class="p1">Калиле встала рядом с мужем и тихо сказала, глядя на юношу:
– Всё что было, оставим в прошлом. Вряд ли человеку с гнилой душой смогли бы отозваться черви и спасти нас.
Флэм снова чуть не расплакался, как несколько дней назад. Он настолько сильно был благодарен этим людям за такое сердечное отношение к себе, что поклялся бесконечно дорожить им со всем трепетом своей души.
***
После этого тяжелейшего разговора юноша очень долго не мог заснуть, впервые в своей жизни сгорая от стыда. Его разрывало от боли, словно кто-то залил внутренности раскалённым тягучим стеклом. В один миг он даже собрался сбежать в лес, чтобы его там порвал на части рыкун. Терзаемый мучениями совести, Флэм всё же провалился в нервный сон, где ему привиделся Тотика, понуро уходящий с большой заплечной сумой, а Флэм бежал за ним и не мог догнать, чтобы попросить прощения.
Пробудившись, Флэм с трудом заставил себя выйти к утренней трапезе. К его небольшому облегчению за столом была только Саж. Юноша понуро присел за стол и молча взял чашу с дымящимся отваром. Но то, что прозвучало потом, заставило Флэма широко распахнуть от удивления свои красивые глаза.
– Не всё мы вчера тебе рассказали с Асюри, – тихо сказала Саж. – Сейчас ты, возможно, сильно удивишься, когда узнаешь, что Тотика перед своим отъездом даже был благодарен тебе.
Флэм растерянно смотрел на Саж, а она продолжила, улыбаясь:
– Благодарен он был потому, что именно здесь нашёл любовь всей своей жизни. И если бы твои наговоры не заставили его скитаться, то, может быть, он никогда бы и не встретил свою Гаю. Мы с ним до сих пор не теряемся и посылаем весточки и письма через наших внутренних ездоков.
От услышанного, Флэм зарыдал. Он был благодарен Саж за такую новость, и в его голове зародилась пылкое желание отыскать Тотику и добиться его прощения.
***
Мастер Элав в который раз приходил к Чёдэсу упросить его поехать на розыски Флэма, предлагая сначала двадцать, а потом и пятьдесят марблов за такую услугу. Ведь прошёл уже оговорённый мах, а парень так и не вернулся, и Элав не на шутку встревожился. Для Элава Флэм был как сын, которого он воспитывал с малых лет, когда его привезли в селение из туманной части, где погибли его родители. Мастер Элав никому и никогда не рассказывал ту ужасную историю, чтобы не порождать глупые слухи, и всегда старался уходить от таких разговоров.
Возвращаясь очередной раз от Чёдэса, так и не добившись от него согласия на поиски Флэма, мастер Элав даже начал подумывать самому отправиться в Полунгар в закрывающийся вот-вот проход. На его счастье, к ним в селение за стеклянным товаром заехал один ездок полунг, поведавший Элаву странную историю о том, как он не так давно видел суд над одним ездоком сальдарцем. По словам судивших его глав селений по добыче сланца, был он вором и покушался на жизнь какого-то стеклодува, сбросив его в потоке со своей тачки. Элав схватил за руку мужчину и потребовал рассказать всё в мельчайших подробностях.
Чёдэс при каждом визите мастера Элава хоть и старался непринуждённо улыбаться и держаться дружелюбно, как он умел, но сразу после ухода гостя всегда впадал в странную задумчивость, которая очень не нравилась Вахве. В такие моменты она видела во взгляде мужа пугающую темноту, что вызывала у неё страх.
Вот и в этот раз, поймав тёмный взгляд мужа, Вахва не сдержалась, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прогнать тревогу, и кокетливо покручивая бёдрами, подошла к Чёдэсу вплотную.
– Почему моему любимому мужу какой-то стеклодув портит настроение? – томно произнесла она. – Да так портит, что твой взгляд, Чёд, начинает меня пугать.
Мужчина натужно улыбнулся и приобнял жену за пышную талию со словами:
– Не переживай, моя сладость, это моё временное состояние раздумий.
– О чём ты раздумываешь так, что от твой взгляд становиться пугающим, словно ходы мрачной пещеры в каменоломне? – тут же надула губы Вахва. – Я же впечатлительная и мне не хочется видеть в тебе такую жуть. Или что-то опять не так с твоими нанятыми ездоками?
Чёдэс улыбнулся и его глаза привычно засияли радостью.
– Да ты у меня сообразительная! – усмехнулся он, и звонко поцеловал жену в пухлую щёку. – Угадала. Не вернулся тут один назад, хотя уж оговорённый мах прошёл.
– Эх, что-то совсем не везёт тебе с нанятыми, – успокоившись, продолжила Вахва и откинулась на подушки лежанки. – Уже несколько человек в тумане том канули. Благо хоть ты сумел тогда тачки свои вернуть и товар разыскать. Правда тот товар вроде не твой был, а на перепродажу, так ведь?
Чёдэс недовольно вздохнул и, отвернувшись от жены, стал наливать воду в один из изысканных стаканов, которых в их доме было великое множество, стараясь уйти от неприятного разговора. Вахва, подумав несколько мгновений, повернулась к мужу, и с растущим удивлением спросила:
– Подожди, подожди… Случайно это не тот сальный тип не вернулся, который на твоей старой тачке в Полунгар повёз Флэма? Это из-за него к тебе Элав постоянно ходит?
– Ну всё, разговорилась… – недовольно нахмурился Чёдэс. – Сейчас ещё навыдумываешь невесть что. Давай-ка, прекращай.
С этими словами мужчина подошёл к лежанке, присел рядом с женой и начал поглаживать её по бедру, зная, что от такой ласки Вахва всегда млела. Но в этот раз женщина резко привстала, отодвинув руку мужа и, глядя испуганными глазами, шёпотом спросила:
– Так это ты всех тех ездоков…?
Мрачный, как тоннели каменоломен, взгляд Чёдэса был ответом на слова жены.
[1] «Период» - промежуток времени, равный земному году в соотношении 1 к 1,00314.
[2] «Мах» - промежуток времени, равный 33 оборотам (Оборот - промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314).
Флэм стоял недалеко от ярко освещённой пристани и завороженно смотрел на Хладу, которая поочередно подходила к рыбакам и касалась рукой груди
