Зулу молниеносно увернулся от удара, неуловимым движением схватил вытянутую руку противника и скрутил ее на излом. Вскрикнув от боли, охранник опустился на пол. Зулу подождал, пока он придет в себя и поднимется, а затем провел еще один, не очень любимый им самим прием, в результате которого надзиратель со всего маха врезался головой в стену.
На лице Кирка появилась одобрительная ухмылка. Зулу же хмуро посмотрел на поверженного противника и недовольно покачал головой: прием получился грязноватым.
Повернувшись к адмиралу, он скомандовал:
– На запасную лестницу! Живо! Сейчас сюда сбежится вся охрана!
Не проронив ни слова, Кирк и Маккой поспешили к боковой двери: Зулу на мгновение задержался у пульта управления. Вскоре вся тюремная приемная наполнилась запахом горящих проводов, процессоров и полупроводников.
У самой двери Зулу еще раз остановился и посмотрел на надзирателя, лежащего на полу без сознания.
– Напрасно ты обозвал меня дохляком, – сердито бросил он на прощание и выскочил из приемной.
Вскоре Зулу догнал своих товарищей.
– Как дела, доктор?
– Со мной все в порядке, – решительно ответил Маккой.
Доктор действительно выглядел гораздо лучше, чем раньше, видимо, подействовал лексорин – лекарство, предложенное Сарэком.
Кирк включил коммуникатор и прижал его к губам.
– «Второй», это «первый». «Кобаяши-Мару» распустил все паруса и готов плыть к неизведанным мирам. Как поняли?
Из переговорного устройства раздался голос Чехова:
– Сообщение принято. Я извещу всех. – Кирк убрал коммуникатор.
– Вы хотите взять меня в неизведанные страны? – свобода опьянила доктора Маккоя.
– А зачем же тогда друзья? – вопросом ответил Кирк.
* * *
На борту «Эксельсиора» Монтгомери Скотт ждал появления турболифта. В глубине своего кармана он нащупал маленький, с заостренными краями полупроводник. Как он попал в карман, не помнил и сам Скотти.
Двери лифта открылись, и оттуда вышел полковник Стайлс. От неожиданности Скотти отпрянул назад: встреча с кем бы то ни было не входила в его планы. Придя в себя, он первым поприветствовал офицера: Стайлс был равным по званию, но выше по должности. «Начальник, черт побери, – сердито подумал Скотт. – Отнял корабль у Зулу и доволен».
– А, мистер Скотт… Коротаете здесь ночь?
– Да, сэр, что-то вроде этого, – с фальшивой улыбкой на лице ответил Скотт.
– Мне тоже приходится. Не знаю, удастся ли поспать: завтра постараемся побить все рекорды «Энтерпрайза» в скорости.
– Постараемся. Доброй ночи, сэр, – процедил Скотти сквозь зубы и быстро нырнул в кабину турболифта.
Когда двери закрылись, он смачно выругался. Уставившись на панель управления, бортинженер подумал, что Зулу все-таки был прав, восторгаясь технической оснасткой «Эксельсиора».
За время пребывания на этом корабле Скотт не раз вел заочный спор со своим товарищем и в конце концов согласился с мнением Зулу, что «Эксельсиор» – действительно чудо инженерной мысли. Сначала он считал, что корабль слишком громоздок и чересчур нашпигован технологическими излишествами, но вскоре признал, что все системы «Эксельсиора» работают удивительно слаженно. Корабль был настолько легким в управлении и обслуживании, что видавшему виды инженеру показалось, что в нем нет ни одного слабого места.
– Уровень, пожалуйста, – раздался металлический компьютерный голос.
Искусственный тембр компьютеров – пожалуй, единственный изъян на «Эксельсиоре», отмеченный Скотти.
– Транспортный отсек, – распорядился инженер.
– Спасибо, – принял к сведению компьютер.
– Пошел! – в сердцах скомандовал Скотти. – Только полегче, полегче!
* * *
С трудом одолев крутой, почти отвесный склон, Саавик и Дэвид оказались на удобной площадке, с которой они намеревались обозревать местность в надежде увидеть кого-нибудь, оставшегося в живых их экипажа «Гриссома». Дэвид был уверен, что хоть кому-то, несмотря ни на что, удалось спастись и выжить. Саавик считала это невероятным, но решила не перечить юноше, и когда перед ними выросла высокая гора, она молча взяла на руки мальчика и стала подниматься вверх.
– Ты, наверное, уже сходишь с ума? – неожиданно спросил Дэвид.
Саавик ничего не ответила, а шагов через двадцать заметила:
– Если бы я дала волю своим худшим чертам характера, то давно уже пришла бы в ярость.
– Да? Это я должен прийти в ярость, – заявил Дэвид. – Нечего было подвергать меня и себя опасности. Я молчал, потому что…
– Нужно было говорить.
– Я знаю, что если бы я сказал, то потерял бы в твоем лице лучшего друга.
Добравшись до наиболее удобного места на заросшей тенистыми деревьями площадке, Саавик опустила мальчика на землю и взглянула на Дэвида.
– Ты никогда не потеряешь во мне друга.
– Да? Но после всего, что произошло, ты должна меня возненавидеть.
– Я просто сержусь, – прямо и откровенно призналась Саавик. – Если я правильно поняла, то злость и ненависть – совершенно разные чувства. И потом, я думаю, невозможно ненавидеть человека, которого любишь.
– Саавик… – Дэвид крепко сжал ладони женщины.
– Возможно, мне недоступно чувство любви в его человеческом понимании, но раз у тебя нет точных определений на этот счет, то я вольна называть мое чувство к тебе как угодно.
Саавик с нежностью заглянула Дэвиду в глаза и прижалась к его груди, сразу почувствовав крепкие и страстные объятия. Поддавшись нахлынувшим чувствам, она поцеловала юношу. Дэвид покраснел от смущения и влечения к этой, такой дорогой ему, женщине.
– Мы должны идти. Не оставаться же нам здесь, – тихо заметила Саавик и подошла к мальчику.
Внезапно ее внимание привлек странный звук.
– Дэвид, посмотри-ка вон туда, – Саавик указала в сторону подножия горы.
Там, далеко внизу, все было покрыто неизвестно откуда взявшимся льдом, который медленно приближался к горе. Упираясь в большие крепкие валуны, он крошился и трещал, издавая ужасные звуки. Постепенно все пустынное пространство внизу оказалось скованным многометровым панцирем льда.
* * *
Скотт, к своему неудовольствию, материализовался почти в полной темноте. Привыкнув к мраку, он различил недалеко от себя мужскую фигуру.
– Чехов? – удивился Скотти.
– Добро пожаловать домой, мистер Скотт, – поприветствовал Павел. – Или, как говорят у нас в России, здравствуйте, товарищ.
– Хватит вашей русской тарабарщины, Павел, – улыбнулся Скотт. – Как вы попали на борт?
– Ну… Я нашел способ… – таинственно прошептал Чехов.
– Что за способ? – не отставал Скотти.
– Да тут у одного рабочего оказался хороший характер. Славный малый – за символическую плату закрыл глаза на мое появление. А я не зевал…
