– Не волнуйтесь. У них было несколько сот секунд, чтобы увидеть, как отрывается навес – достаточно времени, чтобы сместиться в тень.
Чиви кивнула, но тихо сказала Эзру:
– Если только они не упали в космос. И вообще я не понимаю, зачем они там оказались.
Если они сорвались в космос… Даже в термокостюмах они просто сварятся.
В его руку скользнула детская ручка.
Знает ли Зараза, что она сейчас сделала?
Но он только ласково пожал ей руку. Чиви уставилась на зону главных работ.
– Я должна была быть там.
Это она уже повторяла с тех пор, как вошла внутрь, но сейчас сказала совсем другим голосом.
Вдруг виды внешнего обзора дернулись, будто кто-то стукнул по всем камерам сразу. Проникавший от Алмаза-2 свет полыхнул зазубренной полосой. И теперь был слышен звук, стон, все громче и громче, то выше, то ниже.
– Предводитель! – Голос прозвучал громко и настойчиво, не роботоподобным рапортом эмергентского техника. Говорил Ритцер Брюгель. – Алмаз-2 сдвигается, отрывается…
Теперь это было очевидно. Горы шевелились. Миллиарды тонн летали на свободе.
А стон, заполнивший зал, наверняка издавался причальными канатами, извивающимися под времянкой.
– Мы не стоим у него на дороге, сэр.
Эзр теперь это видел. Громада двигалась медленно, но скользила, не задевая времянку, Хаммерфест и зачаленные звездолеты. Слегка повернувшийся наружный вид вернулся на место. Люди в зале нащупывали привязные ремни.
Хаммерфест стоял на Алмазе-1. Большая скала не изменилась, не сдвинулась. Корабли вокруг… Они смотрелись пигмеями рядом с огромностью Алмазов, но каждый из них был длиннее шестисот метров и весил миллион тонн без горючего. И сейчас эти корабли покачивались у концов причалов на Алмазе-1. Танец левиафанов, и если он не прекратится, корабли развалятся.
– Предводитель! – снова позвал Брюгель. – Я принимаю голосовой вызов от командира группы Дьема.
– Давайте его сюда!
За шлюзом было темно. Свет не включился, и атмосферы не было. Дьем со своей группой выплыл из шлюза в туннель, светя во все стороны нашлемными фонарями. Они заглядывали из туннеля в пустые помещения, частично взорванные, выпотрошенные на сотни метров вдоль. И это, предполагалось, неповрежденный корабль. Дьем почувствовал холод под ложечкой. Противник пришел сюда после битвы и высосал корабль, оставив пустой корпус.
Голос Цуфе за спиной сказал:
– Джимми, корабль движется!
– Да, я здесь касаюсь стены. Похоже, что он вертится на причальной точке.
Дьем просунулся в лестничный колодец и коснулся шлемом наружной стены. Да. Если бы тут была атмосфера, она была бы полна грохотом разрушения. Значит, Вспышка вызвала больше подвижек, чем предполагалось. Еще вчера это знание внушало бы ужас. Сейчас…
– Это, я думаю, неважно, Цуфе. Пошли. – И он повел группу еще быстрее.
Значит, Фам Тринли был прав, и их план обречен. Но так или иначе, он собирался узнать, что с ними сделали. И, быть может, ему удастся сказать эту правду остальным.
Внутренние люки были сорваны, и вакуум был повсюду. Они плыли через бывшие ремонтные ангары и мастерские, мимо глубоких дыр, где должны бы были стоять стартовые инжекторы двигателей.
Дальше в корму, в защищенное броней сердце «Далекого Сокровища», где был лазарет, где должны быть анабиозные капсулы. Вот…
Джимми и его группа протиснулись боком сквозь щиты. Касаясь руками стен, они слышали треск корпуса, ощущали его медленное движение. Пока что близко привязанные корабли не столкнулись – хотя Джимми не знал, можно ли это сказать наверняка. Они такие большие, такие массивные, что если они столкнутся на скорости несколько сантиметров в секунду, корпуса скользнут друг по другу, едва вздрогнув.
Они дошли до входа в лазарет. Где, по утверждению эмергентов, находились уцелевшие артиллеристы.
Снова пусто? Еще одна ложь?
Джимми протиснулся в дверь. Нашлемные лампы осветили помещение.
Цуфе До заплакала.
Нет, не пусто. Тела.
Он повел нашлемной лампой и повсюду… Гибернаторов не было, но комната была наполнена… трупами. Дьем снял лампу со шлема и прилепил к стене. Все равно плясали и дергались тени, но сейчас было видно все.
– Они все мертвы?
Этот вопрос Фама Патила был всего лишь выражением ужаса.
