выпятил грудь и встал по стойке смирно.
— Вольно, вольно, — кивнул лидер, — что ж. Пожалуй, приступим…
С «Москвича» сняли номера. Камер на окружной дороге было не так много, ведь они контролировались живыми операторами, а штат автоинспекции был не слишком большим. Так что был отличный шанс проскочить незамеченными.
Лиля осталась в бункере, по настоянию Хромова. Она рвалась с нами, но отсутствие боевого опыта ей компенсировать было нечем.
Когда прощались, я заметил, что она прижалась к Кольке, на мой взгляд, сильнее, чем того требовалось. Но в тот момент я решил не обращать на это внимания.
Судя по вводным, которые мы получили на инструктаже, задание было не особо сложным. Хромов предоставил нам свою индивидуальную метку. Она представляла собой что-то вроде «шапки-невидимки», действующей на территории резиденции. При её приближении камеры переставали показывать реальную картинку, зацикливаясь на последнем пустом кадре, а датчики движения отключались, при этом не сигнализируя о неисправности.
Всё, что нам надо было сделать — это проникнуть через эвакуационный ход, о точном расположении которого знал только Хромов, потому что тоннель прокладывался автоматическими системами, впоследствии уничтоженными. Затем дойти до спальни и там привести в действие собранный нами импульсный генератор. Если Хромов был прав, и его двойник действительно представлял собой автомат, на этом миссия заканчивалась.
Впрочем, при любом исходе, согласно полученному приказу, нам следовало отходить обратно тем же путём, даже если лже-Хромов вдруг оказался бы человеком. «Шансы на это ничтожны, — говорил лидер на инструктаже, — все похожие на меня люди давно зафиксированы и взяты на учёт. Использование одного из них привело бы к слишком широкой огласке внутри моего окружения, как это предусмотрено действующими протоколами. Но такой шанс всё равно остаётся. В этом случае просто отходите незамеченными».
Мы благополучно доехали до заброшенной деревни, в пятистах метрах от которой, находился вход в эвакуационный тоннель. Машину оставили в густом кустарнике, там, где её совершенно невозможно было заметить с подъездной дороги. Потом активировали приборы ночного видения: тут, в относительной близости от правительственных резиденций, светить фонариками ночью в лесу было по меньшей мере неразумно.
Вход был замаскирован под большой валун, лежавший на берегу лесного озера. Пришлось немного покопаться прежде, чем удалось активировать запорный механизм. Но вот путь был открыт: довольно узкий и тёмный лаз с металлической лестницей, уходящий в глубину.
— У меня странное ощущение, — прошептал Коля, спускаясь вниз.
— Какое? — спросил я.
— Не знаю… как-то слишком легко всё. Вход не охраняется совершенно!
— Он и не должен охраняться, — заметил я, — смысл в том, что о нём никто не знает.
— Да понимаю, — Коля махнул рукой, — но всё равно…
Идти пришлось довольно долго, впрочем, дорога едва ли была трудной: как только камень над нами занял своё место, в тоннеле включился свет — белые светодиодные лампы под потолком, расположенные через равные промежутки. На полу было специальное покрытие, чтобы ноги не скользили. Сплошные бетонные стены были в отличном состоянии, даже без обычных в подземных сооружениях потёков.
— А что, если его метка аннулирована? — Продолжал тревожиться Колька.
— Он ведь сказал: это невозможно. Только если отключить всю систему безопасности, — ответил я.
— Ну всё равно…
— В любом случае скоро узнаем, — я подмигнул другу.
Я заметил, как он рефлекторно потрогал кобуру. Конечно, мы взяли с собой оружие, благо в бункере его было довольно много, на любой вкус: от гранатомётов и штурмовых винтовок, до пистолетов с глушителем, на которых мы и остановили свой выбор. Там же, на складах, мы разжились чёрными спецназовскими комбинезонами с тепломаскировкой и встроенной кинетической защитой. Крутые штуковины, в разведке я о таких даже мечтать не смел.
— Оптимист, блин… — прокомментировал Коля.
Внутри резиденции вход в эвакуационный тоннель располагался в жилой части, рядом со спортзалом. Металлическая дверь неслышно скользнула в паз, когда мы набрали нужную комбинацию на кодовом замке. Свет тут же погас.
Я достал и активировал очки ночного видения; Коля поступил так же. Окружающее налилось зеленоватым светом, но видно было отлично. Друг жестами указал на дверь, ведущую в личные покои. Я кивком подтвердил, что понял.
