Как только бой закончился, Траусти сразу же бросился на поиски своих товарищей. Но нашёл лишь Найру в спасательной капсуле. Густав покинуть свою машину не успел.
От тяжёлых воспоминаний Траусти отвлёк чей-то голос, окликнувший его по имени и показавшийся ему странно знакомым. Молодой человек повернулся на вращающемся стуле и увидел недалеко от себя высокую худую черноволосую женщину средних лет в гражданской одежде, поднимающуюся со своего места с радостным удивлением на лице.
— Траусти, — ещё раз повторила она, — мальчик мой. Вот так встреча!
— Тётя Мина, вы? Как вы здесь оказались? — Тарсон перевёл взгляд с женщины на недоумённые лица своих товарищей, как будто те могли ему что-то объяснить. Он вскочил со стула, едва не опрокинув его. Меньше всего Траусти ожидал встретить здесь знакомую своей матери, под опекой которой он провёл половину своего детства.
— Здравствуй, мой дорогой, — вместо ответа сказала доктор Харгроув, крепко обнимая его, — я думала, ты сейчас на другой стороне Галактики. Сколько мы не виделись, восемь лет?
Она прикоснулась губами к его лбу, затем, слегка отстранившись, стала внимательно рассматривать его лицо, как будто пытаясь понять, когда это он успел стать совсем взрослым.
— А как оказались здесь вы, — повторил свой вопрос молодой человек, — на военном корабле? Поступили на службу? Мама мне про это не писала, — он вдруг вспомнил, что последний раз получил письмо от Кариолы три месяца назад и до сих пор не ответил. Ему сразу стало ужасно неловко.
При этих словах лицо Мины Харгроув внезапно переменилось. Женщина печально посмотрела на Траусти, уголки её губ задрожали. Она будто постарела сразу на десяток лет.
— Ты разве ничего не знаешь о её последней экспедиции?
Траусти с тревогой посмотрел на её лицо. У него вдруг появилось плохое предчувствие. Он вспомнил смутные слухи о какой-то группе то ли терраморферов, то ли археологов, эвакуированной из системы Гамма Дракона. Неужели это как-то было связано с мамой? Но ведь письма от неё приходили совсем с другой стороны.
— Она писала мне с Дельта Змееносца, — осторожно проговорил он.
Харгроув горестно кивнула. В глазах её появились слёзы.
— Это была секретная экспедиция, — тихо сказала она, — Кари была здесь, в системе Гамма Дракона, — Траусти широко открыл глаза, — и она попала в руки мятежников на «Тринити».
Тарсон с трудом нашарил под собой стул и сел, не отрывая глаз от лица женщины. Он осознавал, что случилось нечто страшное, но его мозг пока отказывался сопоставлять факты. Перед ним вдруг всплыло лицо Берти Квизигера. Неужели он тогда спас мальчика из экспедиции Кариолы? И он об этом даже не узнал?
За столом застыло гробовое молчание, товарищи Траусти растерянно смотрели то на него, то на женщину, не произнося ни слова.
— Мама всё это время была на «Тринити»? — наконец с трудом выдавил из себя пилот.
— Да, — Харгроув села на стул и закрыла лицо руками, — а теперь и «Тринити» больше нет.
— И это всё, что осталось здесь от шестого флота? — с почти непритворным ужасом воскликнул Алекс, озирая раскинувшееся перед ним поле недавнего боя. — Ну и кто здесь просил о помощи?
Пилот слегка озадаченно приподнял бровь, вглядываясь в экран радара своего новенького перехватчика класса «Персей», машины, совсем недавно поступившей на вооружение Лёгких Сил Альянса. Рядом параллельным курсом шли ещё два таких же фладдера двести сорок второй эскадрильи, вылетевших на своё первое боевое задание к одной из последних оборонительных линий землян в системе Эпсилон Пегаса.
Самый мощный линкор Альянса с гранд-адмиралом Каммилом Акастой и сотней фладдеров на борту прибыл в систему как нельзя вовремя. Потеряв восемьдесят процентов своих сил и своего командующего, остатки шестого флота Альянса с трудом удерживали свои позиции. Третий узел обороны, ядром которого служила тяжело вооружённая станция «Эниф», до недавнего времени был центром шаткого равновесия между наступающим флотом контр-адмирала Коха и едва сдерживающими его натиск кораблями Альянса. Гибель станции открывала дорогу к последней укреплённой крепости, межзвёздному порталу на Процион, пройдя сквозь который мятежники выходили бы на дорогу к Веге, отрезая при этом от центра союзников ещё две звёздные системы. К счастью для шестого флота, Кох, потеряв в сражениях за систему один из своих линкоров и несколько меньших кораблей, стал после этого продвигаться вперёд с некоторой осмотрительностью, предоставив тем самым своему противнику возможность перегруппировать оставшиеся силы.
Тем не менее несколько часов назад мятежники провели очередную массированную атаку орбитальной инсталляции «Эниф» тяжёлыми бомбардировщиками при поддержке крейсеров. В ходе атаки станция получила новые серьёзные повреждения. Началась эвакуация персонала инсталляции транспортными кораблями к межзвёздному узлу перехода Эпсилон Пегаса — Процион. Поражение сил Альянса в секторе стало казаться почти неизбежным, но тут внезапно подоспел «Колосс». Быстро оценив сложившуюся ситуацию, гранд-адмирал Каммил Акаста принял решение использовать погибающую станцию как ловушку для главных сил мятежников. И первыми картами на стол в этой опасной игре легли три новейших перехватчика «Персей» из двести сорок второй эскадрильи.
— Говорит группа девяностой эскадрильи Альянса, — раздался голос командира группы Франо Кордора, — станция «Эниф», сообщите ситуацию.
Маршан озадаченно уставился на радар, отыскивая прибывшие машины девяностой и недоумевая, какое к ним отношение имеет его командир, но почти тотчас же облегчённо выругался про себя. Он вспомнил, что именно их группа теперь и есть эскадрилья под этим номером. По каким-то своим причинам командование решило не афишировать прибытие новых кораблей в систему Эпсилон Пегаса. Теперь их машины как будто бы принадлежали остаткам разгромленного шестого флота. «Действительно, как будто, — мелькнула в голове пилота нехорошая мысль, — особенно если учесть, что девяностая погибла почти вся».
Он посмотрел вперёд, их перехватчики быстро приближались к погибающей станции, искорёженной металлической конструкции размером в несколько десятков километров. Ещё недавно инсталляция «Эниф», висящая на геостационарной орбите на высоте сорока тысяч километров над единственной обитаемой планетой системы Эпсилон Пегаса, казалась совершенно неприступной. Батареи её тяжёлых лучевых орудий могли легко сжечь целую неприятельскую эскадру, оказавшуюся в пределах их досягаемости, здесь дозаправлялись и ремонтировались свои корабли, отсюда уходили на патрулирование эскадрильи фладдеров Альянса. Сейчас от этой мощи не осталось и следа. Атаки мятежников превратили «Эниф» в великанскую головешку, по поверхности которой бродили, то возникая, то угасая, красные огоньки пожаров и взрывов. Лучевые установки, закрытые многометровой бронёй, были разбиты ударами «Циклопов», а почти все выступающие внешние надстройки станции были снесены до основания.
