— Какой вы льстецъ! — сказала, покраснѣвъ, Амара. — Меня здѣсь не балуютъ такими комплиментами. Но скажите мнѣ, къ какому народу вы принадлежите? Въ васъ есть что-то такое странное. Мнѣ уже давно хочется предложить вамъ этотъ вопросъ.
Ардеа повторилъ то, что говорилъ раньше Нир-данѣ, а именно, что онъ — сынъ мага и не знаетъ своихъ родителей.
Амара задумчиво смотрѣла на него.
— Итакъ, васъ дѣйствительно окружаетъ тайна! Впрочемъ, иначе и быть не могло. Вы слишкомъ отличаетесь отъ всѣхъ людей, которыхъ я видѣла; а между тѣмъ, я знаю всѣ народы, населяющіе нашу планету. Скажу больше, вы похожи на того человѣка невѣдомой расы, который былъ супругомъ дочери Имамона и, какъ говорятъ, былъ невольной причиной ея смерти.
— Какъ же вы можете знать, что я похожъ на него? Или легенда дала подробное описаніе его наружности? — спросилъ смѣясь, Ардеа.
— Нѣтъ, я сама, лично видѣла его, такъ какъ тѣло его превосходно сохранилось.
— Какъ? У васъ хранится тѣло этого человѣка? И его можно видѣть? Въ такомъ случаѣ, ради всего святого, покажите мнѣ его! — вскричалъ пораженный князь.
— Хорошо! Завтра вечеромъ во время праздника я покажу его вамъ.
— Пойдемте лучше сегодня, — умолялъ Ардеа.
— Сегодня я не могу. У меня есть работа въ храмѣ, и кромѣ того, я должна прочитать нѣкоторыя предуготовительныя молитвы къ великой церемоніи на послѣзавтра.
— Какая же это будетъ церемонія? — спросилъ Ардеа.
— Будетъ праздноваться годовой праздникъ богини. Торжество откроется большимъ собраніемъ у моего отца, завтра вечеромъ. Будутъ танцовать, заниматься музыкой и вообще веселиться какъ можно. Весь слѣдующій день долженъ быть проведенъ въ постѣ и молитвѣ; а вечеромъ будутъ освящены въ храмѣ всѣ браки, что дѣлается только одинъ разъ въ годъ. Тогда же къ богинѣ приносятся всѣ дѣти, родившіяся въ теченіе послѣднихъ трехъ мѣсяцевъ; надъ ними совершаютъ священное омовеніе и провозглашаютъ имена, которыя имъ положены. Отправлять священнослуженіе будетъ отецъ, какъ глава народа, и я, какъ верховная жрица, а потому законъ требуетъ, чтобы я соблюла извѣстный ритуалъ. Но если у васъ не хватитъ терпѣнія до завтра, то я попрошу кого-нибудь изъ братьевъ сводить васъ туда.
— Нѣтъ, нѣтъ! — запротестовалъ Ардеа. — У нихъ тоже будетъ много дѣла передъ праздникомъ. Мы сходимъ туда, какъ вы предлагали раньше.
— Хорошо! А теперь вернемся домой. Мы едва поспѣемъ къ ужину.
Все слѣдующее утро Ардеа провелъ одинъ. Раха-тоонъ и его сыновья извинились, что принуждены его покинуть въ виду наступающаго вечеромъ праздника и предстоящей на завтра церемоніи.
Князь просилъ не безпокоиться о немъ, объявивъ, что намѣренъ совершить прогулку и занести въ дневникъ свои впечатлѣнія, а при случаѣ набросать нѣсколько этюдовъ. И дѣйствительно, Ардеа сдѣлалъ нѣсколько набросковъ лучшихъ видовъ, какіе попались ему на глаза въ эти дни. Потомъ, вернувшись домой, онъ сѣлъ къ окну и задумался.
Всѣ его мысли были полны Амарой, красота которой положительно очаровала его. Съ мучительнымъ безпокойствомъ долженъ онъ былъ сознаться, что чувство его къ этой обаятельной дѣвушкѣ очень опасно. Къ чему могла привести его любовь? Смутитъ только его покой и лишитъ ясности мышленія, необходимаго ему для всесторонняго изученія интересной планеты.
Ардеа рѣшилъ подавить зарождавшееся предательское чувство. Однако, несмотря на столь мудрое рѣшеніе, онъ дрожалъ отъ нетерпѣнія поскорѣй увидѣть Амару, и часы, проведенные въ ея отсутствіе тянулись безконечно.