Личную резиденцию самого Хромова я представлял себе совершенно не так. Почему-то в моём воображении лидер жил в неприступном замке, где на каждом шагу находится ловушка или хитрое устройство для выявления шпионов, а гвардейцев вокруг столько, что за ними не видно стен.
А тут… спортзал скромненький: пара универсальных тренажёров да беговая дорожка. Коридор за ним — обычный, какой можно найти в любом жилом доме. На стенах какие-то картины. За коридором простая дверь, из экопластика. Такие ставят в новые дома с отделкой, построенные по госпрограмме. Я огляделся. Вот теперь заметил признаки охраняемого объекта: камеры и датчики объёма были замаскированы, но не слишком удачно. Судя по тому, что тревоги до сих пор не случилось, личная метка Хромова работала отлично. По его словам, код, зашитый в ней, невозможно аннулировать, не вырубив всю систему — что невозможно.
Мы бесшумно двинулись вдоль по коридору. Я думал, что после времени, проведённого на гражданке, утратил навыки разведчика. Но нет: ноги будто сами знали, куда ступать. Нужные рефлексы были намертво вбиты в мою нервную систему.
Возле самой двери мне что-то послышалось. Коля сделал знак: «Внимание!» Я замер. Так и есть — с той стороны будто бы голоса.
Мы встали по разные стороны от двери и прислушались. Голоса звучали приглушённо, звукоизоляция тут была — но кто-то из вошедших неплотно притворил за собой дверь.
—…я не хочу давить, — говорил незнакомый мужчина, — нас всё ещё недостаточно, чтобы разом решить проблему. Процесс идёт слишком медленно.
— Надо придумать, как его ускорить, — теперь голос я узнал. Это был Хромов, — может, устроить что-то вроде эпидемии? Прогнать всех через клинику?
— Не получится, — вмешалась неизвестная женщина, — процедуру не изменить, а при малейшем подозрении на подлог последует изоляция по режиму ЧП. Он действительно всё хорошо продумал.
— А что с поисками? — снова заговорил «Хромов».
— Ищем. Пока удалось установить, что он действительно создал целую сеть запасных командных пунктов. Некоторые мы установили, но выдвинуться не можем: любое движение в этом направлении — и последует проверка руководства по протоколу ЧП. Включая тебя.
Видимо, говоривший имел ввиду лже-Хромова.
— Рано или поздно нам придётся действовать, — заговорил Хромов.
— Куда спешить? — спросила женщина, — процесс-то идёт.
— Мне неспокойно, пока он не нейтрализован. Понимаешь? Уверен, у него заготовлены сюрпризы. И он медлит только потому, что изучает ситуацию.
— Но это не имеет смысла! — возразил незнакомец, — в этой ситуации время критично!
— Это мы так считаем. Он мылит по-другому. Очень нестандартно. Поэтому и смог пробиться на самый верх…
Некоторое время было тихо. Коля стоял, не шелохнувшись и, кажется, даже не дышал. А мне казалось, что воздух проходит через мои ноздри слишком шумно.
— Ладно. Продолжаем в прежнем режиме. Пока это самое разумное, что мы можем сделать, — сказал «Хромов», — и вам пора уже. Он нечасто позволял подчинённым задерживаться в личных покоях.
— Но только здесь мы можем нормально поговорить! — возразила женщина, — риск оправдан…
— Есть ещё электронный интерфейс… — осторожно заметил незнакомец.
— С ума сошёл? Нас мгновенно вычислят!
— Такой риск есть. Поэтому, пока нет контроля, мы даже малейшее подозрение в свой адрес позволить не можем, —сказал «Хромов», — значит, расходимся.
Внутри личных покоев послышались шаги. У меня сердце сжалось, а застучало в бешеном ритме.
Коля посмотрел на меня. Из-за очков выражение его лица было не понять, но я почувствовал, что он решился.
Лёгкое электрическое гудение. Будто авто разгоняется. А потом, за дверью, послышались глухие удары, будто несколько тел упало на пол.
Навигационный компьютер шаттла — пограничная технология. При желании и некоторой сноровке он вполне мог поддерживать достаточно мощную нейросеть. Поэтому ангары с этими машинами были на контролируемой по стандартам высшей защиты консервации, а сама навигационная система включалась и начинала загрузку только тогда, когда шаттл отдалялся от материнского корабля не менее, чем на двести километров. По этой же причине, из-за использования опасной технологии, канал связи с челноком был ограничен. Видеоинформацию и фото
