— Стой здесь, пироженка, как и договаривались, — строго прокричал мне Морган сквозь ветер, а я так была испугана тем, что увидела, что даже не нашла в себе сил ответить что-то, просто молча кивнула.
Оцепенение и страх объяли меня от макушки до пальчиков ног, Морган чувствовал это, но даже не думал проявлять сарказм. Он был предельно сосредоточен — мой мужчина ощущал опасность и контролировал каждое движение. Не только свое, но и мое тоже, и аборигенов, и даже нашего космического корабля. Концентрация у Моргана была настолько мощной, что сковывала меня сильнее, чем страх.
Аборигены тихо переговаривались с Морганом, объясняя, что намерены сделать сейчас. Хорошо, что разговор происходил телепатически — раскаты грома глушили всякую речь, мы бы не поняли друг друга, даже если пришлось бы кричать.
Под порывами ветра легла трава, она клонилась к земле, словно приглаженная гигантской ладонью великана. Шаманы упали на колени, не в силах сопротивляться ветру — их тела были не настолько грузными и сильными, как человеческие.
«Я помогу им, — сказал мне Морган мысленно, — Без поддержки их просто унесет ветер. Стой здесь».
И я стояла. Молча смотрела под неистовый стук сердца, как Морган придерживает аборигенов, буквально тащит их на себе, подбираясь все ближе и ближе к эпицентру безумной стихии…
Команда осталась на корабле — Морган не позволил им даже выйти из звездолёта, а я пошла с ним: чем ближе мы друг к другу, тем сильнее глубинная связь. А понимать аборигенов нам сейчас было жизненно необходимо…
Морган тащил туземцев, а туземцы тащили тыкву, какие-то ритуальные артефакты и еще два горшка с деревом-сетью, которое посадили в землю сразу же, как только подошли вплотную к порталу.
Они выкопали две маленькие лунки, куда перекочевали ветвистые корни, и сеть вспыхнула белесым искристым светом, почувствовав соединение с планетой.
Ритуал начался. Морган отпустил шаманов, встав за их спинами, а те в свою очередь опустились на колени, рассыпав перед собой какие-то глиняные палочки, несколько табличек и большие шары из полудрагоценных камней, что добывали в местных озёрах.
Вдруг я согнулась, схватившись за голову: от шаманов накатила мощная телепатическая волна, настолько плотная и сильная, что меня затошнило. Я взглянула на Моргана: он оставался совершенно спокоен, легко выдерживая натиск сильных мыслей.
Впившись цепкими корнями в сочную землю Омеги, деревца запульсировали, заискрились и начали тянуть сети вверх — дальше, к бушующей стихии, которая вертелась и ревела, не обращая внимания на маленькие фигурки, спрятавшиеся в густой высокой траве.
Телепатическая волна — рост сети — пульсация. Телепатическая волна — рост — пульсация. И так по кругу, раз за разом, пока сеть не вытянулась и не расширилась, став угрожающе огромной. Тонкие белесые ниточки потолстели, уплотнились и стали прочными, настолько, что смогли переплестись в непроницаемую мощную стену, ползущую вдоль портала. Деревья окольцовывали его, заключая в непроницаемый круг. Я почувствовала, как шквал немного утих, стена преграждала путь ревущей стихии, сдерживая порывы ветра.
«Вот оно, — под трепещущее сердце подумала я, — Ещё немного. Ещё чуть-чуть… сейчас что-то случится».
Самый старый из шаманов оторвался от мысленных бормотаний совершено неизвестных мне слов, склонился над тыквой, вырезал кусочек и слопал.
Вспышка. Всплеск. Я вдохнула, пытаясь отгородиться от его волны — этот овощ вызвал просто телепатический взрыв, заставив аборигена выбросить просто массу мысленной энергии. От этого стена взметнулась вверх, достигнув почти половины высоты портала.
Но именно в этот самый момент она стала шататься и трепетать, отклоняясь в противоположную сторону под натиском ветра. Аборигены смогли стимулировать рост сети, но не способны были удержать ее...
«Сильно. Сильно, — услышала я отчаянный вопль аборигена, — Слишком сильно. Нам не выстоять».
