— Значит, никаких записей, никаких следов преступника?
— Убийца прибыл на лите. Приземлился на лужайке перед домом. Прошел в приемную. Сделал своё дело и убыл в неизвестном пока направлении.
— Следы, феромоны? Брендан виновато развел руками.
— Экспертиза средств, которыми пользовался преступник, проведена?
— Шнур подвергся полному исследованию. Изготовлен он из обычного натурального шелкового волокна, ранее нигде не использовался. Никаких следов.
— Место изготовления?
— Мы провели самый тщательный анализ изотопного состава волокна, но результаты мало что говорят. Его могли вырастить на добром десятке планет.
— А летательный аппарат? Если преступник использовал его, то должна остаться масса зацепок.
— Лит мы пока не нашли.
— Не понимаю.
— Вчера в десять вечера закончился карнавал. Было большое перемещение народа. Затем был дождь, чтобы прибить пыль, придать свежести. В результате образовался массивный информационный пласт, маскирующий следы преступления. Но мы не теряем надежд. Пойдемте в мою палатку. Я покажу вам материалы.
Походная палатка Брендана стояла у самого основания спешно воздвигаемого купола. Совершенная система защиты изолировала ее от внешнего шума, а мягкие кресла и полный набор приборов микроклимата создавали видимость уюта. Дегустируя популярные на Гранисе напитки, Эс Мерлин бегло просмотрел протоколы осмотра места преступления и результаты патолого-медицинской экспертизы.
— Родственники убитого оповещены?
— Гуго Ван Теренс был одинок. Он уроженец Кирры, и его родные погибли вместе со всей колонией. Детей у него нет, а восемь его бывших жен в один голос заявляют, что знать не знают такого человека.
— Ничего себе отношения!
Брендан, проявляя определенную нервозность, протянул предварительный план расследования.
— Покойный полностью отдавал себя служению всему человечеству. Он был нашим настоящим лидером и, поверьте, весьма заметной фигурой и здесь, на Гранисе, и за его пределами. Выбран Посланником во второй раз. Член 40 различных комиссий и советов, 6 клубов, более 70 общественных движений — от Союза социоинженеров до Общества содействия развитию трудовых навыков у трудных подростков. Понятно, что круг общения невероятно большой. Мотив преступления совершенно непонятен.
— Вас что-то беспокоит?
— Ах, право, мне неловко…
— И все же?
— Я здесь с раннего утра. Устал неимоверно. С ужасом предвкушаю неизбежную выволочку медицинского куратора. Мой рабочий день должен был закончиться много часов назад. Хозяйничайте, пожалуйста, без меня. Мои следственные программы запущены, дождь я перенес на поздний вечер, купол явно успеют закончить до него. Я здесь не нужен.
— Завтра я вас увижу?
— Боюсь, что нет. Завтра будет мой заместитель. Он рвется внести свою лепту, у меня же обязательный выходной.
— Как так?
— Увы. Я понимаю, что это непорядок, но не могу растолковать это своему медицинскому надсмотрщику. Словом, на Гранисе могут задушить, но позволить сгореть на работе — никогда!
— Что ж, до свидания, лейтенант.
— До свидания, майор.
Изучив структуру вопросника Брендана, Эс Мерлин понял: лейтенант кривил душой, говоря, что мотив убийства ему неясен. Направленность поиска была однозначной: убийство по политическим мотивам. Что ж, возможно, он и прав. На миг оторвавшись от проектора, Эс Мерлин вдруг почувствовал, что у входа в палатку кто-то стоит. Поднявшись рывком, он выскочил наружу.
Мужчина неопределенного возраста. Довольно упитан, но мягкотел. Бегающие глаза.
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
— А вы кто? По какому праву вы хватаете меня? Уберите руки.
Эс Мерлин представился. В ответ незнакомец, мгновенно избавившись от испуга, буркнул коротко: — Я Метмон.
— Метмон? Это имя? Род занятий?
— Меня так зовут. — Незнакомец распрямил плечи и, казалось, чуть приподнялся на цыпочках. —
Разве это имя вам ничего не говорит? Вспомните-ка: Инверторы Метмона…
— Это какие то экзотические животные, внесенные в Красную книгу?
— Вопиющая безграмотность! Это космические объекты неясного происхождения. Туроутир Агенарга…
— Не надо продолжать. Вы, стало быть, сподвижник великого адмирала и первооткрыватель этих самых Инверторов?
— Ну не совсем первооткрыватель, но…
— Так что вы здесь собирались делать?
— Я первый ученый, который начал систематически изучать Инверторы в том знаменитом разведывательном полете…
— Что вам здесь нужно?
— Видите ли, я начальник канцелярии Посланника Гуго Ван Теренса. Его, если можно так выразиться, правая рука. Нам сообщили, что Посланника… не стало.
— Кто сообщил? Когда?
— В очередной сводке новостей. Передавали ужасные подробности. Это правда?
— Да, правда.
— Боже мой, Боже мой…
Появился Умник, сопровождаемый процессией разнообразных механизмов. Эс Мерлин позвал его жестом, указал на Метмона, застывшего в глубокой задумчивости.
— Он чист, — определил догадливый Умник. — Ни оружия, ни каких-либо специальных приспособлений. Где размещать оборудование, босс?
Эс Мерлин показал место рядом с палаткой Брендана и подошел к Метмону.
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Что вы собирались делать?
— Любезный, что я собирался делать, касается только меня, и я не обязан отчитываться перед кем бы то ни было. Как преемник убитого, Гуго Ван Теренса, я принимаю верховную власть на Гранисе и беру расследование этого дела под личный контроль. Следует как можно быстрее обезвредить убийцу. Следует обеспечить как можно более широкое освещение хода следственной работы. Кого из подозреваемых вы уже допросили?
— Никого.
— Как так? Я удивлен.
— У нас иные методы работы. И я должен сказать, что вы, видимо, не вполне знакомы с действующим законодательством. Расследование ведет уголовно-розыскная служба Граниса, ее начальник — лейтенант Брендан. В своей деятельности она строго следует инструкциям й использует только аттестованную аппаратуру. Никто не имеет права вмешиваться в ход расследования. Я назначен наблюдающим, что на деле выливается в проведение мною параллельного расследования — не больше. Никакого контроля. Никакого давления на следователей. Вам ясно?
— Да-да… Я имел в виду… имел в виду, что готов оказать следствию любую посильную поддержку. Я уверен, что преступление совершено нашими политическими недругами. И момент они выбрали самый неподходящий. Наша партия — единственная сила, способная примирить непримиримое, найти компромисс там, где не умеет больше никто. Я лично разрабатывал политическую линию нашего движения, вопросы стратегии и тактики. Гуго Ван Теренс — только исполнитель…
