– Не задавайте больше никаких вопросов, командир, – отрезал он. – Они начинают меня раздражать.
Это стало заметно и по его лицу. Нахмурив брови и тряхнув темными кудрями, он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь на массивный засов.
– Вот так, – проворчал Скеннер. – Вулканец только с виду, – он уставился на дверь, затем повернулся в сторону Сарды. Его злость и презрение, обращенные раньше в сторону последнего, теперь обрели новую мишень для атаки. Не обращая внимания на строки Устава, согласно которым дотрагиваться до вулканцев не рекомендовалось, Скеннер принялся массировать его ослабевшие руки и ноги. Правда, он и раньше не очень-то прислушивался к уставным тонкостям. – Ничего, все будет хорошо. Ты обязательно поправишься. Молодец. Ну, как ты себя чувствуешь?
Сарда устало заморгал глазами, еще не в силах сфокусировать свое зрение, и ответил:
– Неважно.
Меня охватила волна сочувствия: его голос был все еще слаб, и каждое слово давалось ему с трудом. Сев рядом с ним на соседний ящик, я спросила:
– Совсем худо?
Но только после этих слов на его лице проявилось настоящее страдание.
С печалью в голосе он произнес:
– Как глупо все получилось.
Его честность и открытость, вновь поразили нас.
Скеннер пытался что-то сказать, но резким поворотом головы я оборвала его.
– Вы думаете, что получили какие-нибудь серьезные повреждения?
Сарда с трудом выпрямился, но его тело все еще продолжало трясти.
Одновременно мы со Скеннером взяли его под руки.
– Ничто не останется постоянным, – чуть слышно ответил Сарда, – она всегда не одобряла моей связи с Перреном.
От напряжения он едва не лишился сил, но все же теперь у него появился блеск в глазах: его здоровье брало свое.
– Нам надо поговорить, – начала я. – Нужно разработать план действий.
– Каких действий? – проворчал Скеннер.
– Мы оказались в крепко запертой ловушке!
– Раньше это никогда не вызывало у нас отчаяния. – возразила я. Капитан, наверняка, где-то поблизости и рассчитывает на то, что мы готовимся к встрече с ним.
Сарда отчаянно заморгал и выпрямился еще больше – Капитан Кирк? Здесь?
– Да, вместе со Споком, Маккоем и Мэрит.
Скеннер добавил:
– И теперь им известно, что мы оказались в беде.
Я кивнула, наморщив нос от такого рода воспоминаний.
– И благодаря моей плохой игре Морни тоже готовится к встрече с ними.
Боюсь, что они могут попасть в ловушку.
– Все возможно, – согласился Скеннер. – Но, думаю, она еще не знает, что имеет дело с самим капитаном Кирком, а это способствует недооценке ситуации с ее стороны.
Я разволновалась и начала ходить по комнате. У нас был единственный приемлемый выход – недавно установленная, со следами краски, крепкая металлическая дверь с довольно широким окном из тонированного ударопрочного стекла. Прижавшись к нему лицом, я разглядела впереди коридор с кирпичными стенами, где находились четверо охранников, освещенных тускло горящими лампочками. Охранники вели себя с нагловатой расхлябанностью, что делало их еще более опасными. Сразу бросалось в глаза, что это наемники весьма низкой пробы, нигде не расстающиеся с фазерами, словно они – продолжение их собственных рук. Моя нервозность росла с каждой минутой.
– Нам нужно выиграть время для капитана Кирка. Морни считает, что он на борту "Энтерпрайза", который должен вскоре подойти к Аргелиусу.
– Когда? – спросил Сарда.
Я пожала плечами.
– Откуда я могу знать об этом? Кирк никогда не делится со мной информацией. Мне известно только то, что корабль приведут сюда мистер Скотт и доктор Бома, а сам Кирк находится где-то поблизости.
Предполагалось, что мы должны освободить вас, но сами оказались взаперти, словно беспомощные котята! Нам необходимо выбраться отсюда и продолжить выполнение нашей миссии.
– Ага, – еле слышно пробормотал Скеннер. Он воспринял все сказанное мной как намек на то, что ему следует лечь, прислонившись к стене, вместе с Сардой, и положа руки на затылок.
– В нашу задачу входило изолировать Сарду от этой ведьмы и от лаборатории в придачу. Мы выполнили оба пункта. Теперь у него нет ни того, ни другого.
Я не обратила внимания на его болтовню. Пусть чешет языком, а я буду беречь силы. Несколько прядей моих рыжеватых волос упали на глаза, мешая смотреть. Я любила считать их золотистыми, хотя на самом деле они мало отличались от цвета бурого железняка. И чем больше осложнялась ситуация, тем темнее они мне казались. Даже после стольких недель, проведенных под тропическим земным солнцем…
Как глупо все получается – и для меня, и для моих волос! Встряхнув головой, я убрала в сторону непослушные кудри и глубоко вздохнула.
– В этом есть что-то странное, – проворчала я, нахмурившись. – Не все в отношении Морни совпадает с тем, как нас инструктировали. Я не думаю, что она настолько глупа, как об этом думает Спок. Профессор сказала нам немало, но при этом ни разу не проговорилась, словно…
Я запнулась и поглядела на противоположную стену.
– Словно что? – спросил Скеннер. Я напряглась, пытаясь яснее сформулировать мою мысль, которая пока что постоянно рассыпалась на множество абстрактных вещей.
– Перрену не очень часто приходится общаться с людьми, не так ли?
Сарда нахмурился.
– Почему вы об этом спросили?
– Он плохо разбирается в ее настоящей сути. Она держит его на привязи, угадывая то, что он хотел бы от нее услышать. Да, она не так уж проста. Не думаю, что нашего соперника можно недооценивать. Наверняка она достаточно осведомлена, чтобы надеяться только на продажу технологии.
Морни знает столько, что может построить и само устройство. Остановится она на этом или нет? Вы помните, как профессор рассказывала о своих планах провести испытания сверхускорителя? Это следующий логический шаг. Чтобы достигнуть своей цели, она не остановится ни перед чем!
– Пайпер, – спокойно вмешался Сарда, – вашей логике возражать очень трудно, но Морни не обладает достаточной поддержкой для всех своих проектов, кроме продажи самой технологии, – он замолчал, утомленный разговором, и закрыл глаза. Вскоре вулканец открыл их снова, хотя они слегка затуманились от напряжения. Он восстанавливал силы после шока. Я хорошо знала, как губителен фазер, если его используют для такой цели, и мне было понятно состояние Сарды.
– У нее может быть больше скрытых сторонников, чем мы сейчас предполагаем, – продолжила я. – У Риттенхауза тоже оказалось огромное количество союзников. Звездному Флоту удалось выявить лишь самые отъявленные проявления коррупции. Кто знает, как глубоко проникла эта ржавчина? Наверняка Морни хорошо знаком список тех, у кого она могла бы найти поддержку в случае необходимости.
