Андрей Красников - Серебряные колокольчики

Он мрачно посмотрел на бокал с янтарной жидкостью, а я подумал — уж не сержант ли является основной причиной его ненависти к этой должности? Очень похоже на то.

Отношения с Райли у нас продолжались. С одной стороны, прямолинейные и бесхитростные, с другой — полные подколок и игры на нервах. Сержант, похоже, действительно не заморачивалась ни капельки и откровенно получала удовольствие, как в постели, так и вне ее, пытаясь доводить меня до белого каления мелкими намеками и многозначительными замечаниями. Причем, делая это все с полнейшей официальностью и серьезностью.

Думаю, не оказывайся мы с ней время от времени то в постели, то на диване в моем кабинете, мне была бы уготована участь моего собутыльника-капитана. А так — я был согласен и потерпеть, тем более, что довольная очередными своими выходками Райли охотно готовила кофе, носила мне обеды и всячески помогала по работе.

Черт его знает, может быть, она и есть та самая мифическая идеальная женщина… Тут я вспомнил об Адель и в очередной раз почувствовал себя сволочью. Интересно, как все повернется и что мне со всем этим делать, если наш линкор вдруг переведут к Короне?

Но линкор никуда не перевели. Вместо этого, в один прекрасный день нас порадовало глобальное информационное сообщение, прозвучавшее по кораблю.

— Внимание! Оповещение государственной важности! Внимание!

— Мы что, опять с кем-то воевать начали? — поинтересовалась сержант, как раз в это время притащившая мне очередной кофе.

— Не знаю…

— Внимание! Глобальное оповещение от семнадцатого мая двести шестого года по времени системы Короны. В соответствии с нормами и порядками, принятыми в освоенном человеческим видом космосе, Диктатура Короны-три переформируется в государственное образование имперского типа Коронная Империя. Допустимое вторичное название — Империя Короны. В состав государства входят система Короны и система Прометея. В полной мере и включая все известные планеты систем. Руководство государством осуществляет наследный Император и выборный совещательный орган — Имперский сенат. Столицей Империи назначается город Жемчужина Короны. Резиденцией Императора в системе Прометея назначается город Облачный Предел. С полным списком номенклатурных изменений вы можете ознакомиться в письме, пришедшем вам на почту.

— Вот даже как, — скептически произнесла Райли. — И что это значит в практическом плане?

— Да ничего особенного, в принципе, — я почесал затылок и задумался. — Если брать только наше захолустье, то это значит, что в Пределе сделают перестройку, добавят пафоса и отстроят какой-нибудь дворец. А в общем и целом, наш диктат этими нововведениями просто законодательно укрепил наследственную власть. У него же сын уже взрослый, нужно передать правление спокойно и без эксцессов.

— А, вот оно что… А я и не обратила внимания.

— Да, в принципе, правильно все. Получится, что без переворота власть отобрать у семьи будет нельзя. А кому нужен этот переворот? Всем в армии хорошо. Да и в целом тоже. Так что сейчас все будет мирно и тихо, а лет через сто, если, не дай бог, все станет плохо, система уже станет привычной и перевороты станут гораздо более сложным делом.

Сержант, глубокомысленно покивав, вышла, а я остался сидеть наедине со своими мыслями. В очередной раз в голове возник вопрос — чем я, вообще, здесь занимаюсь, пока мой противник основывает империи и захватывают новые звездные системы?

В личном плане — полная путаница. Надо или увольняться и отправляться на поиски Адель, или переводить отношения с Лизой в серьезную плоскость. Но у меня же глобальная миссия, цель… Гори она огнем. И сделать я ничего не могу, находясь в этой заднице, и жить вся эта хрень мне не дает нормально. Получается, существую ради существования.

А ведь, тем временем, в этом году исполнилось ровно двадцать лет с того момента, как огненное покрывало рухнуло на мою планету, мой город, моих родных. Я зажмурился, чувствуя, как невольно повлажнели глаза. В голове раздался тихий и торжественный звон серебра.

Двадцать лет. Учеба, тюрьма, служба, учеба, служба… Все — ради того, чтобы отомстить. А надо оно мне? Перед глазами появилась улыбающаяся Адель, затем ее сменила сурово хмурящаяся сержант Райли. Все хорошее, что было у меня в жизни, — было связано с каким-то подобием семейных отношений. Так чего ради я все так же продолжаю путь одиночки-смертника, а не занимаюсь своей собственной жизнью?

