— Добрый день, Дмитрий.
За лето разрешить ситуацию с безопасностью данной семьи, по понятным причинам, Власу не удалось и им пришлось остаться за городом. Сергий много думал и несколько раз навещал прячущихся, но конкретные планы созрели только недавно.
— А! Сергей Матвеевич! Добрый день, — заготовитель топлива улыбнулся и крутанув, так понравившееся ему фирменное рубящее орудие, придававшее ему уверенности, которое отождествлялось им с древними воинами Руси, вбил его в чурбак. С этим оружием он теперь старался не расставаться и даже тренировался его метать, настраивая себя таким образом на возможную необходимость защиты своей семьи. Из дома вышла женщина, неся в руках ватник и шапку.
— Здравствуйте, Татьяна! Как себя чувствуете? Хеда заходит к вам?
— Здравствуйте, Сергей Матвеевич! Она каждый день заходит. Вчера была и хоть я давно поправилась, какие-то отвары пить заставляет, — ответила жена дровосека и, уже обращаясь к мужу потребовала: — Одень. Ничего не знаю. Жарко тебе или нет. Простудишься, а мне Ядвигу беспокоить.
— Да мы наверно в дом пройдём, — предположил Сергий. — Поговорить нам с Дмитрием надо.
Последний одел принесённое и, застегнув поверх ремень, выдернул топор из дерева и закрепив его в специальном чехле на поясе, сказал:
— Мы лучше прогуляемся. Заодно посмотрю как там сын. А то он пошёл на санках кататься, а компания там ещё та. Всё время подбивают на всякие чудачества. Типа городской, слабак, ну и так далее. Не против? Не в обиду?
— Я только за. Вон какое утро и погода, — Матвеевич, поправил крепления лыж, теперь их снимать было не нужно, открыл калитку, помогая Вешникову выйти со двора, и они направились к горе, с которой местная ребятня и каталась. — Если помните Дмитрий, в предыдущие посещения я вам рассказывал о некоторых проблемах нашего заповедника, в связи с интересом к нему высокопоставленных лиц.
— Конечно. Я помню.
— Я вас хорошо изучил, на свой лад. И пришёл к выводу, что мы можем быть друг другу полезны. Не скрою, мои интересы могут показаться странными, но это только до поры до времени. Ваш же интерес прост — это хорошая, высокооплачиваемая, но и ответственная работа. С которой учитывая ваше образование и ум, вы, несомненно, справитесь и тем самым обеспечите свою семью.
— Заинтриговали, Сергей Матвеевич. Вроде уже и так помогли с устройством.
Они вышли к высокому обрыву внизу которого, извиваясь подобно змее, протекала замёрзшая река и остановившись стали наблюдать за катающейся детворой. Правее на самом краю и возвышалась насыпь с накатанной в направлении деревни наледью. Сейчас дети катались только в эту сторону, хотя с другого края склон был куда круче и длиннее, но выходить на покрытую ещё не очень толстым льдом речку была опасно.
— Как Никита?
Ещё осенью, из-за небезопасности возвращения в город, сына Вешниковых, удалось перевести в местную школу, благо она при деревне была, а их самих даже устроить туда на работу.
— Местные задирали, но не сильно. Так подрался пару раз. Вроде приняли. А учиться, как и учился до этого. Очень хорошо учится. Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить. Весь в меня. Думаю станет большим человеком. Принесёт пользу обществу и себя не забудет.
Сергий засмеялся.
— Чтобы стать полезным обществу, великим учёным, изобретателем, мыслителем — это везение, счастливый билет, дар, который достаётся от рождения увы, не всем. Когда человек основывается только на своих желаниях, а не возможностях тогда и получаются посредственные учёные, чиновники и так далее. Выражение «гений — это 1 процент вдохновения и девяносто девять процентов пота» абсолютно неправильно. Гений — это девяносто девять процентов дар, удача, называйте как хотите. В конечном итоге это опять спор о понятиях и высоких теорий. Лично я не склонен применять это понятие к людям творческим. Восприятие их гениальности, как и их творчества, субъективно. Другое дело как использовать этот дар, учитывая его область применения. Человек же, добившийся чего-то своим трудом и потом, в конце концов, упирается в тупик, выше которого ему не подняться, но и он достоин уважения, только к гениальности это уже относить нельзя. И вот тут в обоих случаях важен уровень сознания, ума или осознания своих реальных возможностей, чтобы соизмерять с ними свои желания и не нанести вред ни себе ни окружающим. Будем надеяться, что у Никиты есть этот главный дар — ум.
