сквозь веселящуюся толпу. И я вдруг с ужасающей ясностью поняла: он не успеет. Если я сейчас же не уйду отсюда, то пока Айминь достигнет меня и Шинзари, я сотворю что-то по-настоящему ужасное, о чем буду потом жалеть до конца своих дней.
Резко бросив руку самодовольного килла, я процедила ему в лицо:
— Я знала, что ты мерзавец, но, к сожалению, даже не догадывалась до какой степени. А ты, оказывается, не просто мерзавец, ты подонок и тварь!
Резко развернувшись на каблуках, я почти бросилась бежать прочь, позабыв про неудобство наряда. Вот когда мне пригодились навыки, полученные на полосе препятствий! Я легко и без проблем огибала всех, кто стоял у меня на пути, до тех пор, пока не выскользнула за какую-то маленькую и неприметную дверь. Едва она за мной захлопнулась с мягким щелчком, как меня со всех сторон окутала мягкая тьма, маскирующая собой интерьер коридора или комнаты, куда я так опрометчиво забежала. А может, и не опрометчиво. Слезы уже жгли глаза, из груди рвалось рыдание. Боже мой! Какие же сволочи эти киллы! Все, без исключения! Даже Тарен, тренирующий меня на полигоне, делает это из эгоизма, только ради себя, чтобы ему было с кем летать в будущем в связке.
Мне пришлось остановиться и потратить несколько секунд на то, чтобы унять глухие рыдания, уже рвущиеся из груди. Слезами делу не поможешь. Мне нужно успокоиться и найти дорогу в комнату в обход бальной залы. Туда мне сейчас точно не стоит возвращаться, при одном воспоминании о словах старосты в груди начинал бушевать странный огонь. Стерев ладонью с лица все-таки побежавшие слезы, я горько усмехнулась: сказка про Золушку — это всего лишь сказка. Реальностью ей не стать. И в этот момент как эхо до меня долетели чужие слова. Совсем близко разговаривали двое, и одного я знала абсолютно точно.
— …сейчас речь не о том, с кем я создам семейный союз, и создам ли я его вообще! — Я даже попятилась от того, какая ярость звучала в словах Энрика Вилларса. Если бы я такое услышала до поступления, возможно, самого поступления никогда бы и не случилось. — Меня интересует другое: почему ты к ней так относишься? Ведь она — твоя дочь! Твоя плоть и кровь! Ты маму из-за нее выгнал из дому!
У Вилларса есть сводная сестра? Бедная девочка!
— Заткнись, щенок! — Низкий, полный смертельной угрозы голос принадлежал мужчине и был мне незнаком. — Твою мать я выгнал не из-за этого!
— А из-за чего?!
Пауза секунд десять и усталое:
— Хочешь, спрашивай у нее. А я прошлое похоронил и возвращаться к нему не собираюсь. Я все сказал. Эта тема закрыта, я запрещаю тебе про нее вспоминать. Забудь про эту девчонку! А еще лучше, заканчивай дурить и возвращайся домой! Твое место тебя ждет.
— На коврике у твоей кровати? — Злые слова Энрика были полны горечи. — Нет, спасибо! Я окончу Звездную Академию и завербуюсь на самую длительную экспедицию, какую только найду! В идеале — с билетом в один конец! Чтобы тебя больше никогда не видеть!
— Ну-ну…
Мне почудилось в короткой фразе незнакомого мужчины, который, кажется, был отцом Вилларса, и предупреждение, и угроза одновременно. Вилларса стало жаль. Наградил же космический бог отцом! Даже отчасти стало понятно его поведение. Но раздумывать над этим долго было нельзя. Послышались шаги, и я запаниковала. А вдруг выход отсюда один-единственный? Тот, через который я вошла? И меня сейчас поймают на подслушивании? В такой ситуации даже злость на мерзкие слова старосты отошла на второй план. Я заметалась, пытаясь нащупать в темноте ручку двери, чтобы вернуться назад в бальный зал. А за спиной неумолимым набатом приближались чужие шаги. Неотвратимо, как рок. И проклятая ручка все никак не находилась. Меня сейчас поймают на месте преступления!
В тот момент, когда паника уже почти захлестнула меня с головой, ручка наконец нашлась, а дверь бесшумно открылась. Я торопливо проскользнула в образовавшуюся щель и постаралась как можно быстрее смешаться с толпой, от всей души молясь о том, чтобы меня не заметили, не опознали. И вселенная меня услышала.
Я даже дух перевести нормально не успела, как меня перехватила стайка яоху с Аими во главе. Со всех сторон понеслись восторженные восклицания:
— Ох, какая ты сегодня красавица, Маргарита! Я бы, пожалуй, даже подрался бы за тебя на дуэли! — Я криво улыбнулась на это в ответ.
— Подруга, что случилось? — Аими встревоженно вгляделась мне в глаза. — На тебе лица нет!
В ответ я только успела шепнуть одними губами: «Потом!», как меня перехватил Ивао:
— Наконец-то ты без своей грозной охраны в виде будущих пилотов! И просто обязана потанцевать со мной, пока кто-то из них тебя опять не умыкнул!
Я уже почти открыла рот, чтобы отказаться. Но меня вдруг осенило: если я прямо сейчас пойду танцевать, то меня вряд ли смогут обвинить в том, что я подслушивала. Просто не докажут. Да и успокоиться смогу быстрее. И я согласно кивнула, вкладывая руку в ладонь Ивао. Только предупредила:
— Имей в виду: я не знаю ваши танцы! Если оттопчу ноги — сам виноват!
Яоху зафыркали от смеха. А Ивао, важно выпятив грудь, ответил:
— Не беспокойся, я танцую хорошо. Главное, не бойся довериться!
В зале как раз заиграла какая-то замысловатая музыка, в которой, впрочем, прослеживалось знакомое «Раз-два-три», и я с облегчением доверилась Ивао.
Вскоре танец захватил. Он не был похож на обычное вальсирование. Это скорее были определенные шаги и повороты, подчиненные знакомому такту. Да еще и Ивао трещал почти без умолку о том, как он счастлив танцевать со мной. Я расслабилась и с каким-то затаенным облегчением огляделась по сторонам. Лучше бы я этого не делала.
Сначала я напоролась на взгляд Шинзари. Но гадкое обещание в глазах старосты меня не задело. Он ничего не сможет мне сделать, пока я курсант Академии. А проваливать экзамены в угоду мерзкому киллу я не собираюсь. Поэтому я легко улыбнулась в надменное лицо старосты и завершила поворот в танце, сразу же потеряв килла из виду. И встретилась взглядом с начальником Академии.
Адмирал Крайтон благосклонно мне улыбнулся, даже выбросил вверх большой палец в извечном жесте одобрения. А потом жестом дал понять, что после танца мне нужно подойти к нему. Настроение испортилось.
Вспомнилась основная причина, приведшая меня на этот проклятый бал. И на душе заскребли острыми коготками кошки. Почему-то сейчас идея узнать хоть что-нибудь о собственной матери мне уже не казалась
