- Вы хотите сказать… - Осетр не договорил.
- Я хочу сказать, что неизлечимая болезнь прогерия у наследника росского престола случилась вовсе не по Божьей воле. Там не обошлось без людей…
Вот дьяволы! И вы, Борис Александрович, и Всеволод Андреевич Засекин-Сонцев! А в народе-то думали, что хворь наследника - наказание небесное Владиславу Второму за его грехи. Да есть ли хоть что-то божеское в этом мире? Куда ни кинь - везде торчат уши заинтересованного человека…
Осетру на мгновение стало противно.
Однако он тут же сказал самому себе: «Впрочем, не забывай, что это преступление было совершено и в твоих интересах! Так что и от себя самого тебе должно быть противно… Но каков Железный Генерал! Хитрый и умный! Хотя наверняка он не один задумал, как убрать конкурента с пути своего ставленника!»
- И что вы хотите от императора, Борис Александрович?
Завгородний поджал губы:
- Не благодарности, нет, ваше императорское величество! Совершенное было сделано в интересах моего Отечества. Случись повторить, я бы без колебаний пошел на это еще раз! Я пришел доложить вам об успехах нашей науки. - В голосе академика зазвучала гордость. - После того случая прошло несколько лет. Мы не стояли все это время на месте. Моему институту удалось создать новый вирус, способный поразить не одного конкретного человека, а целый род. Если бы такая возможность была у нас тогда, от прогерии умер сам император и все его дети. А имейся внуки, то и они. Причем течение болезни было бы ураганным. Пожилой человек умер бы в течение нескольких часов, а ребенок - за двое-трое суток. Думаю, вам не надо объяснять, насколько сильно это оружие! И насколько избирательно!
На сей раз император справился со своей челюстью только через несколько секунд. И сразу понял, насколько своевременно напросился к нему на аудиенцию академик Завгородний.
Это и в самом деле было избирательное и сильное оружие.
Император засыпал академика вопросами и очень скоро выяснил все, что ему требовалось.
Генетическое оружие получилось, кроме всего прочего, еще и чрезвычайно гибким.
Во- первых, вирус можно было «настроить» не только на весь приговоренный к гибели род, но и по половому признаку. Иными словами, применивший был способен уничтожить только мужчин и оставить целыми и невредимыми женщин. Правда, находящийся в матке зародыш мужского пола погибал прямо в материнской утробе, и для спасения жизни матери требовалось хирургическое вмешательство…
Во- вторых, заражение можно было производить несколькими способами -воздушно-капельным (распыление в атмосфере), через пищевой тракт (отравление пищи) и внутривенной инъекцией.
Правда, для различных методик заражения требовались различные штаммы вируса…
В- третьих, действие вируса можно было ограничить во времени.
В- четвертых, на всех остальных людей вирус совершенно не действовал. Ни при каком способе заражения!
Очень гуманное оружие, если можно так выразиться…
Единственная сложность в создании нужного штамма - необходимо было раздобыть генетический образчик подлежащего уничтожению рода.
Когда император получил полное представление о новом оружии, у него мгновенно родился план по его применению.
И в тот же день визирю Анвару ибн Аль-Масу-ду через Найдена было отправлено секретное послание с просьбой прислать генетический код прадеда нынешнего Светлейшего, халифа Махмуда XIV.
Еще через три дня запрошенная информация была получена. И тут же передана академику Завгороднему. С приказом немедленно начать работу. Оставалось дождаться, пока институт генетики справится с поставленной задачей.
Институт справился через две недели.
Но тут появились новые препоны. На сей раз они были непосредственно связаны с состоянием императорской души.
Первое время после убийства Железного Генерала в душе Осетра жили весьма буйные чувства.
Была огромная обида на Всеволода Андреевича.
Как генерал мог так поступить? Неужели готовность к предательству - обычное состояние для государственного деятеля? Ладно бы, заботься Засекин-Сонцев о собственном материальном благополучии! Так ведь нет! В первую очередь он думал о стране, о пользе для Росской империи!
Заботы о стране и готовность предать того, кого сам вырастил, кого едва ли не сыном считал - как могут сочетаться в одном человеке две такие антагонистические черты!
Порой душу наполняла такая тоска, что хоть волком вой!
Найден Барбышев, судя по всему, понимал состояние правителя, с расспросами не лез, выговориться не предлагал. Но время от времени Осетр ловил на себе его взгляды, в которых присутствовала явная жалость. И эта жалость бесила…
Тоже мне «росомаха»! «Росомахи», как известно, никого не жалеют, ими руководит исключительно забота о государственных интересах! Они всех положат ради Отчизны и своей жизни не пожалеют!
А потом Осетру пришло в голову, что, собственно говоря, Железный Генерал именно так и поступил. И почти сына едва не положил и головы своей не пожалел. Да, он ошибся в своих планах. Но поступить по-другому он не мог…
И обида ушла.
В свою очередь, пришла жалость к убитому.
А потом и совесть проснулась. Нет, нечасто, но порой она начинала грызть императора.
В конце концов, Осетр и Засекин-Сонцев и в самом деле волновались об одном и том же. Главной их заботой действительно была безопасность родной страны.
Увы, Всеволод Андреич, в силу своего характера, не мог поступить иначе, чем поступил. Но, наверное, возникшие проблемы можно было решить с другой стороны. И другим путем - с помощью своевременных переговоров. Однако император обиделся на Железного Генерала. И взял на себя ответственность за его смерть.
А теперь предстояло приговорить к смерти целый род.
Осетр прибыл в резиденцию патриарха Светозара ближе к вечеру.
Владыка встретил властителя на пороге, подчеркнув свое уважение к помазаннику Божьему, и сопроводил императора в свой рабочий кабинет.
Прежде правители мирской и церковный здесь не встречались, и Осетр с любопытством осматривал кабинет патриарха.
Парча и золото. Масса икон, большей частью совершенно незнакомых. И только в углу… как его? кажется, красным называется… висела знакомая. Казанская Божья Матерь. У верующих - защитница всей земли Росской. А теперь, спустя века, - и пространства росского…
- Что привело вас ко мне, ваше императорское величество? - учтиво осведомился патриарх.