Вдруг меня объяла паника: шквальный шторм, прорывающийся сквозь портал был слишком свиреп, шаманы не справлялись даже под силой тыквенного допинга. Стена может рухнуть в любую секунду и тогда все будет кончено!
«Морган! — в отчаянии закричала я, вложив в крик всю свою телепатическую силу, — Стена сейчас рухнет! Ветер слишком мощный, сделай что-нибудь!»
«И незачем так орать, — я поразилась, с каким спокойствием Морган это сказал, — Приготовься, пироженка. Сядь на траву — может немного тряхнуть».
И тут я почувствовала, как нити нашей глубинной связи натянулись до предела. Я взглянула на Моргана: он привстал на одно колено, раскинув в стороны сильные руки, а между пальцами его ладоней заискрились молнии. Еще мгновение, и молнии объяли его запястья, начав ползти дальше — до самых локтей.
— Что… что за… — в изумлении выдохнула я, от неожиданности даже упав в траву, но все равно продолжала смотреть.
Глубинная связь волнами поднималась изнутри, заставляя наши с Морганом тела светиться золотым, разгоняя жар в груди, обостряя чувства до предела. Пятьдесят метров — ровно столько я находилась от Моргана, понимая, что не могу отойти дальше: связь ослабнет и мой любимый тоже, и тогда стена рухнет.
Но как же было тяжело оставаться на месте… напряжение, дикое, неистовое напряжение под давлением стальной воли генсолдата — вот что я ощущала каждой клеточкой своего тела. Морган обращался со мной с вниманием и отзывчивостью, и я совсем не подозревала, каким он может быть. Теперь я в полной мере ощущала, на что он способен.
Вердан Войлок был прав — он другой. Не такой как все мы телепаты, не такой, как он или я.
Мощнейшая концентрация, она будто стальная прямая линия, по которой маршируют его мысленные приказы, не отклоняясь ни на малейшую долю, не распыляясь на страхи, сомнения и окружающий нас ад. Для Моргана была только цель, и он перед ней.
«Вперед. Задача — цель — выполнить», — накатывала от него волна за волной и у меня шли мурашки по телу.
Вслед за локтями уже все тело Моргана объяли крохотные золотистые молнии, которые все увеличивались и множились, вскоре превратившись в сплошной поток грозовой стихии — не менее устрашающей, что разворачивалась там, за пульсирующей стеной сети. Именно за стеной, потому что от мысленного посыла Моргана она уплотнилась и вытянулась, став похожей на каменную — такой прочности, что ее не могли сломить ни ветер, ни морские волны, вырывающиеся из портала.
Когда сеть почти захлестнула разрыв, начав стягивать его по окружности, я вдруг поняла, что не выдерживаю мощного силового напора Моргана. Я не была генсолдатом и не имела физических и моральных навыков, присущим им с рождения. Я была всего лишь обычным человеком…
В тот момент, когда сеть заскрипела, борясь со стихией, у меня внезапно закружилась голова, вокруг все потемнело и я провалилась в безмолвное забытье.
***
— Ох… — простонала я, еле-еле приходя в себя.
Только я успела это сделать, как тут же почувствовала жаркий поцелуй у себя на губах. Потом на щеках, и на шее… Это что, Морган? Чем он занимается?
— Ну как ты себя чувствуешь, пироженка? — передо мной замаячило счастливое улыбающееся лицо Моргана. Он выглядел таким довольным, что меня взяла оторопь: я тут валяюсь без сознания, а он веселится!
— Немного получше… что произошло?
— В обморок ты хлопнулась, — весело сказал Морган, — Не выдержала напора моей любви. Смотри, как сильно я тебя обожаю.
— Опять ты со своими шуточками… я не от любви в обморок упала, а потому что твоя сила чуть меня не раздавила. Не представляешь, что там творилось… я не знала, что генсолдаты настолько... настолько... целеустремленны.
Я лежала в кресле звездолёта и мы, видимо, уже возвращались на базу. Остальные находились чуть поодаль от нас, наверное, чтобы не беспокоить.
— Ну, какой есть такой есть, — Морган с гордостью выпятил грудь. Ох уж эти мужчины, им лишь бы похвастаться, — А тебя, пироженка, я бы не раздавил. У меня все под контролем. Всегда. Но считаю, что реабилитация тебе все же полагается, — и снова полез целоваться.