Перезвон колокольчиков приобрел гневные нотки. Перед глазами появился Сержант, неодобрительно качающий головой, что-то увлеченно доказывающий мне доктор Золь, затем мой самый первый куратор, исчезнувший на втором этапе проекта и так больше никогда мне и не встретившийся.

Но я больше не чувствовал за ними правоты. Их доводы словно подернулись туманом за эти годы, морально устарели. Прав ли я, что по-прежнему куда-то лезу? Доберусь ли вообще хоть до чего-то? Или так и останусь болтаться на орбите чужой планеты, чтобы через пару десятков лет получить почетную отставку и переселиться вниз — доживать в одиночестве свой никчемный век?

На душе было тошно.

Похоже, сегодня я в полной мере ощутил на себе неожиданно подкравшийся кризис среднего возраста.

Вокруг меня пустота. Полная, абсолютная. Невольно прислушиваюсь, надеясь различить знакомый перезвон колокольчиков.

Ничего не слышно.

Начинаю тревожиться. Я точно знаю, что колокольчики должны звонить!

Но вокруг меня все та же тишина и пустота…

Как ни старались мы с Лизой удержать наши отношения на уровне совместного, ни к чему не обязывающего веселого отдыха, время начало вносить свои коррективы. Мы все чаще проводили время вместе, в наших разговорах нет-нет, да и проскальзывали серьезные нотки.

А образ Адель у меня в голове потихоньку превратился во что-то сказочно-далекое и нереальное. Я несколько раз получал от нее весточки и отправлял в ответ свои письма. Она получила повышение и стала начальником медицинской службы своего эсминца. Я, в нарушение всех правил, касающихся выслуги лет, досрочно получил погоны майора и теперь, наконец, соответствовал занимаемой административной должности. Служба у обоих шла нормально. А как ей еще идти, спрашивается, если Империя ни с кем больше пока что воевать не собиралась.

Темы личных отношений мы, по обоюдному молчаливому согласию, не касались. Четыре года — слишком долгий срок. Может быть, конечно, она и ждала меня до сих пор. Но я боялся спрашивать. Она, похоже, тоже.

Лиза с несвойственной ей тактичностью не лезла в эту часть моей жизни, за что я ей был безмерно признателен.

А в нашей звездной системе, тем временем, назревало нездоровое оживление. Ожидался визит не кого-нибудь, а самого сына Императора. Как-никак, инфраструктура планеты уже неплохо восстановлена, остатки местного населения четко поняли уготованную им роль и прекратили сопротивление — пора и закрепить ситуацию, устроив визит особы императорской крови.

Не знаю, на самом деле, чем руководствовался Император, отправляя к нам своего сына, но официальная причина была в том, чтобы законодательно утвердить Наместника планеты. Наместник, что характерно, был из бывшей местной элиты и обладал всеми необходимыми качествами — трусостью и желанием хорошо жить. Трусость, подкрепленная висящим над планетой линкором, обеспечивала стопроцентную лояльность Империи, а жажда красивой жизни давала шанс на то, что свои обязанности по управлению планетой он будет выполнять как полагается, чтобы не потерять место во дворце.

Разумеется, в скором времени к нему подтянутся старые друзья и знакомые, которые организуют очередное алчное и тупое правительство. Но мне-то какое до этого дело.

В преддверие высокопоставленного визита меня опять вызвал к себе контр-адмирал.

— Майор Альт по вашему приказанию прибыл!

— Садись, майор, — махнул рукой старик. Он довольно сильно сдал за прошедшие пару лет, но все еще выглядел уверенно и властно. Впрочем, на меня его аура уже почти не действовала — по долгу службы нам приходилось общаться не раз и не два за прошедшие годы.

Некоторое время адмирал задумчиво смотрел на меня, постукивая пальцем по столу и о чем-то размышляя.

— Я слышал, майор, ты еще не забросил свои тренировки с десантом.

— Так точно, господин контр-адмирал! — тренировался я по-прежнему, это факт. А вот учеба и самосовершенствование, за которые он меня хвалил когда-то, отошли в сторону, не выдержав гнета постоянной работы.

— Это хорошо… — снова задумчивое молчание. Похоже, старик хотел взвалить на меня еще какую-то ношу, но не был уверен, стоит ли ему это делать. Интересно, что именно он собирается мне поручить?