Раз, раз! Мимо моего виска пролетает ботинок. Бум. Кажется, достал. Точно, смена противника — они меняются каждый раз, как я кого-нибудь достану, даже если просто зацеплю. Таковы правила игры. И я вдруг понял, что надо делать. Черненькая, надо дождаться ее.
Эта сука здесь за главную. Комвзвода. Это она разговаривала со мной за всех и отдала приказ выгнать малолеток, вот и получит свое, как главная. Только бы у меня получилось, только бы все вышло!
Атака, еще атака, смена противника. Хуанито, побереги силы! Понадобятся! Да, Норма хорошо сделала, показав тебе представление, дав несколько дополнительных минут отдыха перед схваткой с этими. Но силы уже на исходе, у дракона может просто не получиться.
Атака, еще атака, блок, уход. Смена противника. Ага, коза, вот и ты.
Я вспомнил всё. Толстого, его унижения. То, что мне пришлось кровью доказывать свое право на то, что имею по закону от рождения. Устроенную им дедовщину, его порядки и «право сильного». Она — такой же «Толстый», только местный. Где-то скована уставом, где-то неписанные правила не дают развернуться, но обоих их объединяет одно — презрение к тем, кого считают ниже. Если меня сюда возьмут, эти шмары устроят мне новую школу имени генерала Хуареса. От чего ушел к тому и пришел.
Я — титуляр. Везде и во всем. Всегда. И чтобы выжить, мне нужно постоянно доказывать обратное. Это СИСТЕМА, от нее никуда в этой жизни не деться.
…А я не хочу что-то кому-то доказывать. Надоело!..
Дракон проснулся. Его рев мог обрушить стены этого подземелья, очень жаль, что его слышал лишь я один. Моя верная проклятая и благословенная спутница, вышла на сцену, тушите свет. Пускай меня убьют, искалечат, вышвырнут — я ее достану. Потому, что я не могу, как все.
И я достал ее. Не я, дракон. Несколько обманных движений, затем удар…
Она испугалась. Следующий ее удар был нанесен в полную силу. Я смотрел на действо как бы со стороны, как зритель, но видел и замечал всё. Еще и еще удар — эта ловкая сучка двигалась с неимоверной грацией, но теперь ее плюс стал минусом — мне было плевать на ее легкость и ее скорость. У меня имелся козырь, которого не было и не будет у ангелочков — сила. Даже блоки их подвижные, динамические, они физически не могут принять полнокровный мужской удар, удар настоящего дракона. И теперь она может лупцевать меня со страшной скоростью, пусть хоть зайдется в танце, несущий смерть кулак все равно найдет цель, пройдя ее блоки, как нож сквозь масло.
Стоящая справа от нее напарница, пошла на выручку. Атака, мой присест и контратака в ответ. Она отступила, но я кинулся не на нее, как делал последние несколько минут белого танца; я кинулся в сторону — догонять ошеломленную черненькую.
Та встретила, оклемалась быстро, и была скорее удивлена, чем обескуражена, но теперь с нею сражался не Хуан Шимановский, мальчик-латинос со странной фамилией, неумный и выпендристый юноша; сейчас против нее стоял дракон, свирепый злой и не чувствующий боли.
Она защищалась, действовала на немыслимой скорости. Удар в лицо — я пошатнулся. Сильный удар! Но дракона он не остановит. Только смерть, полная физическая смерть — единственное оружие против него сейчас.
И снова она пропустила. Дракон издал утробный рев, кидаясь добивать поверженную жертву…
…Но на его пути встала знакомая белая фигура, отбившая атаку.
Дракон почувствовал в ней, в этой каменно спокойной белой фигуре угрозу куда большую, чем от всех пятерых черных вместе взятых. Потому, что черные выражали эмоции — злость, азарт и даже страх, белая же была абсолютно равнодушна. Ей было плевать на свирепого-свирепого дракона, будто его не существовало. И это спровоцировало того на атаку, как быка провоцирует красная тряпка. Смять, сокрушить, уничтожить! Пока всемогущ, никто, ни одна белая сволочь не может противостоять ему, непобедимому!..
…Норма нанесла всего несколько ударов. Но очень сильных. Последнее, что я помнил, впадая в беспамятство, это ее удовлетворенное лицо.
Затем мне было плохо, очень плохо. Так бывает всегда после приступа, но этот приступ превзошел все остальные вместе взятые. Тело дергалось в спазмах судороги, изо рта текла противная слюна пополам с кровью от разбитой губы. Тело изнутри пронзали сотни тысяч игл; некие неведомые силы безбожно крутили его, будто выжимали белье, выполосканное в тазу. Это было… Очень больно!
Я орал во весь голос. Они навалились на меня, все пятеро, со всех сторон, фиксируя, прижимая к земле руки и ноги, не давая мне биться в припадке. В руках Нормы промелькнула белая металлическая сумочка с красным крестом, затем я почувствовал укол…
…И, провалился в благословенную тишину.
* * *
— …более двухсот лет назад. Что-то они не учли, что-то не доделали, вот и получилось то, что есть. А мы все этим пользуемся и ходим по проложенной ими дорожке, спотыкаемся об их камни. Это еще хорошая реакция, бывает гораздо хуже. Гиперактивность, вспыльчивость без тормозов, шиза… Много чего бывает, я в зондер-команде кого только не повидала!
Затем послышались еще голоса, наперебой что-то спрашивающие, ответы на них, и как итог разговора, реплика:
— Евгеника до добра не доведет, девочки. Люди уже двести лет говорят об этом, но не слышат сами себя. Зато теперь мы можем вживую увидеть действие их экспериментов, через поколения, во всей красе. Такие дела, девчонки!
Грустный смешок. Другой голос:
— И что, неужели за все это время нельзя было все исправить? Чтобы их не было? Таких побочных реакций?
— Девочки, во-первых, исправлять что-то дорого. Не у каждого найдутся средства, чтобы подправить генотип у потомства, это слишком дорогостоящая операция, а моды среди нас, сами понимаете, не входят в число богатейших людей. Продукты экспериментов, не для того их создавали, чтобы они жили в богатстве и достатке. Но это первый аспект, а есть еще главный. На что исправлять?
Молчание.
— Понимаете, в жизни все сбалансировано, все, что нас окружает и чего мы касаемся. Есть жизнь, есть смерть, есть красота, есть религия… Наука, знания, физическое развитие, любовь… Всё это находится в движении: чего-то человек захватывает больше, чего-то меньше, но любой фактор не перешагивает черту, когда его становится слишком много, и когда слишком мало.
То же самое с человеческим телом. Это огромный мир, девчонки! И в нем тысячи, миллионы своих факторов, которые определяют, как развивается этот мир. Они также не постоянны, также в движении, у каждого человека свой индивидуальный набор. Кто-то ловкий, кто-то сильный, кто-то умный, кто-то вяжет крючком…
