— Один есть. Александр Громов.
— Шутишь?
— Нисколько. Я вообще зарёкся сегодня шутить — слишком уж падка судьба на юмор, хе-хе.
— Пойми, Никки, тут почти все — бывшие представители федерации. Здесь можно найти столько знаменитых людей, что глаза на лоб лезут! Например, я проиграла в карты три сотни баксов — не поверишь! — Джимми «Гризли» Йохансону! Легендарному…
— Легендарному танкисту и маньяку. Да-да, я видел его здесь раньше. Ладно, милая, кажется, новый кандидат идёт. Ты не оставишь нас?
Седна, улыбчиво подмигнув своему капитану, вновь вернулась к отдыхающим и празднующим. А за столик Ника подсел очередной кандидат. По статности и грозности он не уступал бывшему командору, даже возраст был практически тот же. Севший напротив пилота человек никак не походил на завсегдатая какого-нибудь бара, и уж тем более на жителя пиратской планеты. Его тело покрывала длинная фиолетовая сутана, на шее висел небольшой золотой крестик, а в глазах читались искренние доброта и душевность священнослужителя. Единственным элементом его обмундирования, не вписывающимся в образ священника, были два длинноствольных револьвера на поясе.
— Здравствуй, Ник, — кивнул кандидат, проведя рукой по полностью лысой голове. — Меня зовут епи…
— Епископ Эдвард, — угадал Ник. — Сегодня мне везёт на легенд.
— То не везение, а лишь проведение свыше, — развёл руками епископ. — Но кто мы такие, чтобы судить об этом?
— Ладушки, ваше преосвященство, давайте приступим к церемониальному распитию сего угодного моему вкусу напитка.
Пилот подчёркнуто вежливо улыбнулся, и наполнил бокал отца Эдварда доверху. К его удивлению, епископ не стал протестовать, а залпом выпил предоставленный ему коньяк.
— Сорок с лишним лет назад я стал свидетелем смерти собственных родителей, — начал свой рассказ отец Эдвард. — Это были фашисты. Не родители, а те, кто их убил. Ты ведь слышал о той бойне, верно?
— Даже участвовал в уничтожении её последствий, — хмыкнул Ник. — Правда, было это относительно недавно.
— Так вот, именно тогда я записался в пилоты Космических Войск Федерации. Приняли меня с радостью, в те времена на обучение принимали всех подростков, яростно желающих принять хоть малейшее участие в войне.
— С тех пор всё не сильно изменилось, — заметил пилот.
— Сейчас, насколько мне известно, существует хоть какая-то система отбора, а ранее не было даже её. Но вернёмся к теме.
— Вернёмся, — согласился Ник, раскуривая очередную сигару. Табачный дым уже порядком надоел и почти вызывал неприятный кашель, но при наборе команды или боевого звена курение элитных сигар было обязательной нормой этикета.
— В боях за Колорадо я дважды лишался истребителя, и лишь благодаря воле Господа оставался жив. Меня шесть раз представляли к награде, я достиг некоторых высот и мне доверили собственное звено. В финальном бою на орбите планеты фашистов все вверенные мне лётчики погибли, за что я неустанно корю себя и каждый день молюсь за их души. Но я не печалюсь — ведь, отдав свои жизни, они спасли миллиарды людей от тирании заблудившихся в собственных амбициях нацистов!
— Фашисты существуют и по сей день, ваше преосвященство. Федерация регулярно совершает атаки на их космопорты.
— То лишь последователи, реальной угрозы не приносящие.
— Согласен. И как же вы стали священником?
— После той войны я остался на Колорадо. В поисках средства забытия тех страшных боёв, рукою Всевышнего я был приведён в храм Единой Церкви, где и решил стать священнослужителем. И был я им официально довольно долго, уж и не вспомнить, сколько лет. До того момента, как…
— Да, я знаю. Именно по этому «моменту» я вас и узнал, святой отец. Вы пошли против коррупции, царившей в Единой Церкви.
— Верно. Сколотил я целый отряд соратников, пошедших против неверия священников, но…
— Глупая была затея. Идти против системы, может, и возможно, но выиграть с ней бой шансов нет ни у кого.
— Это знаешь ты. Это знаю я. Но тот человек, коим я был много лет назад, об этом даже не догадывался, и вот результат. Мне удалось бежать с Колорадо прежде, чем меня приговорили к пожизненному заключению на Тризисе, и теперь по сей день я живу здесь, среди таких же, как я, ренегатов.
— Как к вам относятся местные? Не обижают?
— Если будет на то воля Господа, то я сам, кого хочешь, обижу, — грозно процедил епископ, поглаживая стволы своих револьверов. — Но, слава Богу, в большинстве своём местные относятся ко мне равнодушно. Атеистическое общество, чего уж тут скажешь? Конечно, я, как могу, стараюсь вывести их на свет, но даётся мне это дело с каждым годом всё сложнее и сложнее. Кстати, существует повод гордиться, ведь у меня здесь есть собственная часовня, в которой регулярно бывают по нескольку десятков верующих людей!
— Да, пожалуй, устроились вы неплохо. Ну, относительно. А теперь о насущном. У вас есть корабль?
— Есть, — почему-то смущённо прошептало его преосвященство.
— И? Какая серия?
— А это так важно?
— Конечно. Я должен знать, чего ожидать от своих подчинённых.
Святой отец заколебался и нервно облизал губы. Чуть наклонившись, он тихим голосом ответил:
— Перехватчик «Еретик»…
Ник не сдержался и залился диким смехом, да с таким усердием, что находящиеся в баре посетители притихли и ужаснулись. Отсмеявшись, и залив изрядно подсохшее горло порцией коньяка, пилот поспешил извиниться:
— Прошу прощения за свою бесцеремонность, ваше преосвященство.
— Господь простит, — махнул рукой святой отец. — А я не в обиде. Просто… хм… «Еретик» — действительно отличный перехватчик, лучший в своём роде.
— Согласен. Расскажите о своих мотивах, будьте любезны.
— Скажи, ты веришь в Ад?
Ник замялся:
— Ну, как бы сказать… частично…
— Ясно. А ты веришь, что Ад может быть вполне материальным и иметь своё местоположение во вселенной?
— Честно говоря, я об этом как-то не задумывался.
— А я задумывался. И уже долгое время считаю, что Ад находится на Шедоу. И я хочу это проверить.
— А не боитесь погибнуть?
— Что моя жизнь на фоне вселенной? Ничто. И, если будет на то воля господня, то я приму смерть без страха и сожалений.
— Интересная версия, — кивнул Ник. — И я не стану её осуждать, потому что просто не найду доводов к осуждению. Ладно, мотивация вполне годная. Вы приняты, ваше преосвященство.
Пожимать друг другу руки они не стали и ограничились лишь короткими кивками. Святой отец не стал покидать заведение, как это сделал его предшественник, а подошёл к барной стойке и заказал себе литровую кружку тёмного пива.
