— Ты? — прошептал он.
«Да. Это я, солнышко».
Он почувствовал, как мир завертелся вокруг него. Он попытался уверить себя в том, что все это ему снится. Что этого нет на самом деле.
«Не отрицай этого, солнышко. Я здесь, чтобы помочь тебе. Ты все это время ждал меня».
Дэвид вцепился в тварь, сидевшую на его плече, и по его телу тут же волной пробежала боль. Он, задыхаясь, упал на колени, пытаясь позвать на помощь, но его горло свело судорогой. Он не смог бы ничего произнести, как бы этого ему не хотелось.
«Я ведь здесь, чтобы помочь тебе, так почем же ты борешься со мной?»
Голос в его голове причинял боль.
«Я провел столько лет, сближаясь с тобой, пытаясь стать с тобой одним целым. Почему же ты теперь пытаешься меня оттолкнуть, ведь мы так давно были вместе?»
— Кто… ты? — выдавил Дэвид.
«Я — все, о чем ты мечтал. Я гораздо важнее, чем твои родители. Твоего отца с его правилами и ограничениями. Твоей матери с ее нравоучениями. Они не понимают тебя. Они не знают, чего ты хочешь…»
— Я хочу… чтобы ты убрался из моей головы! — выдавил Дэвид. Он больше не пытался сорвать это существо со своего плеча. Он понял, что лучше этого не делать. Его мысли беспорядочно метались, но он пытался собраться с силами, чтобы позвать на помощь, пытался найти способ избавиться от этой твари.
«Ты не знаешь, что делать. Но ты понимаешь, что тебе нужна моя помощь…»
— Нет!
«Да. Ты хочешь повидать галактику. Ты хочешь отправиться в путешествие, вырваться отсюда. Ты испытываешь такую же радость от великого межзвездного потока жизни, как и твой отец…. но твой отец волен поступать так, как ему хочется, а ты — нет».
Он замолчал. В какой-то мере… в основном… это было верно. Он знал, что это было правдой, и тварь тоже это понимала. Более того… то, что она это знала, почему-то его успокоило. Он почувствовал, что это существо понимает его так, как никогда бы не поняли родители.
А потом он попытался мысленно одернуть себя, сказать, что на самом деле все это ему внушает тварь. Что он попал в какую-то ловушку, считая это существо, чудовище, сидевшее у него на плече, своим другом…
«Я не друг тебе. Я твой спутник. Я знаю тебя лучше, чем твои родители. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь. И я могу дать тебе то, что ты хочешь…»
— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое! — почему-то он заметил, что на сей раз в голосе существа было меньше сердечности.
«Ты хочешь удрать из этого мира. Что тебя здесь удерживает? У тебя нет друзей. Минбарцы относятся к тебе с подозрением из-за твоего происхождения. У тебя есть собственные наставники, и лишь изредка ты занимаешься вместе с другими детьми. Но ты гораздо лучше их, и они обижаются на тебя за это. Твои родители пригласили своих гостей на твой день рождения. Они были „слишком заняты“ или у них были другие планы. Лжецы. Они просто не хотели быть с тобой».
«Ты ни человек, ни минбарец, ни рыба, ни мясо. Тебе не место на Минбаре.
Ты хочешь повидать другие места, исследовать другие миры. Хочешь сам изучать другие расы. Вот что ты хочешь. И я могу дать тебе эту возможность».
Дэвид долго молчал. А потом произнес всего одно слово:
— Как?
И тут же быстро подумал об одной возможности.
Теперь все дело было только во времени.
Джону Шеридану не спалось.
Это беспокоило его. Обычно у него не было проблем со сном. Честно говоря, в последние дни сон был одной из немногих вещей, с которыми у него не было проблем. С некоторых пор он чувствовал беспокойство и боли более остро, чем ему хотелось бы. Его реакции замедлились, физические способности уменьшились.
Он чувствовал, будто сам процесс его мышления тоже замедлился. Как будто медленно сгущался смутный туман.
У него появилось тревожное ощущение, и он знал причину. В последнее время он все чаще вспоминал слова Лориена, чувствовал, что начинает… угасать. Он знал, что Деленн тоже думает об этом. Лориен сказал: двадцать лет.
Однажды, около года назад, Шеридан шутливо заметил, что им стоит переехать на родную планету дрази. Так как год дрази равен 1.2 земного года, сказал Шеридан, то это прибавило бы ему целых четыре года жизни. Когда он это сказал, Деленн даже не улыбнулась, замкнувшись в себе. Он знал, что ему не стоило говорить об этом. И с тех пор он не затрагивал эту тему, дабы не беспокоить Деленн.
Они оба знали, что Лориен не называл точного срока. Им оставалось только гадать, сколько же времени осталось Шеридану на самом деле.
Что ж… рано или поздно это все равно должно произойти. Для каждого наступает последний миг, когда наступает время уходить. Если принимать все это слишком близко к сердцу, то рождение — это не начало жизни, а начало медленной и долгой смерти. Но Шеридан — в отличие от других — точно знал, сколько еще ему осталось жить. Не так уж плохо, если задуматься.
— Да. Это так, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Встревоженный, он вышел в коридор, не имея определенной цели. Стояла удивительно холодная ночь для Минбара, и он плотнее закутался в халат.
Возможно, на самом деле не было так уж и холодно. Может быть, он просто озяб.
— Прекрати. Перестань себя жалеть, — проворчал он.
Долгое время он думал о том, что ему не суждено состариться вместе с Деленн. Но потом он понял, что был не прав. По крайней мере, у него была возможность стать старше, испытать это постепенно растущее чувство легкости и покоя которое испытывают две родственные души друг к другу. Он не мог насладиться этим блюдом… но, по крайней мере, мог его попробовать.
Но Шеридану было трудно смирится с тем, что он не увидит, как растет Дэвид. Его сыну исполнилось шестнадцать лет, он только начинает взрослеть.
Шеридану еще так многому нужно его научить. Но его не будет рядом.
И внуки; ему никогда не увидеть внуков. У него никогда не будет возможности подержать на коленях маленьких продолжателей своего рода, которые бы росли уже в следующем столетии. И, возможно, услышать позади себя голос своего отца: «Хорошая работа, Джонни. Хорошая работа».
Но он еще должен быть доволен своей судьбой. В конце концов, если бы Лориен просто оставил его там умирать, то Дэвид никогда бы не появился на свет.
Да… Он еще должен быть доволен.
К сожалению, Шеридан никогда не был доволен тем, чего достиг.
Он замер на месте. В коридоре царил полумрак, но все же он заметил, что на другом конце кто-то стоит. Сначала он подумал, что это какой-то злоумышленник, но потом узнал Дэвида. Шеридан на мгновение задумался: что-то в облике Дэвида показалось ему странным. Что-то не то было в его осанке, в манере поведения. Шеридан не мог понять, что именно.
