Общая атмосфера веселья подействовала даже на нашу стервочку. К тому же какая девушка не любит комплименты, пусть и довольно специфические. Вот и Татьяна, избавившись, наконец, от своей вечно недовольной мордашки, заливисто смеясь, раздавала воздушные поцелуи. И я понял, что без своего фирменного выражения лица – «королева перед смердами», она гораздо-гораздо симпатичнее. А её улыбка буквально ослепляет.
Я мотанул головой. Жаль, в «Экспансии» не было боли как таковой, иначе обязательно ткнул бы себя вилкой в ногу. Девица, конечно, была чудо как хороша, тут я прекрасно понимал того мудака из её прежней корпорации, пожелавшей заполучить её в постель. Но, во-первых, сейчас было не время и не место для амурных мечтаний. А во-вторых, я не был уверен, что мне нужны все эти головняки с её характером, которые, несомненно, возникнут, стоит начать ухаживать за Клер. Так что, как там пели в старой песне – «Первым делом космолёты, ну а девушки потом».
Пока я отгонял призрак Амура, маневрируя и сбивая тому прицел, народ немного успокоился и жаждал продолжения. Не знаю, насколько эффективен был подобный метод психологической накачки, но сейчас я не чувствовал в команде той обречённости, неуверенности в своих силах, что была раньше. Даже хмурый Каракурт поглядывал по сторонам с весельем во взгляде.
– Следующий боец пришёл в «Экспансию» недавно. И слава богу, ибо иначе он давно уже был бы в какой-нибудь крупной корпорации, завалившей бы его плюшками, лишь бы только заполучить в свои ряды. Его клинок подобен перу, которым он пишет истории побед, – я уже ощущал себя заправским конферансье, представляющим публике бойцов перед поединком. – Подобно мифическому герою древней Америки – Человеку-пауку, он проносится сквозь поле боя, плетя свою паутину, в которую заманивает противника. Итак, гроза псионов, страх и ужас снайперов и прочих рог – Малхорн!!!
Серёга, поднявшись с места, раскланялся со всеми, словно бы был аристократом. Причём чувствовалось, что подобное для него не впервой и особого трепета не вызывает. Вкупе с его действительно виртуозным обращением с эргро-клинками или виброрапирой выглядело это так, будто он действительно был потомком древнего рода, с детства приученный к мечу и этикету, но… если честно, мне было плевать. Упрекнуть соседа было не в чем. Он был отличным товарищем и всегда держал слово. А что там у него за душой, было только его делом. Играть ему это не помешает, иначе Серёга наверняка предупредил бы о возможных проблемах, всё же не такой у него характер, чтобы подставлять друзей.
– Ну а теперь перейдём, так сказать, к «рабочим войны». Тем, кто благородному искусству фехтования или таинству дальнего выстрела предпочитает старую, добрую, штурмовую рельсу, – я постарался придать голосу торжественности. – Кто под прикрытием танка и снайпера, с поддержкой хила и егеря будут вламываться на вражеские базы, шквальным огнём прокладывая себе путь в сонме врагов. Раньше, когда противники сходились друг с другом на поле боя, под барабанный бой, полк напротив полка, пехоту называли «царица полей». С тех пор человечество покорило космос, но по сути ничего не изменилось. Итог сражения всё равно определяет доблесть обычного солдата. Итак, наше штурмовое отделение – Тёма, Карась, ну и ваш покорный слуга.
Мне показалось, что с пафосом я немного переборщил, но ребятам понравилось. Двое братцев-акробатцев тут же устроили целый спектакль, красуясь и нахваливая себя. Остальные кричали, свистели, хлопали и топали, их подбадривая. Мне, как я ни старался отмазаться, тоже досталась своя «минута славы» от визжащей Верки, запрыгнувшей мне на спину. В итоге прошло минут двадцать, пока, наконец, все хоть немного успокоились. Дождавшись этого, я в очередной раз за сегодняшний вечер поднял бокал с соком.
– Особо хотелось бы отметить того, чья помощь в подготовке к турниру оказалась поистине неоценимой. Причём не только для Малхорна, кому досталась львиная доля тренировок, но и каждого из нас. Итак, человек, научивший нашу Верочку проводить реанимацию в полевых условиях подручными средствами в виде шоковых гранат. Открывший Сергею таинство падения вверх, вниз и в стороны одновременно. Да и в целом повысивший нашу боеспособность раза в три, – я указал на сидящего за столом мужчину, который хоть и веселился вместе с остальными, всё же выглядел гораздо более скованным. – Последний по списку, но не по значению. Тренер и наставник. Каракурт.
Надо отдать должное ребятам, мои слова встретили так же, как и представление играющих членов команды. Ну а сам я преследовал этим довольно шкурный интерес. Всё, что я сказал, было правдой. Советы отставного военного оказались чрезвычайно ценными, как в плане тактики боя, так и взаимодействия между членами команды. Более того, Айвейдер мне уже пару раз намекал, а вчера не выдержал и заявил открытым текстом, дескать, хорошо бы нам продлить договор до конца турнира.
Памятуя о нашей первой встрече, я постарался замять этот вопрос, всё же не хотелось обещать того, чего, возможно, будешь не в состоянии сделать, а гарантировать, что удастся убедить поработать с нами подольше вздорного мужика, с предубеждением относящегося ко всем гражданским. Хотя в свете его поведения во время тренировок, скорее всего, тогда передо мной был разыгран спектакль, в котором Каракурт для чего-то выставил себя эдаким меднолобым воякой.
Чего он хотел этим добиться, я не понимал. И это заставляло меня нервничать и относиться к егерю с настороженностью. Но польза для команды от его тренировок была несомненна, что и заставило меня наступить на горло своей гордости и не только начать приглашать его на «разбор полётов», но и рассыпаться сегодня в комплиментах. Если таки я прав в оценке адекватности Каракурта – он поймёт, ну а на нет и суда нет. Меня же впереди ждал самый сложный момент сегодняшнего вечера.
– Я рад, что вам всё понравилось, но должен с сожалением сказать, что в данный момент мы кто угодно, но не команда, – и, предвосхищая возмущённые возгласы, спросил: – Если это не так, тогда какое у нас название? Как выглядит наша эмблема?
За столиком воцарилась смущённая тишина. Ребята переглядывались друг с другом, но довольно быстро пришли в себя, найдя козла отпущения в моём лице. В их взглядах читалось, дескать, ты командир, тебе и думать. Ну что ж, сами напросились.
– И так как вы все молчите, своей волей называю нас – «Команда А»!
Прошло, наверное, секунд пять, прежде чем чей-то робкий голос поинтересовался:
– А почему «А»?
– Можно и «Б», – мне было всё равно. – Но, на мой взгляд, это не так интересно.
– Но почему «Б»-то? – вот теперь вопль был на удивление дружным.
