В первые годы Нового Солнца работы было, как всегда, невпроворот, и в условиях не менее опасных, чем боевые. Иногда и на самом деле в боевых. Даже в современной цивилизации эта фаза солнца отличалась тем, что любое вероломство – от убийства до захвата земли – было обычным делом. Хранкнер Аннерби преуспевал, и потому самым, быть может, большим сюрпризом было то, как легко Виктория Смит уговорила его подписать тридцатидневный контракт.
– Как раз хватит времени разобраться, чем мы занимаемся, и решить, хочешь ли ты вернуться к службе на больший срок.
Потому и пришлось ехать в Ставку. Пока что это был желанный отпуск, встреча со старыми друзьями (к тому же нечасто бывает, что у сержанта шофером оказывается старший офицер или даже генерал). Шерканер Андерхилл был все тем же гением без пары винтиков в голове, хотя от поражения нервов, которое он подцепил в импровизированной глубине, он теперь выглядел старше своего возраста. Смит же была куда более открытой и жизнерадостной, чем он ее помнил. Отъехав пятнадцать миль от Принстона, миновав стоящие вплотную временные дома, при въезде в холмы, они посвятили его в свою личную тайну.
– Вы – что? – выговорил Аннерби, чуть не соскользнув с насеста. Вокруг шумел горячий дождь, и, быть может, он не так расслышал.
– Ты слышал, Хранкнер. Мы с генералом – муж и жена.
Андерхилл улыбался улыбкой кретина.
Виктория Смит подняла острую руку:
– Поправка. Не называй меня генералом.
Обычно Аннерби лучше умел скрывать удивление. Но сейчас даже Андерхилл заметил, что он потрясен, и его идиотская улыбка стала еще шире.
– Да ты же наверняка еще перед Большой Тьмой догадывался, что между нами что-то есть.
– Ну…
Да, конечно, хотя из этого ничего не могло тогда выйти, поскольку Шерканеру предстояла прогулка во Тьму с совершенно неясным исходом. Хранкнеру было тогда жаль этих двоих.
На самом деле команда получилась отличная. У Шерканера Андерхилла всегда было блестящих идей больше, чем у любой дюжины из всех, кого сержант знал, но большая часть этих идей была совершенно нереализуема – по крайней мере за время одной жизни. С другой стороны, Виктория Смит всегда умела видеть практические результаты. Чего там, если бы она не оказалась на месте в тот далекий день, Аннерби дал бы Шерканеру такого пенделя, что тот катился бы всю дорогу обратно до Принстона – и сумасшедший план выигрыша Великой Войны пропал бы начисто. Так что, в общем, ничего удивительного, кроме времени. А если Виктория Смит теперь еще и шеф разведки Аккорда, страна будет в большом выигрыше. В глубине сознания сержанта зашевелилась неприятная мысль и вдруг выскочила сама по себе.
– А дети? Конечно, не теперь…
– Ага. Генерал-то у нас беременная! И полгода не пройдет, как у меня уже будут два детских рубца.
Хранкнер поймал себя на том, что озадаченно сосет пищевые руки. И пробормотал что-то нечленораздельное. Полминуты прошло в молчании, только горячий дождь шипел на ветровом стекле.
Как они могут так поступать с собственными детьми?
Потом генерал спокойно спросила:
– Хранкнер, тебе трудно это воспринять?
Аннерби снова захотелось проглотить собственные руки. Он знал Викторию Смит с того дня, как она появилась в Ставке – новоиспеченный младший лейтенант, дама с неподходящим именем и юностью, которую трудно скрыть. На военной службе навидаешься всякого и все говоришь прямо. Эта младший лейтенант была по-настоящему новичком; и родилась она вне фазы. Хотя почему-то оказалась достаточно образованной, чтобы попасть в офицерскую школу. Ходили слухи, что Виктория Смит произошла от одного богатого извращенца с Восточного побережья. Семья этого типа в конце концов отказалась от него и от дочери, которой не следовало существовать. Аннерби помнил грязные намеки и еще худшее, что тянулись следом за ней первые примерно четверть года. На самом деле первый проблеск мысли, что ее ждет великая судьба, возник у него при виде того, как она вынесла этот остракизм; при виде разума и храбрости, с которыми она несла стыд своего несвоевременного рождения.
Наконец он обрел голос.
– Да, мэм. Я знаю. Я не хотел никого оскорбить. Но я был воспитан в определенных убеждениях.
Убеждениях насчет того, как должны жить достойные кобберы. Достойные кобберы зачинают детей в годы Увядания и рожают их при Новом Солнце.
