— Мои друзья, — гордо ответила она. — Мы называем себя Крысами, как ребята на Рифтхавене. У нас даже свои знаки есть... — Тут она почувствовала, что говорит лишнее, и умолкла.
— Ты молодец, Мойра, — одобрительно сказал призрак. — Можешь сказать своим Крысам, что я здесь и что я помогаю Маске. Но ты должна обещать мне, что больше не станешь ходить этой дорогой. — Он повернул голову, и Мойра с замиранием сердца убедилась, что может видеть сквозь его череп. Но он улыбнулся и снова взглянул прямо ей в глаза. — Мужайся, дитя мое, — сказал он, и в этот миг большие двери, через которые она вошла, распахнулись.
* * *
Когда двери начали открываться, пенташ Синаран сделал одной из гвардейцев знак пройти вперед. У тарканки напряглись плечи, и она, побледнев, оглянулась на него с порога.
— Девочка стоит перед троном. Но оно... тоже там, с ней.
Взводный тихо выругался, употребив слово, за которое альташ Джессериан запросто мог бы назначить ему сто плетей. «Никакой это не карра, — говорил им Джессериан. — Это голограмма, компьютерный фокус».
Но сам альташ, командующий должарскими силами в Мандале, ни разу не видал этого панархистского карра. Даже если он вылез из компьютера, все равно он порождение злой воли мертвого врага. Как же его еще называть?
Двери раскрылись пошире, и Синаран его тоже увидел. Он послал свой взвод вперед, и тарканцы, преодолевая страх, рассредоточились и бегом устремились к трону, чтобы охватить его с флангов. Коммуникатор уведомил Синарана, что взвод Джустуана прошел во Врата Алеф-Нуль за троном.
Давя в себе суеверный ужас и держа бластер наготове, пенташ, тарканец с двадцатипятилетним стажем, четкой и быстрой походкой двинулся к трону. В зале забрезжил мертвенный свет, приобретающий яркий зеленовато-желтый оттенок гангренозной раны. Дышать стало трудно, и Синаран стиснул челюсти при виде тумана, зловеще медленно клубящегося над троном.
Но страх не мог победить двадцати пяти лет жестокой муштры и боевого опыта, и пенташ не замедлил шаг. Фигурка девочки, съежившейся у самого трона, выдавала не менее сильный страх. Почти что доросла до своего первого Каруш-на Рахали. При этой мысли Синаран испытал легкое возбуждение — он, как и все должарианцы, никогда не терял связи с лунным ритмом далекой родной планеты.
Но он сурово подавил этот позыв. Панархисты вообще под запретом, а эта и вовсе маленькая и хилая, даже если созрела уже, в чем он сомневался. Ему отдан четкий приказ, и эта девчонка не доживет до Схватки, даже если у панархистов имеется что-то подобное.
Он дошел до помоста, и его правая нога напряглась для следующего шага.
— Если ты ценишь свою волю и душу, не подходи ближе, — на безупречном должарском сказал тогда карра.
При этих словах Синаран замер, словно наткнувшись на стену, и покачнулся, на миг потеряв равновесие. Его никто не предупреждал, что призрак умеет говорить!
Карра смотрел на него, не отводя глаз, и в зале стало темнеть. Волны почти неслышных звуков пронизывали тело тарканца. Весь оставшийся свет сосредоточился вокруг карра и толчками потек с высоты трона прямо к Синарану. Ужас сковал пенташа, когда он увидел позади глаз призрака тьму с пляшущими языками пламени.
— Меня зовут Джаспар, — оказал карра, и Синаран понял, что пропал. Карра называют свои имена только тем, кого собираются пожрать. — Я не спрашиваю, как зовут тебя, ибо это уже не имеет значения. Ты вошел в мои владения по собственной воле, и теперь ты мой.
Карра помолчал, как бы в раздумье. Синаран метнул взгляд вправо и влево — его взвод занял позицию по бокам трона.
— Вопрос только в том, проглотить мне тебя теперь или после.
С решимостью отчаяния Синаран вскинул бластер, но боль окатила его расплавленным металлом и погрузила во тьму.
* * *
Мойра так напугалась, что почти уже не чувствовала страха. Она стояла у трона, глядя на приближающихся тарканцев, а над ней клубились тучи, словно в грозу.
Призрак заговорил на жестком языке захватчиков, и солдат остановился. Мойра слышала тихий рокот грома. Жуткие зеленые тучи пускали струйки пара, похожие на юрких змей.
Солдат внезапно навел на призрака свой бластер. В тот же миг сверкнул свет, ударил гром, Мойре заложило уши, а из туч хлестнули синевато-белые бичи молний. Одна из них обрушилась на тарканца перед троном — тот весь передернулся и упал без сознания. Сквозь раскаты грома послышались вопли, а потом настала тишина.
Присевшая на корточки Мойра медленно поднялась и огляделась. На полу кое-где виднелись темные дымящиеся холмики, и пахло горелым мясом. Мойра зажала рукой нос и спросила призрака:
— Они мертвые?
— Все, кроме этого. — Призрак показал на тарканца у трона.
— Надо было убить и его тоже, — свирепо заявила Мойра, чей испуг успел уже смениться гневом.
— Я не могу перебить их всех один, Мойра, — слабо улыбнулся призрак. — Я не должен убивать даже тех, кто заходит в мою часть дворца — иначе их сообщники за пределами планеты захотят отомстить за них. Что до этого, пусть живет и нагоняет на других страх своими рассказами. — Призрак встал. — А ты должна выполнить то, что тебе поручено.
И перед самым троном внезапно разверзлась дыра.
— Ты веришь мне, Мойра? — спросил призрак, и она кивнула. — Тогда следуй за мной. — Он растаял и ушел в дыру, словно дым.
После секундного колебания Мойра прыгнула за ним и заскользила вниз витками, как в горки, — похоже было на Брюхо Дракона в Панлюдиуме. Ей это даже понравилось. У самого низа ее желудок взмыл вверх, и что-то мягко поставило ее на ноги.
Призрак молча повел ее за собой, и скоро перед ней открылась дверь в сад, куда она и шла, пока не свернула в сторону. Мойра заморгала от солнечного света — она думала, что и здесь будет дождь, настолько реальной была гроза в Тронном Зале.
Она обернулась, чтобы поблагодарить призрака, но он уже исчез.
Мойра, неся корзинку, отправилась выполнять свое поручение.
* * *
Ферразин, хмурясь, выключил пульт. Ему только что удалось получить блок информации такого рода, которую Барродах ценил больше всего, — но почему она далась ему так легко, в самом конце сеанса? И откуда эта внезапная вспышка активности? Карта узлов, которую он так старательно составлял, осветилась сверху донизу.
Он оглядел свой кабинет. Вот одна из наград за его успешное проникновение в тайны дворцового компьютера: огромная разветвленная сеть электроники, временами вбирающая в себя чуть ли не всю компьютерную мощность Артелиона. Ясное дело, как бы они иначе управляли Тысячью Солнц? Теперь понятно, почему Колледж Инфонетики помещался именно здесь.