Ей ничего не снилось. Она хотела верить, что не снилось — сейчас даже сны предательски напоминали о Просветах.
— Ты ещё злишься на меня? — спросил её утром Ной.
— Я злюсь не на тебя. Я злюсь на способность, которой не должно быть у нормального человека, — сказала ему Бету.
Ной долго смотрел на неё, пытаясь понять, о чём она думает, но лицо Беты было подобно серой маске, на которой нет ни одной эмоции. Лишь какая-то непонятная тревога витает в воздухе. Тревога, которую чувствовал Ной. Чувствовал даже когда Бета ушла на работу. Для самого Ноя работа закончилась, как только появились первые видения, первые Просветы. Пособие было небольшим, но его исправно увеличивали каждый год. Увеличивали всем, у кого были Просветы. И каждый год Комитет собирался и решал, что делать с появившимися талантами, да и таланты ли это. До тех пор, пока решение не было принято, к Просветам у людей относились как к заболеванию. Несколько раз Ной пытался отыскать других, подобных себе, но информация была закрыта. Можно было узнать их имена, но адресов не могло дать ни одно информационное бюро.
Ной услышал стук в дверь и вздрогнул, подумав, что возвращаются его видения. Но стук не принадлежал другому миру. На пороге стояла группа регуляторов из Комитета. Ной не знал, почему, но их одежда и их лица всегда пугали его. Что-то в них было недоброго, гнилостного.
— Эдвард Ной? — сухо, надтреснуто спросил один из них.
— Да, а что, собственно…
— Следуйте за нами, — оборвал его на полуслове регулятор.
— Но… — Ной нервно покосился на ждавший у порога транспорт Комитета. Внутри всё как-то сжалось. «Что это? Почему они здесь? Хотят поговорить о пособии?». — Могу я взять куртку?
— Только быстро.
— Конечно, — Ной чувствовал, как усиливается волнение. «А что, если они здесь из-за его видений, Просветов? — думал он, выходя на улицу. — Но как они узнали? Кто им сказал? Бета? Ну, конечно, Бета. Но почему?».
Ной забрался в транспорт регуляторов. Комитет находился на окраине города — большое неуклюжее здание, похожее на стальной куб. Внутри всё было серым. Абсолютно всё. Даже мебель и та стального цвета. Ноя провели в комнату заседаний. Собрание Комитета сидело за прямоугольным серым столом. Шесть мужчин и две женщины. Лица жёсткие, словно вырублены из камня. Из старого-старого камня. Причём скульптор явно был любителем, неумехой, если, конечно, его целью не было превратить эти лица в дисгармоничные маски, лишённые красоты и привлекательности.
Ни один звук извне не проникал в комнату. Тишина казалась абсолютной.
— Сегодня утром мы получили от вас заявку на изъятие способности видеть Просветы, — сказал начальник Комитета, который сидел в центре стола. — Это уже третья заявка, верно?
— Заявка? — Ной почувствовал, как тошнота подступила к горлу. — Я не подавал заявку.
— Бета Грим принесла её. Она же выступила в качестве свидетеля, что ваша способность усилилась.
— Не понимаю, при чём тут Бета…
— Разве вы не живёте с этой женщиной?
— Живу, но…
— Значит, у нас нет причин, чтобы сомневаться в её показаниях.
— Но я не подавал… — Ной заставил себя замолчать. Неожиданно ему всё стало ясно.
— Говорите громче, вас не слышно, — велел ему начальник Комитета.
— Я не… — Ной вдруг подумал о том, что будет, если он скажет, что Бета подделала документы. — Я…
— Что, что? — начальник Комитета подался вперёд, заглядывая Ною в глаза.
Ной не двигался, не дышал. От напряжения перед глазами поплыли тёмные пятна. В помещении было тепло, но он чувствовал, как холод пробирается под одежду. Этот серый стальной куб сводил с ума. На стенах ни одной картины, потолки высокие. Ной замер — тяжёлый редкий снег падал сверху, рождаясь из пустоты. Даже не сверху, нет. Он падал за огромными окнами, которых никогда не было в этом стальном кубе.
— Что это? — растерялся начальник комитета. — Это и есть Просвет? Это и есть ваша способность? — он уставился на Ноя, требуя ответа.
— Это… — Ной запнулся — яркое солнце другого мира ослепило привыкшие к искусственному освещению глаза.
— Снова ты! — услышал Ной знакомый женский голос, обернулся.
Одетая в чёрную кожаную куртку девушка стояла у станка, меряя Ноя негодующим взглядом. Где-то за её спиной суетились люди, но они были больше похожи на призраков, на дымку. Реальной в этом мире была лишь девушка. Знакомая девушка.
— Это и есть Просветы? — снова спросил начальник Комитета. Его голос громыхнул, отражаясь от железных стен, отражаясь в мире Ноя. — Это и есть другой мир?
— А что ещё, по-вашему? — спросил его Ной, только сейчас понимая, насколько сильно привязался к своей способности, привязался к Просветам. Они стали его неотъемлемой частью. Он верил, что стали. Верил и не хотел отдавать.
— Эндрю Ной! — снова громыхнул голос начальника Комитета. — Верните нам нормальный мир. Думаю, мы видели достаточно.
— Я не могу, — тихо сказал Ной, но Просвет уже и сам распадался, словно испугался жёсткого надтреснутого голоса, растворялся. Возможно, его последний Просвет.
Всё вокруг стихло, замерло. Весь мир. Жюстин сжалась, боясь взглянуть на коллег. Они видели, видели, как она сходит с ума. Жюстин не сомневалась в этом. Иначе почему все молчат, почему всех охватило оцепенение? Конечно, им стыдно за неё. Стыдно перед Хейнцем. Что будет теперь с их фабрикой? Что подумают люди, когда прочитают его книгу? Книгу о том, как один из инженеров по созданию репликаторов сходит с ума. Если бы можно было превратиться в мышь, проскользнуть между станков, выбраться на улицу и бежать, бежать, бежать, не оглядываясь. Жюстин услышала, как Хейнц зовёт её по имени и сжалась ещё сильнее, словно действительно могла превратиться в мышь.
— Что… что это было? — спросил Хейнц. Голос его дрожал.
— Простите… — выдавила из себя Жюстин. — Я… я… я, наверно, больна… и… — она заставила себя посмотреть на Хейнца. Он был бледным, растерянным. «Неужели, моё поведение было таким странным? — подумала она. — Неужели я так сильно напугала его?». — Простите, — снова начала извиняться Жюстин. — Наверное, это какой-то вирус, или…
— Вирус? — растерянно переспросил Хейнц.
— Это происходит уже несколько дней. Не знаю, что со мной, — Жюстин до крови прикусила губу. — Думаете, я схожу с ума?
— Сходите с ума? О чём вы вообще говоришь?
— Моё поведение…
— Ваше поведение? Так это делаете вы? То, что мы видели? — Хейнц вдруг подумал, что возможно, это он сам спятил, что не было того странного тумана, за которым появился незнакомый мужчина. Он обернулся и посмотрел на коллег Жюстин. Но все были так же напуганы, как и он. Значит, это не безумие. Значит… — Так это делаете вы? — снова спросил Хейнц Жюстин.