Дьем пошел мимо мертвых. Они были аккуратно уложены в штабель. Сотни, но места занимали мало. Кое-кого из артиллеристов он узнал. Мама Чиви. У некоторых – у немногих – грубые повреждения от декомпрессии. Когда же погибли остальные? Некоторые лица были спокойны, но другие…
Он споткнулся, остановленный взглядом пары блестящих мертвых глаз. Изнуренное лицо и замерзшие синяки через весь лоб. Этот человек прожил какое-то время после нападения. И Джимми узнал его лицо.
Цуфе подошла к нему, и тень ее плясала по этому ужасу.
– Это трилендер?
– Ага. Кажется, один из геологов.
Из ученых, которые, как считалось, находятся в Хаммерфесте. Дьем вернулся к лампе, которую установил на стене. Сколько же их здесь? Тела тянулись во мрак туда, где раньше были стены.
Они убили всех?
К горлу подступила тошнота.
Патил после своего первого ненужного вопроса парил без движения. Но Цуфе тряслась, и голос ее дрожал.
– Мы думали, что здесь масса заложников. И все это время здесь были только мертвецы. – Она истерически рассмеялась. – Но это ведь неважно? Мы верили и мы служили своей вере.
– Может, и так.
И вдруг тошнота исчезла. Капкан захлопнулся. Нет сомнения, что скоро погибнет и он вместе с Фамом и Цуфе. Но если они проживут еще хоть несколько секунд, может быть, они смогут сорвать с чудовищ маску.
Он вытащил из комбинезона прибор звуковой связи и нашел чистый участок стены для контакта.
Запрещенное устройство ввода-вывода. Наказание за хранение – смертная казнь. Да-да.
Зато теперь он мог передавать по всей длине «Сокровища» к вещательному передатчику, который оставил у шлюза. Окрестность времянки будет облита его посланием. Встроенные устройства его обнаружат. И некоторые, распознав приоритет, передадут туда, где его услышат люди Кенг Хо.
И Джимми заговорил:
– Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я на борту «Далекого Сокровища». Корабль вскрыт. Они убили всех, кого, как мы думали, здесь держат…
Эзр – и все в зале – в молчании ждали, пока Ритцер Брюгель установит связь. И послышался голос Джимми.
– Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я…
– Командир группы! – перебил Томас Нау. – Что там у вас? Мы не видим вас снаружи.
Джимми засмеялся:
– Это потому, что я на борту «Далекого Сокровища».
На лице Нау отразилось недоумение.
– Не понимаю. Команда «Далекого Сокровища» не докладывала…
– Да уж конечно! – Эзр почти слышал улыбку в словах Джимми. – Понимаете, «Далекое Сокровище» – это корабль Кенг Хо, и мы его себе вернули.
Ошеломление и радость выразились на всех лицах, которые Эзр смог увидеть. Значит, вот каков был его план! Работающий звездолет, может быть, даже с оружием! Главный лазарет эмергентов, артиллеристы и командиры, пережившие нападение. Теперь у нас есть шанс!
Кажется, Томас Нау тоже это понял. Озадаченное выражение сменилось гримасой испуга и гнева.
– Брюгель? – сказал он в пространство.
– Предводитель, я думаю, он говорит правду. Он говорит по служебному каналу «Сокровища», и больше никого я не могу вызвать.
График наружной мощности в главном окне держался над уровнем 145 кВт/м2. Отраженный Алмазами один и два свет начал кипятить снег и лед в тени. Тысячетонные, стотысячетонные глыбы руд и летучего материала шевелились между огромными алмазами. Движение почти незаметное, сантиметры в секунду. Но некоторые глыбы вырвались на свободу. Как бы медленно они ни перемещались, но они вот-вот уничтожат все результаты людского труда, все что попадется им на пути.
Нау пару секунд глядел в окно. Когда он заговорил, голос его звучал скорее настойчиво, чем командно.
– Послушайте, Дьем. Это не получится. Вспышка вызвала такие повреждения, которых никто не предвидел…
С того конца донесся резкий смех.
– Никто? Ошибаетесь. Мы поставили аппаратуру стабилизации так, чтобы всех немного встряхнуло. Всем существовавшим нестабильностям мы дали дополнительный толчок.
Чиви стиснула руку Эзра. Глаза ее расширились от удивления. А у Эзра слегка закружилась голова. Сетка сохранения стационарности и так мало что могла дать, но зачем делать хуже?
Вокруг люди уже застегивали скафандры высокого давления и натягивали шлемы, некоторые выплывали в двери зала. Огромная рудная глыба дрейфовала всего в сотне метров от времянки. Она медленно поднималась, отсвечивая верхушкой в лучах прямого солнца. Она лишь чуть ли не задевает верх станции.
