киран видел, насколько все мальчики растеряны, напуганы, насколько сильно они волнуются о своих родителях и сестрах. Киран понимал, что кто-то должен взять на себя управление и восстановить привычный порядок жизни на корабле. Именно так поступил бы Капитан Джонс. Но, оглядываясь вокруг и видя хаос и страх, он понятия не имел, с чего он должен начать.
— Подойди к пункту связи номер семь, — бросил ему Сет, выглянув из коридора, ведущего к Центральному Совету. Он тер кулаками глаза, окруженные синеватыми кругами. Все в Сете было мрачным: угрюмый взгляд, сгорбленные плечи, резкие движения, с которыми он мерял шагами комнату. Киран понимал, что Сета наверняка обижает то, что его папа захотел поговорить не с ним, а с Кираном.
