— Ты забыла, — сказала Аня, и сунула Бэле свернутый в трубку плакат. — Возьми на память.
И улыбнулась. Кто бы мог подумать: в глазах этой привязчивой, но пустоватой девчонки действительно стояли слезы!
Бэла попыталась улыбнуться в ответ и взяла афишу. Ясно: забыть ее якобы нечаянно не получится.
Изображение на широком листе глянцевой бумаги нельзя было бы показать ни единому правоверному оборотню, не рискуя головой. Бэла же привыкла. Поразительно, к чему только не привыкают люди!
Надпись на афише гласила: «Великолепная Берта Бамс и ее барабаны! Только у нас: игра с последующим превращением!»
Глава 13,
о взаимопонимании
Эфир и эйнштейновское пространство — как страницы одной повести. В отличие от бесконечной пустоты реального космоса, в эфире пустоты нет. Он переполнен звездной энергией — ее более тонкую форму, просочившуюся в мир, называют магией. Звезды и черные дыры — как заколки и булавки-невидимки, скалывают все слои сущего в месте своего расположения, не давая ткани пространства расползаться. Спросите у любой швеи: не так-то просто сцепить несколько слоев из разных тканей и не оставить складок. У каждой материи своя манера растягиваться и сжиматься, а уж если в таком состоянии постирать… Складки мироздания заставляют энергию течь: где гладко — там ровно, точно залив или озеро, а где бугры — образуются целые реки, течения и водовороты. Поэтому навигация в самом эфире никогда не была простой — особенно если выходить за пределы Стримов или хорошо известных штилевых полос.
— Прошу прощения, капитан, возможно, я не так понял задание, — Сашка не кокетничал: он действительно не понял. Потому что если допустить, что он понял правильно… — Если курс проложен через выданные координаты, мы непременно пересечем Северный Стрим в районе Ветряной Мельницы.
— Отменное знание навигации, штурман, — заметила Княгиня, и Сашка безнадежно подумал: «Издевается! За что она со мной так?» — Мы пройдем по верхнему от эклиптики краю — вместе с потоком.
— Есть, — сказал Сашка. А что ему еще оставалось?
При их разговоре виртуально присутствовала Сандра: ее усталое лицо медленно вращалось вместе с хрустальным шаром прямо над штурвалом. Разумеется, она не могла не спросить:
— Как поступать относительно кристаллов, Марина Федоровна? Их запасов хватит впритык, но я предпочла бы…
— Двигательные кристаллы мы вообще использовать не будем, пойдем на парусах, — безмятежно продолжала Княгиня. — На таких условиях хватит, госпожа корабельный мастер?
— Да хватит, но… — начала Сандра, и запнулась. Сашка тоже сидел без языка. Это надо же: на парусах, в потоке! Губа, конечно, не дура, но не спутала ли их Балл случайно с персонажами Жюля Верна?
Хорошо, что Катерины и Белки сейчас на вахте нет: Сашка не хотел бы, чтобы новенькая видела, как у него челюсть отвисла.
Балл неожиданно дернула себя за мочку уха (едва ли не единственный бессознательный жест, который наблюдал у нее Сашка — а он с некоторых пор очень хорошо присматривался к капитану).
— Господа, не расстраивайтесь раньше времени, — начала она на диво миролюбиво, без своей обычной холодности, и Сашка порадовался, что не успел встрять с какой-нибудь репликой в нарушение субординации. — Штурман, вам не читали в курсе парусной подготовки историю освоения Зеленых Лугов?
Сказать по правде, Сашка считал исторические вопросы в экзаменационных билетах специальным способом поставить нормальным курсантам, не ботаникам, побольше «неудов». Он обычно пытался списать подобную ересь со шпаргалки, но тут с перепугу вспомнил:
— «Пигмалион»?
— Именно. Колониальный транспорт «Пигмалион» двигался в течение месяца в Южном Стриме, и прошел расстояние, недостижимое за такой короткий срок на парусном судне. Даже теперь от Земли до Зеленых Лугов скоростные курьеры идут на стационарных двигателях в полтора раза дольше — и при этом затрачивают гораздо больше энергии. Вы хотели сказать, что у вас недостает опыта, штурман? Не волнуйтесь, я подстрахую.
Сашка хотел сказать совсем другое — прошедший поток «Пигмалион» развалился при посадке, погибла почти тысяча человек из четырех тысяч переселенцев… но посмотрел в глаза Княгини и промолчал.
— Если не возражаете, — сказал он все-таки, — я вызову Катерину, мы просчитаем курс вдвоем. Если мне придется управлять парусами, она должна быть… ну, в курсе дела.
Сашка не хотел каламбурить, это получилось случайно — но Санька поморщилась.
— Возражаю, — сказала Княгиня. — Сначала посчитайте по отдельности, потом сравните. Ответственный за выбор конечного варианта — вы, старший штурман. Ладно, пойду вздремну, — Сашка ничуть не удивился: был первый день после старта, а они стартовали ночью. — Если что, зовите.
Когда она ушла, Сашка умоляюще посмотрел на физиономию Сандры в шаре.
— А я что? — пожала плечами боевая подруга. — Это ваши пилотские заморочки, меня они не касаются. Между прочим, тебя только что назначили страшим штурманом. Всего через месяц плавания. Радуйся!
— Санька, дак я не смогу! Представляешь, управление в потоке, и с парусами! Я их только на Блике пару раз пока подымал!
— Ничего, я в тебе не сомневаюсь. И Княгиня не сомневается, а уж она побольше меня понимает. Так что расслабься. Или наоборот, соберись, как тебе удобнее.
— Сааанька!
— Нет, ну чего ты так переживаешь? Угробимся — значит, угробимся, что за морока-то?
Какое-то время они все-таки двигались в Стриме, где усиленным с помощью корабельного духа зрением можно было даже разобрать кормовые огни впереди идущего корабля (и где кто-то, без сомнения, видел их собственные огни). Однако потом они ушли в 41й стрим: подобно многим другим ответвлениям, он не имел имени, только номер. Это было не настоящее, сильное течение, способное пронести корабль через полгалактики, а так, обычная флюктуация в эфирной ткани, немногим шире переменных ветров.
И начались многие недели петляния по эфирным волнам, смены одного малоизученного течения на другое, которое вроде как должно было нести их в нужном направлении. Кристаллы использовали редко, только если попадали в штилевой рукав или если течения нужно было постоянно менять. Сашка часто поднимал паруса по настоянию Балл, но у него было много работы и как у навигатора: приходилось постоянно определять их местоположение, вычислять более экономичный курс. Он работал на этих заданиях вместе с Катериной, и Сашка по достоинству оценил девушку. Ее нельзя было назвать гением, но дело она свое знала, причем больше на опыте, чем из учебников. Ей было известно множество мелких хитростей, как заставить корабль выгадать узел-другой скорости, как перейти из одного стрима в другой с наименьшими потерями. Сашка радовался возможности поучиться у нее — хотя она не так легко, как он, например, могла определить их точное место по Узору Мироздания. Этому она училась у Сашки.