Генерал ничего не ответила, но Андерхилл похлопал его по панцирю тыльной стороной руки.
– Ничего страшного, сержант. Видел бы ты, как среагировал мой двоюродный братец! Но погоди, обстоятельства меняются. Когда выпадет время, я тебе объясню, почему старые правила больше не имеют смысла.
Вот что больше всего бесило народ в Шерканере Андерхилле: он может объяснить такое безобразное поведение – и блаженно не заметить ярости, которую это вызовет в других.
Но неловкая минута прошла. Если эти двое могут примириться с чопорной природой Хранкнера, то и он постарается не обращать внимания на их… странности. Видит небо, во время войны приходилось сносить еще и не такое. Кроме того, Виктория Смит была из тех, кто вырабатывает собственные правила приличия – а когда выработает, то уже не отступит.
А вот Андерхилл… его внимание всегда где-то там. Хотя нервная дрожь и старила его, но ум был таким же острым – или чокнутым – как и прежде. Он порхал от идеи к идее, никогда не отдыхая, как нормальный коббер.
Дождь прекратился, и ветер задул горячий и сухой. Когда въехали на горную дорогу, Аннерби быстро глянул на часы и начал считать, сколько сумасшедших мыслей выскажет Шерканер в следующие несколько минут.
1) Указав на бронированные первые ростки леса, Шерканер пустился в рассуждения, на что была бы похожа раса пауков, если бы восстанавливалась после каждой Тьмы из спор, а не возрождалась в виде взрослых с детьми.
2) Впереди в облаках появился просвет, к счастью, на несколько миль к северу от дороги. Несколько минут их заливало пылающим светом, отраженным от облаков так ярко, что пришлось затенить эту сторону машины. Наверху в горах прямое солнце подожгло горный склон. Шерканер Андерхилл стал думать вслух, что можно бы построить на склоне «тепловые фермы» и за счет разности температур снабжать электричеством расположенные ниже города.
3) Что-то зеленое проползло через дорогу, едва не попав под колеса. Шерканер и это заметил и стал говорить насчет эволюции и автомобиля (Виктория прокомментировала, что такая эволюция может действовать в обе стороны).
4) А у Шерканера появилась идея насчет транспорта куда более быстрого и безопасного, чем автомобиль или даже аэроплан. «Десять минут от Принстона до Ставки и двадцать минут через весь континент. Понимаете, копаем эти туннели по дуге наименьшего времени, выкачиваем воздух, а дальше работает гравитация». По наблюдениям Аннерби, дальше была пятисекундная пауза. «Ой, здесь есть проблемочка. Дуга минимального времени между Принстоном и Ставкой выйдет глубоковатой… миль этак шесть. Вряд ли я даже генерала уговорю это финансировать».
– Вот тут ты прав.
И они пустились в спор о туннелях, отклоненных от оптимальных, и преимуществах и недостатках по сравнению с полетами по воздуху. Идея о глубоких туннелях была признана действительно дурацкой и отброшена.
Аннерби перестал следить. К тому же Шерканер очень заинтересовался строительным бизнесом Аннерби. Он отлично умел слушать, а его вопросы наводили Аннерби на мысли, которые иначе никогда бы не пришли ему в голову. Некоторые из них могут действительно дать деньги. И много денег. Хм!
– Слушай, мне нужно, чтобы этот сержант был беден и потому желал получить щедрый бонус за вступление в службу! – вставила Смит. – Ты мне его в сторону не уводи!
– Прости, дорогая. – Но Андерхилл явно извинялся не от души. – Долго мы не виделись, Хранкнер. Мне тебя эти годы не хватало. Ты помнишь, тогда была у меня, хм…
– Великая идея?
– Ага, точно!
– Помню, как перед самым погружением в глубину тиферов ты что-то бубнил насчет того, что это последняя Тьма, когда цивилизация будет спать. Потом, в госпитале, ты еще эту тему развивал. Тебе бы научную фантастику писать, Шерканер.
Андерхилл взмахнул рукой, будто благодаря за комплимент.
– На самом деле в фантастике все это уже есть. Но если серьезно, Хранкнер, сейчас первая эра, когда мы можем добиться этого на самом деле.
Хранкнер пожал плечами. Он ходил через Великую Тьму, и до сих пор у него при воспоминании об этом сводило живот.
– Я уверен, что будут еще экспедиции в Глубокую Тьму, больше нашей и лучше снаряженные. Идея заманчивая, и я уверен, что у ген… у майора Смит тоже есть на этот счет разные планы. Я могу себе даже представить серьезные битвы среди Тьмы. Наступил новый век, Хранк. Ты посмотри, как преобразует мир наука.
