– Триксия, прости меня ради Бога!
– Для первого визита достаточно, менеджер флота.
Рейнольт жестом попросила его выйти из комнаты.
Винж выскользнул. Триксия не подняла головы от работы. Что-то вроде этой сосредоточенности и привлекло его к ней когда-то. Она была трилендером, одной из тех, кто попал в экспедицию Кенг Хо без близких друзей и без семьи. Она мечтала об изучении иных рас, хотела узнать то, чего никогда ни один человек не знал. Она преследовала эту мечту так целеустремленно, как ни один человек из Кенг Хо. И теперь она получила то, ради чего жертвовала… и ничего больше.
На полпути к двери он остановился и оглянулся на ее затылок.
– Ты счастлива? – спросил он тихо, не ожидая на самом деле ответа.
Она не повернулась, но пальцы ее прекратили свое движение. Ни его лицо, ни прикосновение впечатления не произвели, но слова глупого вопроса остановили ее работу. Где-то в этой любимой голове вопрос отфильтровался через слои Фокуса, был кратко рассмотрен.
– Да, очень.
И снова раздался стук клавиш.
Винж не помнил пути домой, да и потом остались только фрагменты воспоминаний. В районе ангаров он встретил Бенни Вена.
Бенни хотел поговорить.
– Мы вернулись раньше, чем я мог даже думать. Ты себе не представляешь, какие у Циня пилоты! – Он понизил голос: – Одна из них – Ай Сун. Ты знаешь, та, с «Невидимой Руки». Из штурманов. Из наших людей, Эзр. Но она вроде как мертвая внутри, как его другие пилоты и программисты эмергентов. Цинь сказал, что она фокусирована. Сказал, что ты это можешь объяснить. Слушай, ты знаешь, что мой отец в Хаммерфесте. Что…
И больше Эзр ничего не помнил. Может быть, он крикнул в лицо Бенни, может быть, просто оттолкнул его и прошел мимо.
Объясните своим людям, что такое фокус, и сделайте это так, чтобы они это приняли, и тогда то, что осталось от наших экспедиций, выживет.
Когда к нему вернулась способность соображать…
Винж обнаружил, что стоит в центральном парке времянки и совершенно не помнит, как туда попал. Парк окружал его со всех сторон, сверху нависали кроны деревьев. Есть старая пословица: без бактериальной база не прокормит обитателей, без парка обитатели потеряют душу. Даже на межзвездных кораблях всегда есть бонсай капитана. На больших времянках, на тысячелетних базах Канберры и Намчена парк – это самое большое место во всей конструкции, километр на километр природы. Но даже в самом маленьком парке чувствовались тысячелетия, вложенные Кенг Хо в его конструкцию. Этот создавал впечатление лесной чащи, наводил на мысль о тварях больших и малых, ждущих вот за этими кустами или за деревом. Поддержание жизненного баланса столь малого парка было, быть может, самой трудной задачей во всем проекте времянки.
Парк был погружен в наступающие сумерки, густеющие внизу. Справа между деревьями виднелась угасающая голубизна неба. Винж потянулся и, перебирая руками, спустился к земле. Путешествие было коротким: парк в любом направлении шел не больше, чем на двенадцать метров. Охватив себя руками, Эзр опустился на глубокий мох возле древесного ствола и стал слушать звуки остывающего лесного вечера. Мелькнула на фоне неба летучая мышь, где-то музыкально запело гнездо бабочек. Летучая мышь, скорее всего, поддельная. В малых парках больших животных держать невозможно, зато бабочки вполне могли быть настоящими.
И на блаженное время все мысли оставили его…
…и вернулись заточенными ножами. Джимми погиб. И Цуфе, и Фам Патил. Умирая, они убили сотни других, в том числе людей, которые, быть может, знали бы, что теперь делать.
А я еще жив.
Еще полдня назад он, узнав, что случилось с Триксией, впал бы в неописуемую ярость. Теперь эта ярость всего лишь заглушила стыд. Эзр Винж был соучастником смертей на «Далеком Сокровище». И если бы Джимми еще чуть «повезло», погибли бы и те, что в Хаммерфесте. Неужели быть дураком и дураков поддерживать – это такое же зло, как устроить вероломное нападение? Нет, нет и нет! Но в сухом остатке получается, что Джимми убил многих из тех, кто пережил нападение.
И я должен это загладить. Я должен как-то объяснить моему народу, что такое фокус, и сделать так, чтобы они это приняли, и тогда то, что осталось от экспедиции, будет жить.
