Базой в представлении префекта оказался третьесортный бар на северной окраине Элгор-Сити. Спок устроил нас там на работу, чтобы мы не привлекали к себе внимания окружающих. Во всяком случае, мы получили отправную точку для дальнейших действий.
Я шла впереди, Мэрит и Маккой с трудом поспевали за мной.
Транспортационный луч перенес нас с корабля на практически ненаселенное место возле дока, и добираться по узким грязноватым улицам было довольно далеко. Вокруг стояли домики в готическом стиле из дерева и камня. Из гостей на Аргелиусе попадался отдыхавший там от трудов персонал Звездного Флота, Клингоны и ромуланцы, а также, изредка, негуманоиды. Планета была не совсем пригодной для одновременного обитания разнообразных форм жизни.
Конечно, столь спокойная атмосфера не могла обойтись без военных, а тем более, расовых предрассудков. Члены состава Звездного Флота в упор наблюдали за Клингонами и ромуланцами, и наоборот. Я чувствовала на себе всеобщую подозрительность, хотя, может быть, мне так только показалось.
Возможно, виной всему была вуаль на моем лице и вышитые бисером шлепанцы.
Или украшенные перьями штаны. Неудивительно — фиолетовый никогда не был моим любимым цветом. Я поняла, что одежда не в состоянии скрыть того, что здесь мы — иностранцы.
— Обязательно выскажу все это Споку, — пожаловался Маккой, ощущая на своей спине любопытные взгляды местных жителей. Он еще туже затянул лиловый кушак, перепоясывавший бордовую рубашку. Ему тоже, по-видимому, не нравились такие цвета, особенно в сочетании с ярко-оранжевой феской. Она делала его похожим на персонаж, сошедший на землю со средневекового гобелена, может быть, с той разницей, что в заплечном мешке он нес наши трикордеры.
— Полагаю, что мы уже близко к нашей цели, — вслух подумала Мэрит. Я чувствую запах сырости.
— Не надо жаловаться на судьбу, — ответила я, рассматривая ее голубой халат, свисавший ей почти до пят. — Вы единственная из нас, одетая более или менее прилично, не как тропические птицы, — я еще крепче сжала под мышкой сверток с моим летным костюмом и ботинками.
Спок советовал мне оставить все это на корабле, но я никак не могла смириться с мыслью о том, что, возможно, мне придется воспользоваться моим фазером, не снимая этого дурацкого наряда из перьев и вуали.
— Вот и пришли, — произнесла я, подойдя к небольшой двери. Бар оказался до отказа заполнен посетителями, было очень шумно. Стены небольшой комнаты украшали небрежно повешенные занавески, их цвет и рисунок говорили об их почтенном возрасте. В атмосфере дыма и едких запахов на подушках или прямо на полу сидели посетители. Из утла доносилась музыка, больше смахивавшая на скрип, несколько музыкантов размахивали руками в такт своей незатейливой мелодии, а на подиуме, обитом видавшим виды вельветом, молодая девушка изображала некое подобие танца.
Мы едва успели войти внутрь, как дородного вида мужчина приблизился к нам, что-то бормоча по-аргелийски. Он взял меня за локоть и повел вглубь бара.
— В чем дело? — огрызнулась я. — Что вы хотите?
Он неодобрительно покачал головой и легко перешел на английский.
— Вы опаздываете! Я оказал любезность депутату парламента Ири и что же получил взамен? Мне приходится мириться с явным недостатком рабочих рук, и когда — в первую ночь праздника Арктиды. Вы… возьмите этот поднос. Он сунул широкое металлическое блюдо в руки Мэрит и приказал ей:
— Обслужите вон тех клингонов. Сделайте все, чтобы они остались довольны. А вы, — обратился он к Маккою, — добавьте им еще горячительного.
Вон тем.
Через секунду я оказалась наедине с этим розовощеким здоровяком, который вел меня среди множества ног и подушек.
— А вот и работа для вас. Вы знаете, что такое "литика"?
— Возможно… Я не уверена, — пробормотала я, переступая через спящего аргелийца. — Вы не помните среди своих посетителей вулканцев?
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Кто знает? Вулканцы, ромуланцы — здесь все они на одно лицо.
Он провел меня за полупрозрачную занавеску и приказал оставаться там до своего возвращения. Этого момента я и дожидалась. Отойдя подальше к стене, я достала переговорное устройство, запрятанное в складках платья. В динамике раздался щелчок после подключения антенны.
— Пайпер обращается к «Королю», — негромко произнесла я. — Спок слушает.
— Есть что-нибудь новое, сэр?
— Пока нет. Я продолжаю посылать радиоволны. Поскольку здесь стал необходим только один из нас, мистер Сэндидж попросил меня отпустить его на планету, и я согласился. Он уже переоделся и скоро присоединится к вам.
А как дела у вас?
— Думаю, что нас только что приняли на сезонную работу. Надеемся благодаря этому не очень обращать на себя внимание. Я планирую вскоре начать задавать вопросы и, возможно, получать ответы, а также ориентиры для дальнейших действий. Сарда жив и где-то недалеко — я это чувствую.
В ответ последовало его неодобрительное молчание, однако, от комментариев он воздержался.
— Да… Сообщите мне, если ваши планы как-либо изменятся. Через тридцать минут я выйду на контрольную связь.
— Принято. Пайпер заканчивает связь. Я спрятала свое переговорное устройство в карман сложенного летного костюма, укрыла сверток за занавеской и вернулась туда, где несколько минут назад рассталась с розовощеким владельцем бара.
— Где вы пропадали? Я же сказал вам ждать меня здесь! А вы отправились куда-то за занавеску. К чему прятаться? Приступайте к своей работе, понятно? За дело!
Музыка смолкла. Внимание всех посетителей оказалось прикованным ко мне. Я смутилась.
— Ну? — подгонял меня хозяин.
— Хорошо… — я поправила вуаль. Зрители начали хлопать в ладоши. Я удивленно спросила; — А что мне нужно делать?
— Что делать? Конечно же, танцевать! А для чего вас так одели?
— О да, конечно. Извините.
— От вас требуется не извиняться, а танцевать!
Я увидела в зале расширившиеся от удивления глаза Маккоя. Нетвердой поступью я взобралась на подиум. Со стороны его обивка производила впечатление довольно новой, но вблизи это оказался протертый до дыр вельвет, на котором даже стоять можно было с большим трудом, не то что танцевать.
Танцевать? Мне — танцевать?
Шум в зале нарастал. Ядовитые усмешки окружали меня со всех сторон.
Клиенты ждали развлечений: Клингоны, люди, аргелийцы… разношерстная и не очень многообещающая публика.
Хозяин все больше и больше терял терпение и усиленно хлопал в ладоши.
Оркестр ожил и сыграл несколько тактов. Публика продолжала стучать по столам.