Наконецъ, солнце сѣло. Чтобы какъ-нибудь убить время, Ардеа принялся облачаться въ свой парадный костюмъ, надѣлъ на шею звѣзду посвященныхъ и сталъ ожидать, когда за нимъ придутъ.
Спустилась ночь, и Ардеа видѣлъ изъ своего окна, какъ вся долина освѣтилась огнями. Въ эту минуту на лѣстницѣ послышались легкіе шаги, и въ комнату вошелъ юноша, пригласившій князя спуститься внизъ.
Весь домъ Рахатоона былъ залитъ свѣтомъ, и къ нему со всѣхъ сторонъ спѣшили гости. Глава дома сидѣлъ въ большой залѣ на возвышеніи и предложилъ князю занять мѣсто рядомъ съ собой, чтобы тотъ могъ лучше все видѣть.
Для такого торжества всѣ селенитки сбросили свои длинныя туники и надѣли короткія, доходившія до щиколотокъ, юбки. На всѣхъ были покрывала изъ ткани Сама и масса драгоцѣнностей.
Никогда еще Ардеа не былъ такъ пораженъ красотой населенія, какъ въ эту минуту. Трудно было сказать, которая изъ женщинъ красивѣе, и никакой земной балетъ не былъ въ состояніи соперничать въ легкости и граціи съ танцами селенитокъ, ноги которыхъ едва касались пола. Но Ардеа видѣлъ одну только Амару, которую скоро разыскалъ въ толпѣ. Молодая дѣвушка руководила танцемъ, который, на этотъ разъ исполнялся однѣми лишь жрицами собравшимися со всѣхъ окрестныхъ долинъ.
Она была въ голубомъ газовомъ платьѣ, покрытомъ голубою же тканью Сама. Бѣлое покрывало поддерживалось на ея распущенныхъ волосахъ гирляндою чудныхъ, какъ хрусталь блестѣвшихъ цвѣтовъ, вѣтки которыхъ украшали также ея юбку и длинные рукава, развѣвавшіеся, подобно крыльямъ, когда она скользила по полу или кружилась во главѣ своихъ товарокъ.
Разъ она подошла къ князю и, засматривая ему въ глаза своимъ блестящимъ взглядомъ, лукаво предложила ему потанцовать съ ней.
— Я бы очень этого желалъ, но куда мнѣ, грузному жителю равнинъ, поспѣвать за такой легкой бабочкой, какъ вы? Ваши танцы прелестны, но они совершенно незнакомы мнѣ, — со вздохомъ отвѣтилъ Ардеа.
Когда танцы на время прервались, а гости разбрелись по заламъ и садамъ, Амара воспользовалась этимъ и подошла къ князю.
— Идемте! — сказала она. — Я покажу вамъ мой любимый гротъ, носящій названіе "Лунный лучъ". Говорятъ, что именно въ немъ та женщина съ Луны открылась въ любви Рахатоону. Есть еще два другихъ грота: въ одномъ растутъ рѣдкіе цвѣты, а другой называется "Послѣдній вздохъ Амары". Но, по моему мнѣнію, самый красивый изъ нихъ — "Лунный Лучъ". Оттуда, — тихо прибавила она, — я проведу васъ къ гробницѣ дочери Имамона.
Они прошли по саду сквозь толпу гуляющихъ и, черезъ расщелину въ скалѣ, вошли въ галлерею, которая привела ихъ въ гротъ, гдѣ росли какіе-то совершенно особенные кусты и цвѣты; но Амара не дала своему спутнику хорошо разсмотрѣть ихъ. Она, видимо, торопилась и повела князя въ обширный и высокій гротъ изъ синихъ, какъ сапфиръ, сталактитовъ. Въ концѣ этого грота протекалъ широкій каналъ, который исчезалъ въ темномъ тунелѣ. Къ водѣ вело нѣсколько ступеней, у подножія которыхъ стояла длинная и узкая лодка.
Амара вошла въ лодку, посадила князя напротивъ и пустила въ ходъ двигательный механизмъ. Лодка быстро двинулась по гладкимъ, спокойнымъ водамъ, и скоро вошла въ узкій и извилистый тунель. Фонарь на носу освѣщалъ путь, и молодая дѣвушка необыкновенно ловко правила лодкой.
