- Неудивительно, что ты так… погружен в свои мысли.
- Вот как это вежливо называется? Но, увы. Про цетагандийцев я не вчера узнал. Кое-что новое произошло сегодня, после сессии Совета. У меня была приватная аудиенция. Граф Форхалас пришел просить меня о милости.
- Я думала, ты будешь только рад оказать услугу брату Ральфа Форхаласа. Это не так?
Он безрадостно покачал головой. - Младший сын графа - вспыльчивый юный идиот восемнадцати лет, которого надо было давно отправить в военное училище… припоминаю, ты же встречалась с ним на заседании Совета, где меня утверждали?
- Лорд Карл?
- Да. Прошлой ночью на вечеринке он ввязался в пьяную драку.
- Обычное дело. Такие вещи случаются даже на Бете.
- Верно. Но они вышли на улицу решить свой спор оружием и взяли для этого пару тупых мечей, что висели на стене в качестве украшения, и два кухонных ножа. Так что формально это была дуэль на парных клинках.
- Ого. Кто-нибудь пострадал?
- К несчастью, да. Случайно или не очень, не знаю, но в одном из раундов схватки графский сын ухитрился ткнуть острием в живот приятеля и перерезал брюшную аорту. Тот скоропостижно истек кровью. К тому времени, как свидетели спохватились и вызывали медицинскую бригаду, было слишком поздно.
- Боже правый.
- Это была дуэль, Корделия. Началась она в шутку, но закончилась всерьез. А за дуэль определено наказание. - Эйрел встал и прошелся по комнате, потом остановился у окна, вглядываясь в дождливый пейзаж. - Его отец пришел просить меня об императорском помиловании. Или, если я не могу его даровать, то хотя бы замены формулировки обвинения на простое убийство. Если это дело представят в суд как убийство, парень может оправдаться самозащитой и, в конечном итоге, рассчитывать на тюремное заключение, а не на казнь.
- Это выглядит… довольно честным.
- Да. - Он снова зашагал по комнате. - Одолжение другу. Или… первая трещинка в плотине, через которую этот адский обычай снова просочится к нам. Что случится, когда я снова попаду в эту ситуацию, и снова? Где я проведу черту? А если в очередной дуэли будет замешан мой политический противник, а не член моей партии? Неужели все смерти, потребовавшиеся, чтобы искоренить дуэли, будут напрасны? Я помню прежние времена, именно так эти и происходило. Что еще хуже, речь идет о способе давления на правительство, сперва - со стороны друзей, потом - группировок. Про Эзара Форбарру можно многое сказать, плохого и хорошего, но за тридцать лет жестоких и тяжких трудов он превратил государственную власть из дубинки в руках класса форов в некое подобие, пусть непрочное, власти закона, одного для всех.
- Кажется, я начинаю понимать.
- И мне - мне, не кому-нибудь! - предстоит принять это решение. Мне, которого двадцать два года назад должны были публично казнить за то же самое преступление! - Он замер перед Корделией. - История, случившаяся вечером, к утру разошлась по городу, в самых разных вариантах. Через несколько дней она будет у всех на устах. Службам новостей приказано пока молчать, но это все равно, что плевать против ветра. Даже реши я замять это дело и дать ложное объяснение, уже поздно. Так кого я предам сегодня? Друга? Или доверие Эзара Форбарры? Нет сомнения, какое решение принял бы он.
Форкосиган сел рядом и обнял Корделию. - И это только начало. Каждый месяц, каждую неделю будут происходить все новые немыслимые вещи. Что останется от меня после пятнадцати таких лет? Пустая оболочка, как та, что мы похоронили три месяца назад; человек, до последней своей минуты молившийся о том, чтобы бога не было? Или развращенное властью чудовище, вроде его сына, зараженное настолько, что выжечь эту заразу можно было лишь плазменным лучом? Или что еще похуже?
Эта неприкрытая мука ужаснула Корделию. Она крепко обняла мужа в ответ. - Не знаю. Не знаю. Но кто-то… кто-то всегда принимает решения, пока остальные бредут вперед в счастливом неведении, принимая мир таким, каков он есть. И этот кто-то всего лишь человек. Не хуже и не лучше тебя.
- Пугающая мысль.
Она вздохнула. - Ты не можешь выбирать впотьмах между одним и другим злом, руководствуясь лишь логикой. Можешь лишь удержаться за страховочный трос принципов. Я не могу принять решение за тебя. Но какие бы принципы ты ни выбрал сейчас, именно они станут вести тебя вперед дальше. И, ради своего народа выбери принципы последовательные и непротиворечивые.
Эйрел замер в ее объятиях. - Знаю. Насчет решения… на самом деле, я и не спрашивал. Я просто… тону и пытаюсь барахтаться. - Он освободился из плена ее рук и снова встал. - Милый капитан. Если через пятнадцать лет я еще сохраню здравый рассудок, это будет твоя заслуга.
Она подняла глаза. - Так что ты решил?
Боль в его глазах была ей ответом.
- О, нет! - невольно вырвалось у Корделии, и она тут же прикусила язык. "Я пыталась говорить логично. Но этого я в виду не имела!"
- Разве ты не знаешь? - спросил Форкосиган мягко, уже смирившись. - Здесь может сработать только вариант Эзара. Все верно. Он правит и из могилы. - И он вышел в ванную, умыться и переодеться.
"Но ты же не он!" - прошептала Корделия пустой комнате. - "Разве ты не можешь найти собственного пути?"
Три недели спустя Форкосиган присутствовал на публичной казни Карла Форхаласа.
- Тебе обязательно идти? - спросила Корделия утром, пока он одевался, холодный и отчужденный. - А я ведь не обязана?
- Боже, нет, конечно же. И я не обязан, формально, только… я должен. И ты сама понимаешь, почему.
- Не… совсем, разве что в качестве самоистязания. Не уверена, что при твоей работе ты можешь себе позволить себе эту роскошь.
- Я должен. Пес всегда возвращается к своей блевотине. Там будут его родители, знаешь? И брат.
- Что за варварский обычай.
- Что ж, мы могли бы считать преступления болезнью, как у вас на Бете. Сама знаешь, что из этого получается. По крайней мере, мы убиваем человека чисто, сразу и бесповоротно, а не по кусочкам в течение многих лет… Не знаю.
- Как… это делается?
- Отрубают голову. Считается, что это почти безболезненно.
- А откуда это известно?
Смешок Форкосигана был совсем невеселым. - Весьма обоснованный вопрос.
Уходя, он Корделию не обнял.
Вернулся Форкосиган каких-то два часа спустя, молчаливый. На робкое предложение пообедать он отрицательно покачал головой, отменил все встречи на вторую половину дня и удалился в библиотеку, где и засел со считывателям в руках, глядя на него, но не видя ни строчки. Спустя некоторое время Корделия пришла к нему, устроилась на диванчике и стала терпеливо ждать, пока Эйрел вернется к ней из тех далей, где сейчас странствовали его мысли.