Эзр подавил всхлип. Он должен был убедить других принять то, что сам готов был предотвратить ценою жизни. Вся учеба, все прочитанное, все девятнадцать прожитых лет не могли ему помочь даже представить себе что-либо настолько трудное.
Мелькнул близкий фонарик, раздвинулись ветви. Кто-то вошел в парк и неумело пробирался к центральной прогалине. Луч фонаря уперся Винжу в лицо и отодвинулся в сторону.
– Ага. Я так и подумал, что ты спустился на землю. – Это был Фам Тринли. Старик ухватился за низкую ветвь и устроился на мху рядом с Винжем. – Крепись, юный собрат. Сердце у Дьема было что надо. Я ему помогал, как только мог, но он был безоглядной горячей головой – помнишь, как он говорил? Никогда я не думал, что он будет таким дураком, и вот – сколько людей погибло. Что ж, случается всякое.
Винж повернулся на звук слов. Лицо собеседника виднелось в тусклом свете белым пятном.
Какое-то мгновение Эзр балансировал на грани применения силы. Так хотелось превратить в кашу эту морду! Но он только отодвинулся чуть глубже в темноту и медленно выдохнул.
– Да, случается.
И с тобой тоже может случиться.
Наверняка Нау поставил в парке «жучки».
– Кураж! Это я люблю. – Винж не видел в темноте, улыбается ли старик или этот дурацкий комплимент сказан серьезно. Тринли придвинулся чуть ближе и понизил голос до шепота. – Не принимай так близко к сердцу. Иногда, чтобы выжить, надо смириться. И кажется, я смогу манипулировать этим типом, Нау. Ты заметил, какая была у него речь? После всех смертей, случившихся по вине Джимми, Нау говорил примирительно. Могу поклясться, он надыбал эту речь в нашей собственной истории.
Значит, шуты есть и в аду. Фам Тринли, стареющий службист, чье понятие о заговоре сводится к перешептыванию в центральном парке базы. Совершенно бесполезный. Хуже того, обуза…
Они посидели в почти полной темноте несколько секунд, и Фам Тринли милосердно молчал. Глупость этого типа была как тяжелый камень, брошенный в пруд отчаяния Винжа. Она все всколыхнула. Этот идиотизм дал ему возможность стукнуть еще что-то, кроме себя самого. Речь Нау… примирительно? В определенном смысле. Нау был здесь пострадавшей стороной. Но тут все были пострадавшими сторонами. И сотрудничество теперь – единственный выход.
Мысли Винжа вернулись к словам Нау. Ха! А ведь действительно некоторые фразы были заимствованы – из речи Фама Нювена у разлома Брисго. Это была сияющая вершина истории Кенг Хо, когда торговцы спасли высокоразвитую цивилизацию и миллиарды жизней. И если событие такого масштаба может быть привязано к единой точке пространства-времени, то разлом Брисго был началом современной Кенг Хо. Сходство с теперешней ситуацией было почти мнимым… если не считать того, что здесь тоже необходимость сотрудничества людей со всех концов вселенной превалирует над неслыханным вероломством.
За последние две тысячи лет речь Фама Нювена много раз транслировалась на весь людской космос. Неудивительно, что она известна Томасу Нау. И он вставил фразы из нее, нащупывая общую почву… да только понятие Томаса Нау о «сотрудничестве» включало в себя фокус и то, что сделали с Триксией Бонсол. Винж понял, что краем сознания ощутил это сходство, был тронут им. Но увиденные заимствования его охладили, и вещи стали выглядеть по другому. Его похлопали по спинке, погладили по головке, а в результате Эзр Винж должен помочь им внедрить… Фокус.
Два дня на нем лежали тяжким бременем вина и стыд. Теперь Эзр задумался. Джимми Дьем никогда не был другом Эзра. Он был на несколько лет старше, и когда они впервые встретились, Джимми был его командиром группы, довольно требовательным начальником. Эзр постарался вспомнить Джимми, подумать о нем, посмотреть со стороны. Сам по себе Эзр не имел особого значения, но он вырос возле оси Семьи Винж. 23. Среди его близких родственников – дядей, теток, двоюродных братьев и сестер были самые преуспевшие Торговцы на своем конце Людского Космоса. Эзр слушал их и играл с ними с самых своих юных лет… а Джимми Дьем просто не входил в эту лигу. Он был работягой, но воображением особо не отличался. Цели у него были скромные, и это было хорошо, потому что Джимми, при всей своей усердной работе еле справлялся с управлением группой. Ха! Я никогда о нем не думал в таком аспекте. Эзру стало грустно, потому что он понял: заносчивый командир Джимми был человеком, который мог бы быть другом.