— Эк вас. Опять в философию потянуло. Я-то пошутил, — смутился Дмитрий, не совсем понимающий отчего поднялась такая тема и не очень желающий её продолжать, но и не хотящий обидеть пожилого человека.
— Да люблю пофилософствовать. Но возвращаясь к нашему разговору. Где тоже будет не обойтись без попытки познания бытия человека и отношениях человека и мира. Скажем так. Есть определённая команда которая заботится о сохранности заповедника. Это умные и достойные люди, делающие это без всякой корысти. До поры до времени нам хватало друзей в близком начальствующем управлении, но последние события показали, что развитие техники, привело к более простому и быстрому преодолению больших расстояний как людьми, так и информацией. А люди, как известно, разные. Очень многие, достигая определённых вершин власти, стремятся удовлетворить только свои меркантильные интересы. Да и вообще к власти рвутся в основном глупые люди, видя в ней лишь инструмент для улучшения своего личного благосостояния. Поумнее, понимая всю степень ответственности, стараются быть в стороне. И уж совсем умные живут простой жизнью, точно соотнося уровень достатка необходимый для их комфорта и не желая вилл на Сейшелах. Заповедник же представляет собой, для первой категории людей, хранилищем ничейных богатств, различных ресурсов начиная от древесины и заканчивая золотом. Да-да та самая статуэтка медвежонка. Ну и, конечно, местом отдыха — удалой охоты и рыбной ловли. Многие особо охраняемые территории предоставляют определённый послабления в их использовании в этой сфере интересов, но не наша. Чуть позже мы поговорим и о необходимости и причине этой заботы. Так вот. Для защиты заповедника нам нужны люди в краевой администрации, в идеале глава региона, но это пока недостижимо, так как он назначается из центра. А потому мы хотим замахнуться на министра лесного хозяйства края и парочку депутатов. Ну и с Москвой постепенно будем решать вопрос, для этого у нас есть некоторые ресурсы и возможности. Дружба этих людей позволит лоббировать наши интересы в этих структурах. Лоббировать именно на базе дружеских отношений с умными людьми. Вас многие знают в нашей области с хорошей стороны и при определённой поддержке, мы будем вас, для начала, пытаться назначить на должность министра лесного хозяйства. А там посмотрим.
— Уф! Сколь необычное предложение от лесного затворника, говоря уж прямо, — выдохнул Вешников. — Хотя зная то немногое о вас и сколько вы уже смогли сделать для моей семьи… можно ожидать чего угодно. И всё же, мне надо подумать. Это слишком внезапно. И ещё вопрос можно ли посвящать в обсуждение мою жену?
— Подумать это правильно. Посвящать Татьяну пока не надо, если только в общих чертах. Если же вы согласитесь, то да будет даже необходимо приобщить её к обсуждению, так как ответственность которую вы на себя возьмёте, превышает все мыслимые вами фантазии. Да и для неё работа найдётся. По её медицинскому профилю.
Дмитрий задумался и некоторое время молчал, глядя на горку.
— Я так понимаю, что столь уверенные планы говорят о наличии достаточно серьёзной ресурсной поддержки. Ведь преодолеть многие препоны будет очень нелегко. Не упоминая уже о тех же деньгах.
— Несомненно. Иначе этого разговора и не было бы, — подтвердил Матвеевич.
— И ещё для моего анализа ситуации… я так понимаю с заповедником связана какая-то тайна?
— И очень большая. В своё время когда это были глухие места. Хранить её было легко. Щас становиться всё сложнее, по уже названным причинам. И потому необходимость сохранения возросла ещё больше. В идеале если бы не политика, то к её сохранению необходимо было бы привлекать глав государств. Это тоже для поверхностного анализа ситуации. Но вот сделать всех правителей умными или привести к этим должностям умных людей — пока вне наших возможностей. Так что, даже если в Москве и будут друзья, всей правды они знать не будут.
