Торговец рассмеялся и объяснил, что научился правильно говорить, лишь став зрелым мужчиной, а до этого говорил на совершенно ином наречии. Для маленького Тигхи это было настоящим открытием.
Оказывается, люди, живущие на стене, разговаривают не на одном языке!
– Скажи что-нибудь на твоем другом языке, – попросил мальчик.
– Что сказать? – удивился торговец.
– Все равно.
И тогда торговец разразился потоком слов, показавшихся Тигхи бессмысленной тарабарщиной.
После той встречи Тигхи в течение многих недель экспериментировал со своими собственными тарабарскими словами. Своему па он объяснил, что изобретает новый язык. Однако эта бессмысленная речь звучала глупо даже в его собственных ушах, и довольно скоро мальчик оставил это занятие.
Теперь эта игра заменяла ему весь мир. По мере того как боль постепенно уходила из ноги, Тигхи все больше сосредоточивал свое внимание на речи лекарей, на словах, которыми они обменивались. Это были имена или названия их должностей – вот и все, что он мог пока понять, несмотря на все усилия.
Однажды явилась целая процессия, и все эти люди пришли с одной целью – посмотреть на Тигхи. Должно быть, их было не меньше дюжины. Они сразу заполнили собой все помещение. Некоторые были так высоки, что им приходилось наклонять голову, чтобы не задеть потолок. Все были такие же пепельнолицые, как и медицинские служители, и у всех были одинаковые черные (или коричневые) волосы, свалявшиеся в большие, спутанные комья. Некоторые вплели в волосы украшения из пластика и других ценных вещей. Все одеты в одинаковую униформу темно-синего цвета. Впрочем, у некоторых униформа была более красивой, с рукавами, расшитыми желтой нитью.
Они обступили матрац Тигхи со всех сторон и принялись глазеть на него, громко тараторя на своем языке и (так ему показалось) смеясь. Обескураженный внезапным вторжением, Тигхи испугался.
Когда один из посетителей наклонился и начал ощупывать его, тыкая пальцами в разные места, Тигхи попытался увернуться. Раздался громкий смех. Оглушительные, гулкие звуки, скуластые лица и копны густых, спутанных волос, которые тряслись в такт движениям голов.
Затем делегация удалилась так же быстро и внезапно, как и появилась. Пришельцы ненадолго задержались у двери, чтобы поговорить с Вивре.
Вскоре наступила тишина, и Вивре, подойдя к Тигхи, опять осмотрел его.
Вся левая сторона тела Тигхи была покрыта ссадинами и синяками, которые начали желтеть. Кровоподтеки и синяки густо усыпали и левую ногу. Он потрогал эти места и обнаружил несколько глубоких шрамов, которые уже почти зажили.
Язык, на котором говорили эти странные бледнокожие люди, каким-то образом начал проникать в сознание Тигхи. В общей сумятице звуков он научился выделять отдельные слова.
«Полтете» означало суп (или жидкость?).
«Хомб» означало человек или, возможно, мужчина.
«Вивре» – имя. Так звали главного медицинского служителя. Это был крупный мужчина, высокий и широкоплечий, с белым до ужаса лицом и огромной массой спутанных волос, из-за которых мужчина казался еще выше.
Тигхи повторял иностранные слова, с которых начинался утренний осмотр, в течение нескольких дней, прежде чем понял их истинное значение. Это неизменно вызывало благожелательные улыбки медицинского персонала. Теперь он знал, что «нее» означает «новый», а «ор» – «день».
– Добрый новый день, больной, – обычно говорил Вивре. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, – отвечал Тигхи. – Да.
Настоящий прорыв наступил, когда он научился задавать вопросы.
Как вы говорите?
Что это?
Скажите мне…
– Как вы говорите? – начинал Тигхи и затем прикасался к своей ступне.
– А, ступня, – отвечал Вивре на своем странном языке.
– Как вы говорите? – прикасался Тигхи к ноге выше ступни.
– Нога, да. Вы анапрехал троп хорошо, да.
«Троп» значит «очень», подумал Тигхи.
– Как вы говорите живот, рука, ладонь, лицо, голова, волосы?
– Волосы, – повторил Вивре, улыбнувшись. – Твои волосы очень малпуа, месхаламме дела троппа.
– Как вы говорите.
И Тигхи жестами обозначал величину, расставив руки и надув щеки.
– Что? Что? – спрашивал Вивре. – Вы имеете в виду – эмпхеу? Нет, нет, вы хотите сказать гранда.
Это значило «большой». Слово было очень похоже на родное «гранд» и поэтому легко запомнилось.
– Большие волосы, – произнес Тигхи, показав на пышную шевелюру Вивре. – Большие волосы!
Вивре засмеялся, встряхнул своими кудрями и, наклонившись к Тигхи, взял в руки прядь его волос, гораздо более редких и коротких.
Тигхи делал попытки завязать разговор и с другими медицинскими служителями, но они игнорировали его, словно сговорившись. Они даже не снисходили до такой милости, как обменяться взглядами. Тигхи не понимал этого. Может, они сердились на него? Или же в силу своего низкого положения и подумать не могли о том, чтобы заговорить с кем-нибудь вроде него?
В течение нескольких дней Вивре совершенно не был расположен к продолжению языковой игры с Тигхи. Он расхаживал по помещению, громко топая, и покрикивал на своих подчиненных. Лишившись единственного способа чем-то занять свои мозги, Тигхи чуть ли не сходил с ума от скуки и с огромным нетерпением ждал, когда пройдет черная полоса в настроении Вивре, чтобы узнать от него новые слова и закрепить их в памяти. Однако Тигхи быстро научился не беспокоить Вивре, если тот был не в духе.
Вивре объяснил ему, что люди, приходившие посмотреть на Тигхи, были частью армии. Великой армии! После визита этих важных военных чинов разные люди то и дело просовывали свои головы в приоткрытую дверь палаты и осведомлялись насчет Тигхи у Вивре или у других санитаров. Время от времени до Тигхи долетали обрывки их разговоров.
– Так значит, это он и есть? Парень себстинапул?
Иногда речь была слишком быстрой, или собеседники употребляли только незнакомые слова, или их акцент значительно отличался от акцента Вивре, и Тигхи не мог уловить ничего.
Отношение Вивре к этим случайным посетителям вызывало у юноши удивление. Иногда он прогонял их прочь, бросаясь к двери из дальнего угла палаты и свирепо вопя. Но бывали случаи, когда он сиял улыбкой и приглашал гостя внутрь палаты.
– Это Белливра, – говорил он. – Это Прир-Валлио. Господа, скажите «добрый новый день» господину Тигхи.
– Господин Тигхи, – говорил гость, кивая.
– Добрый новый день, – вежливо отвечал Тигхи.
Гость скалился в улыбке, гладил его по голове и внимательно осматривал с головы до ног, задавая при этом Вивре пару-тройку вопросов.
– Похоже, я становлюсь знаменитостью, – как-то раз после очередного такого визита сказал Тигхи старшему лекарю, используя слово из его собственного языка.
