— Жаль, что коммы снять так и не получилось, – вздохнул он, посмотрев на свой наручный комм.
Корделия подняла руку со своим.
— Не знаю, как насчет тебя, но я настроила свой на «вулканы».
— Что? – рассмеялся он.
— Я уже научила своих людей. У меня пять степеней важности, по которым меня можно беспокоить: первая — «если вам нужно это знать», вторая — «дипломатический кризис», третья — «требуется вызов экстренных медицинских бригад», четвертая — «только в случае извержения вулканов».
— И какой же тогда пятый уровень?
— Семья, – ответила Корделия. – Но поскольку они, как правило, на расстоянии нескольких П-В скачков, то тут я обычно в безопасности.
— На каком же уровне тогда находится император Грегор?
— Он тоже член семьи.
— А, ну да. Конечно.
Накренившись под ветром, лодка набрала скорость. Корделия, развеселившись, улыбнулась Оливеру и переместилась вбок для баланса, зная, что уж с Оливером-то ей не придется болтаться на какой-нибудь дурацкой веревке, напрягая спину и зацепившись пальцами ног за банку, в то время как черная вода стремительно проносится под твоей задницей, точно гоночная трасса. В этих сергиярских озерах обитали твари, с которыми в воде встречаться совершенно не хотелось.
Оливер просигналил рукой о перемене направления, и, вместе переместив свой вес, они взяли курс мимо мыса и на самую широкую часть озера. «Действительно легкое плавание». Он предложил ей занять место за штурвалом, и Корделия согласилась. Сам Оливер растянулся на носу и сонно улыбнулся ей, потом посмотрел на паруса и на небо, как будто пытался прочесть в нем будущее. А, может быть, мысли его вернулись к миллиону проблем, поджидавших на орбите, а вот это уже гораздо хуже. И абсолютно противоречит ее намерениям.
Через некоторое время она посмотрела на запад и нахмурилась. То, что она увидела, надвигалось из-за ущелья, примерно в километре от них, и совершенно ей не понравилось.
— Эти тучи очень темные. О них в прогнозе что-нибудь говорилось?
— Ничего не должно быть, я проверял. – Он приподнялся и посмотрел в том же направлении. – Думаю, это просто небольшая внезапная гроза.
— Может, она уйдет на юг.
— Э-э…
Не сговариваясь, они сменили курс, направившись мимо полуострова прямо к хозяйству Пенни. В этот раз лавировать пришлось куда больше, поскольку ветер стал неблагоприятным. До берега оставалось еще приличное расстояние, когда ветер поднял на озере волны с пенистыми гребнями, небо потемнело, и холодный дождь полил как из ведра. Оливер привел старую лодку к пристани под одним кливером, выровняв ее идеально и без излишних столкновений. Уже начавшие беспокоиться Пенни и Рыков поймали причальный штроп и швартовы и рывком выдернули охнувшую Корделию на скользкие доски.
— Позже просушим их на солнце! – прокричал Пенни сквозь порывы ветра, помогая Оливеру спустить паруса. – Этот шторм долго не продлится. Но простите, что не рассчитал время.
— Ага!
Когда лодка встала в безопасном месте, они выбрались по уложенным ступенями плоским камням на берег, сперва — в сомнительное укрытие под деревьями, кроны которых трепало ветром, а потом более благоразумно перебрались на крыльцо старой хижины номер один, именно в тот момент, когда ливень снова ударил стеной.
Корделия дрожала, и Оливер посмотрел на нее с тревогой.
— Замерзли, Корделия? Не стоит стоять тут во всем мокром.
– Лучше подняться в дом, – посоветовал Пенни. Ливень снова хлестнул, капли срикошетили от крыльца и забрызгали им лица. Он поморщился. – Ну, а то в хижине есть очаг, может, там даже быстрее согреетесь.
— Было бы здорово, – сказала Корделия, прикинув, в какое замешательство приведет появление насквозь промокших гостей матушку Пенни; как уже имела возможность убедиться Корделия, та никогда не разделяла с супругом его широких взглядов на социальную иерархию.
Оливер повел бровями и вытер воду с лица.
— Хорошая мысль, – сказал он и немедленно взялся за дело. Он впустил Корделию внутрь, развел в хижине огонь в очаге из дикого камня и отправил все равно уже промокшего Рыкова за сумкой-холодильником с припасами для пикника.
Даже после всех этих долгих лет Корделия по-бетански вздрогнула от того, что дерево можно жечь, чтобы согреться, но рыжие язычки пламени весело заплясали в сырой темноте, и она пристроилась с краю, протянув к жару озябшие руки.
Эта хижина Пенни походила на все маленькие домики, виденные Корделией в Дендарийских горах в округе Эйрела, хотя здесь единственная комната была даже меньше обычного, если такое вообще возможно. В выстроившейся на берегу архитектурной последовательности от примитивной халупы до деревенского домишки и к по-сельски комфортабельному дому эта хижина выглядела самым что ни есть первопредком. Дощатая дверь запиралась на веревочную петлю, окна были сделаны из старых бутылок. Но крыша, покрытая толстым слоем старого пластика и металла, надежно защищала от дождя. Из мебели здесь присутствовала только узкая кровать, стол с рукомойником и парочка расшатанных стульев. На стене висела смотанная веревка, которую Пенни использовал, вероятно, для просушки одежды. Оливер размотал её и протянул рядом с очагом, зацепив за крюк на противоположной стене, а затем повесил на нее свою мокрую рубашку.
— А вы? – спросил он, взглянув на Корделию.
Корделия подумала, сойдет ли ее спортивный бюстгальтер за топ в походных условиях, и осталась одетой не более Оливера. Или раздетой. Сняв скрипучие мокрые парусиновые туфли, она поставила их сушиться у очага, а промокшие насквозь носки повесила на веревку. Оливер одобрительно кивнул и последовал ее примеру.
В дверь постучали. Это вернулся Рыков с сумкой для пикника и сухими полотенцами в пластиковом пакете. Он передал им все это, но остаться отказался. Гроза явно прервала его обед в доме. Корделия отправила его обратно допивать пиво в приятной компании и, если повезет, то добыть у матушки Пенни еще сухих полотенец.
Они пододвинули поближе к огню стулья и стол и достали из сумки сэндвичи, фрукты и пару термосов, позволявшим им выбирать между горячим чаем и кофе. Оливер вытянул у огня мокрые бледные ноги и удовлетворенно вздохнул:
— Неплохо. – Потом взглянул на нее, криво улыбнувшись, и прибавил: – Хотя не так, как я представлял.
– Нашей задачей на сегодня было «убраться подальше от Каринбурга», – сказала Корделия. – Остальное — лишь приправа к этому.
Оливер задумчиво протянул ей еще один сэндвич, и она его взяла. Он заметил:
– Хорошо, что аппетит к вам вернулся. Мне кажется, вы слишком похудели. После всего.
