Глава 20
— Ну, привет тебе, путешественник, — были первые слова его матери.
Рик представил ее присевшей на столик в кухне, залитой ярким солнцем Монтаны, отражающимся от снежных сугробов за окном. Своим звонком Рик наверняка оторвал мать от какой-нибудь стряпни. Небось ходит в любимом, перепачканном мукой фартуке в цветочек.
Откинувшись на спинку кресла, Рик закинул согнутую в колене ногу на другую — ни дать ни взять школьник названивает подружкам после уроков.
— Мам, как там твои дела?
— Все отлично. Вот разве что ты звонками не балуешь.
Голос ее был прежним. Глубокий, грудной, богатый на интонационные оттенки, все еще чуть с хрипотцой — дань многолетнему курению, от которого она не так давно решила отказаться.
— За делами некогда было звонить.
Усевшаяся на подлокотник кресла Тесса улавливала лишь часть их беседы, и последние слова Рика вызвали у нее улыбку. Улыбнувшись Тессе в ответ, он обнял ее.
— Наслышана, наслышана, — ворковала мать. — А мне ты и словом не обмолвился, что собираешься на Луну.
Он хохотнул. Как и о том, что собрался туда на корабле-призраке. Во время их последнего телефонного разговора Рик все же намекнул матери, что, дескать, скорее всего ему придется стартовать в космос раньше намеченного срока.
— Понимаешь, все решилось слишком быстро, — только и мог ответить он. — И едва мы туда отправились, мне думается, тебе вмиг об этом стало известно.
Оба рассмеялись.
— Верно, верно, Боже милостивый, ты во всех новостях. И репортеры постоянно толкутся в моем саду. Все крокусы вытоптали. Вчера пришлось их из шланга обдать, чтобы прогнать оттуда.
— Быть того не может! — Рик с поразительной отчетливостью представил себе всю картину.
— Еще как может. Вообще-то из разбрызгивателя, но и этого хватило, чтобы их с газона как ветром сдуло. — В трубке послышался вздох. — Всю траву в кашу превратили.
Как это «в кашу»?
— Так у вас до сих пор грязь, что ли? Пора бы и снегу выпасть. Как-никак, зима на дворе.
На другом конце линии что-то характерно звякнуло. Наверное, кружку с кофе на столик поставила, мелькнуло в голове у Рика.
— Самое время выпасть снегу, но что-то его нет. Наверное, из-за этого глобального потепления, о котором только и слышишь кругом.
Рик услышал, как мать отхлебнула от кружки и тут же продолжила:
— Как вижу, ты и невесту найти успел?
Рик легонько прижал к себе Тессу.
— Что верно, то верно.
— По телевидению только об этом и говорят. Можно подумать, что вы с ней Чарльз и Диана.
— Рядом с ней невольно чувствуешь себя принцем.
— Вот и славно. Будь с ней поласковее, и всю жизнь проживешь как у Христа за пазухой.
— Так и собираюсь, мама.
— Молодец. Кстати, ты сделал ошибку в слове «замуж».
— То есть?
— Когда накорябал свое предложение на лунном грунте. Ты тогда написал «Пойдешь за меня замуш?».
— Да не мог я так ошибиться!
— Похоже, смог. Разумеется, ведь у тебя были сплошь тройки по чистописанию — вполне может быть, что у тебя «Ж» от «Ш» не отличишь.
Рик и понятия не имел, что Тесса фиксировала все на пленку. Если честно, он был почти уверен, что она не делала этого. Григорий не знал, отчего они замешкались при входе в лунный модуль.
Он поднял взор на Тессу.
— Ты что, записала на видео тот момент, когда я выводил на лунном песке эти слова?
Она покачала головой.
— Мне было не до того.
— Кто-то еще, значит, снял. Мама сказала, что видела этот кадр по телевизору.
— Не по телевизору, — услышав его слова, вмешалась мать. — А в газете.
— В газете? — рассмеялся Рик. — Уж не в нашем ли знаменитом «Инкуайере»?
— Не помню в какой, дорогой мой. Ваши снимки были во всех, что стояли на витрине в «Сэйфуэй»[5]. Не могла же я всех их скупить.
— Бог ты мой, мама. Говорю тебе, все это — сплошь газетное вранье.
В голосе матери послышались знакомые ему с детства нотки раздражения:
— Что значит «вранье»? Так ты обручился или нет?
— Да-да, разумеется, мы обручились. Но про фото газета налгала. Если я там и вывел на песке пару слов, то мы этот момент не засняли.
— Как же так? Я ведь не придумала.
Рик, убедившись, что разбит наголову, со вздохом ответил:
— Ладно, в конце концов все это не столь важно. Кстати, Тесса тут, рядом. Хочешь с ней поговорить?
Брови Тессы удивленно поднялись.
Мать Рика сразу же воспряла духом.
— Конечно, конечно, дорогой. Передай ей трубку.
— Секундочку. — Прикрыв перевязанной ладонью микрофон, Рик прошептал Тессе: — Не бойся, она милая женщина. Только не перечь ей.
— Ладно, не буду. — Тесса взяла трубку так, будто Рик передавал ей в руки змею, и робко поднесла ее к уху. — Миссис Спенсер? Здравствуйте. Это Тесса. Спасибо, хорошо. А вы как?
Рик слушал их разговор с растущим вниманием. Фразы типа «Да, это в его духе», «Нет-нет, я не о том», «Как раз это мне больше всего по душе», «Разве? На самом деле? Непременно запомню» напоминали разговор двух старых приятельниц. Беседа затянулась на добрый десяток минут, пока Тесса не произнесла следующее:
— Очень было приятно познакомиться с вами. Хотите еще говорить с сыном?.. Да-да, непременно. До свидания.
Повесив трубку, Тесса сообщила:
— Просила передать тебе, чтобы звонил почаще.
— Ого-го. Похоже, вы спелись.
— Она показалась мне очень славной.
— Гм. — Рик снова усадил девушку на колени. — С тобой она не такая, как обычно.
— Рик!
Он прижался носом к ее шее.
— Знаешь, а все же есть нечто эротическое, когда слушаешь, как твоя невеста впервые говорит с твоей матерью. Все эти женские… не знаю… флюиды, что ли. Древнейшие природные силы.
— Ты уж старайся не рассуждать в подобном духе, а не то Толанд, Сондерби и их свора бросятся и это изучать.
— Ха-ха. Неплохой материальчик. — Рик подался вперед поцеловать ее, Тесса ответила. Но едва поцелуй достиг многообещающей стадии, на другой стороне стеклянной стены раскрылась дверь, и кто-то смущенно кашлянул.
Повернув голову, Рик увидел расплывшегося в улыбке Сондерби.
— Йошико уже в пути, — объявил он.
— И пришло время расплачиваться, не так ли? — Рик положил голову Тессе на плечо. — Ладно. Чем скорее приступим к работе, тем скорее окажемся на свободе.
Первым на очереди был химический анализ кольца Тессы. Лаборанты быстро усекли, что им все удается лишь тогда, когда кольцо не покидает пределов видимости Тессы. Рик пилкой наскреб чуточку опилок, после чего, поместив их в чистый лабораторный сосуд, передал его через особый пневмотамбур в лабораторию. Тесса тем временем придирчиво следила за ходом эксперимента.
